Натали Крински - Девушки начинают и выигрывают Страница 6

— Хлоя, — с угрозой произносит она, — я сверну тебе шею. Даже если ты считаешь меня ненормальной, это не значит, что моя ситуация — не проблема.

— Ладно, ладно. — Я смягчаюсь. — Тогда у меня серьезный вопрос.

— Давай.

— Как тебя угораздило опять угодить в ту же ситуацию? Мне казалось, ты больше не собираешься этим заниматься.

— Ну, — театрально начинает она, — понимаешь, в прошлом семестре мы с Шелли Каган ходили на «Смерть» («Смерть» — это такой курс, честное слово), и там было два очень привлекательных… знаешь, такие темноволосые, задумчивые. Так вот, — продолжала она, — я подыгрывала им, просила помочь с конспектами, оставалась после занятий… короче, принимала участие во всей этой глубокомысленной чепухе. Из кожи вон лезла.

— А больше ты не из чего не лезла? — невинно интересуюсь я.

Как вы понимаете, Лиза — мастерица по части охмурения преподавателей. Хотя умственные способности размером с три штата тоже, конечно, не помешают.

— Так вот, как я говорила, я старательно разыгрывала свою партию.

— Ты только что употребила слово «разыгрывать». Как это на тебя похоже.

— Хлоя!

— Хорошо, хорошо, продолжай. Я слушаю. Два аспиранта, «Смерть», подыгрывание, давай дальше. — Положив в рот кусочек индейки, я тщательно пережевываю его для усиления эффекта.

— Так вот, на философском факультет за последние несколько лет произошла серьезная интеллектуальная утечка, он отчаянно нуждается в притоке свежей крови.

— В отличие от тебя.

— Да. И мои славные юные джентльмены заняли вакансии ассистентов преподавателей на этот год.

— И в результате ты встречаешься с двумя мужчинами, совокупная зарплата которых составляет тридцать тысяч долларов в год.

— Да. Продолжаю. На прошлой неделе я столкнулась со Стюартом в «Кофиту», где по дороге на занятия выпила двойной мокка-латте без кофеина с обезжиренным молоком. Мы разговорились о гегелевской теории противоречия, ну, короче, он пригласил меня на свидание.

— Ты встречаешься с парнем по имени Стюарт? Ты разве забыла книжку «Стюарт Литтл»[6]? И что он? В смысле маленький?

— Вообще-то, Хлоя, Стюарт необыкновенно одарен.

— Необыкновенно?

— Необыкновенно, — отвечает она, приподнимая бровь.

— Если ты настолько удовлетворена философскими качествами Стюарта, зачем тебе холостяк номер два?

— Я за ним не бегаю! — возмущается Лиза. — Это вышло случайно.

— Послушай, Чувство и Чувствительность, переходи к бегу и расскажи, как ты познакомилась с этим другим… как бишь его?

— Гарри.

— Гарри? Даже не буду комментировать[7].

— Вот и не комментируй.

— Я же сказала, что не буду.

— Ну, я встретила Гарри, когда выходила из кабинета Стюарта.

— Продолжай.

Лиза злобно смотрит на меня и продолжает:

— Так вот, я выходила из кабинета Стюарта под впечатлением от обсуждения моего выпускного эссе…

— Ты специализируешься по экономике, и сейчас первый семестр предпоследнего курса. Нельзя ли придумать что-нибудь более убедительное?

Еще один злобный взгляд.

— В любом случае я наткнулась прямо на Гарри, который шел мне навстречу, и сказала, что приятно было бы пройтись вместе, ну, просто за компанию. Все было абсолютно безобидно.

— Безобиден олененок Бэмби. А вот ты — нечто совершенно иное.

Лиза пропускает мои слова мимо ушей.

— По дороге он пригласил меня на занятие по чайной церемонии, которое проводил приглашенный преподаватель по современной этике и теории справедливой войны. Оно должно было состояться в тот вечер. Меня это заинтересовало, и я пошла.

— И?

— И это оказалось действительно интересно. И, между прочим, настолько, что мы решили поужинать вместе.

— И где же на кампусе принимают продовольственные талоны?

— Заткнись. Ужин перешел в десерт, а десерт — в новую беседу, а новая беседа перешла в…

— Скачки на его диване? — предполагаю я.

— Ну… — Лиза колеблется. Я выразительно на нее смотрю. — Да, — говорит она.

— У тебя был секс с двумя преподавателями в один день, и оба они работают на одном факультете.

— Это настоящий ад! — завывает Лиза и роняет голову на липкий стол.

Два футболиста, сидящие через несколько столиков от нас, смотрят в нашу сторону. «Ад?» — шевеля губами, повторяет один из них. Второй пожимает плечами, и они возвращаются к опустошению своих тарелок, заваленных гамбургерами. Я даже не берусь представить количество содержащихся в них калорий.

— Лиза! Успокойся, — шепчу я. — Давай взглянем на вещи спокойно, — уговариваю я уже обычным голосом.

— Хорошо, — отвечает она, шмыгая носом.

Вообще-то в груди Лизы (рост пять футов два дюйма) бьется золотое сердце. Мы познакомились в сентябре на первом курсе, почти два года назад. Я только что бросила своего школьного друга Деррика — если честно, это он бросил меня — и в подавленном настроении сидела в гостиной у себя в общежитии в компании нескольких коробок мороженого и с полной обоймой тинейджеровских фильмов 1986–1989 годов. «Грязные танцы», «Шестнадцать свечей», «Милашка в розовом», «Девушки просто хотят повеселиться», ну, и весь «Крепкий орешек», потому что какая-то маленькая часть меня очень хотела что-нибудь взорвать. Внезапно в мою дверь постучали, и на пороге возникла красавица кореянка с густыми, прямыми черными волосами и самой безупречной кожей, какую я когда-либо видела, и спросила, нет ли у меня «Республики» Платона. Одного взгляда ей было достаточно, чтобы без колебаний поставить мне диагноз «синдром постразрывной травмы». Она объяснила, что сама стала жертвой этой болезни всего несколько недель назад, и ничто не излечит мою печаль лучше бутылки шампанского к этому мороженому. Не прошло и пяти минут, как она вернулась с ящиком самой дрянной, но самой шипучей шипучки из всех, что мне доводилось пробовать. Еще она рассказала мне несколько очаровательных, невероятных историй о своем слегка ненормальном отце-дипломате и их путешествиях по всему миру. В начальную школу она ходила в Бангладеш, в седьмом классе училась в Турции, каникулы проводила в Монако, Бразилии и на Фиджи, а среднюю школу окончила в Германии, уже став панк-рокером. Она убедила меня после окончания университета сбежать и стать международными мадам, как Хейди Флейсс[8], любимая героиня Лизы… Я, правда, упорствовала, что из этого ничего не выйдет, поскольку у меня не было трастового фонда. Она ответила, что у нее есть и мы можем поделить его — пополам. Мы просидели всю ночь, смеясь, болтая и поглощая шампанское, и с тех пор стали неразлучны.