Норма Клейн - Любовь и «каннибалы» Страница 6

И уж конечно, такое занятие как нельзя лучше соответствует темпераменту неотесанного, темного грубияна.

Было бы не в пример проще, если бы она могла сказать судье, что Олаф Стивенсон владеет магазином дорогой мужской одежды в центре города. А сейчас ей придется просить суд отдать девятнадцатилетнего парня под личную ответственность и опеку (с соблюдением всех правил и формальностей) тридцатидвухлетнему сводному брату, который владеет баром под названием «Якорь»...

Здесь был один крошечный шанс. Окружной прокурор, конечно, заартачится, но владельца магазина очень порадует обещание полностью возместить ущерб. Конечно, он нещадно завысит стоимость похищенного, но это уж проблема Стивенсона, а не ее.

Оставалось не так много времени, чтобы попробовать убедить прокурора не считать Майкла совершеннолетним. Разложив по полочкам полученную от Олафа информацию, она пригласила обвинителя в маленькую совещательную комнату, коих в здании суда было великое множество.

— Послушайте, Джарвис, как вы смотрите на то, чтобы самим разобраться в этой каше, сэкономить время себе и кучу денег налогоплательщикам? Посадить парнишку в тюрьму — это ведь не выход...

Высокий и сутулый Джарвис осторожно опустился в кресло.

— Вот мой ответ, Гайд. Он мерзавец. Член шайки гангстеров, имеющий богатый опыт антиобщественных поступков.

— Вроде обмана туристов или потасовки без нанесения телесных повреждений?

— Нет. Словесное оскорбление и угроза физического насилия.

— Это обвинение не подтвердилось. Да о чем тут говорить, оба мы знаем, что все это мелочи! И сам он — мелочь пузатая. Низшая лига. Нам нужно вырвать напуганного, несчастного мальчишку из-под влияния банды. Это бесспорно. Но можно ли этого добиться с помощью тюремного заключения? — Джарвис хотел возразить, но она жестом прервала его.— Учтите, сводный брат преступника не только согласен заплатить за товары, в пропаже которых обвинять моего клиента у вас нет никаких оснований, но и хочет взять на себя ответственность за его поведение. Он обеспечит Кеннеди работу, жилье и присмотр. А от вас требуется только одно — согласиться считать Кеннеди несовершеннолетним.

— Мне нужны имена сообщников.

— Он будет молчать.— Разве она битый час не уговаривала Майкла назвать хоть одно имя? — Вы можете влепить ему хоть десять лет, но ничего не добьетесь. А каков будет результат? Он станет законченным уголовником, только и всего. Так давайте используем последний шанс избежать этого!

Они обсудили проблему вдоль и поперек, и Джарвис дрогнул. Не по доброте сердечной, а потому что доводы Эйджи каждый раз оказывались более весомыми. У него не было ни времени, ни сил, чтобы затевать долгую тяжбу из-за какого-то паршивого малолетки.

— Все равно это не спасет его от обвинения в покушении на ночную кражу со взломом.— На этом он стоял твердо и напоследок не удержался от капельки яда.— Даже если мы и согласимся считать его малолеткой, судья не позволит взять его на поруки.

Эйджи захлопнула чемоданчик.

— Предоставьте мне самой разбираться с судьей. Кстати, а кто будет рассматривать это дело?

Джарвис ухмыльнулся.

— Друри...

Поведение Кэролайн Гленн Друри было абсолютно непредсказуемо. Самые фантастические судебные решения она извлекала из рукавов своей мантии так же непринужденно, как фокусник вынимает из цилиндра живого кролика. В свои сорок с небольшим лет она была элегантна, привлекательна, и ее огненно-рыжую волнистую шевелюру эффектно подчеркивал один-единственный седой локон.

Эйджи обожала ее. Судья Друри ныне была убежденной феминисткой, доказавшей, что незамужняя, деловая, интеллигентная женщина может добиться успеха без всяких ахов и охов. Постоянное мужское окружение не оказывало на нее ни малейшего влияния: судья Друри оставалась воплощением женственности. Эйджи уважала ее, восхищалась ею и надеялась пойти по ее стопам.

Она уже жалела, что дело не попало к другому судье.

Друри выслушивала необычные доводы Эйджи с таким видом, что у той душа уходила в пятки. Губы судьи были поджаты. Плохой признак! Палец с идеальным маникюром лежал на судейском молотке. Эйджи заметила, что она изучает лица, обвиняемого и Олафа, сидевшего как раз напротив скамьи подсудимых.

— Советник, вы утверждаете, что обвиняемый согласен возместить всю сумму ущерба, что по закону он является несовершеннолетним, и поэтому вы считаете тюремное заключение необязательным?

— Ваша честь, я действительно предлагаю, учитывая обстоятельства дела, обойтись наказанием, не связанным с лишением свободы. Как мать, так и отчим обвиняемого скончались. Мать умерла семь лет назад, когда подсудимому было двенадцать лет, а отчим умер в прошлом году.

Мистер Стивенсон изъявляет желание взять на себя ответственность за его поведение. Защита считает, что поскольку компенсация за ущерб выплачивается полностью, а обвиняемый будет находиться под постоянным присмотром опекуна и проживать у него, тюремное заключение в данном случае было бы чересчур строгим наказанием за ошибку, в которой мой клиент глубоко раскаивается.

Насмешливо фыркнув, Друри воззрилась на Майкла.

— Молодой человек, вы действительно глубоко раскаиваетесь в своей неудачной попытке кражи со взломом?

Вид у Майкла был угрюмый и неприветливый. Он дернул плечом, и только подзатыльник сводного брата заставил его очнуться.

— Конечно, я...— проворчал он, посмотрел на Эйджи и прочитал в ее глазах такое серьезное предупреждение, что тут же перестал хорохориться.— Это было глупо...

— Несомненно,— согласилась судья Друри.— Мистер Джарвис, какова ваша позиция?

— Ваша честь, окружная прокуратура не считает возможным снять обвинение, хотя мы согласны относиться к подсудимому как к несовершеннолетнему. Обвинение может быть снято или смягчено только в том случае, если обвиняемый назовет своих сообщников.

— Вы хотите, чтобы он донес на тех, кого — по ошибке, разумеется,— считает своими друзьями? — Друри с любопытством посмотрела на Майкла.— Подсудимый, вы хотите что-нибудь в добавить?

— Нет, мэм.

Она издала звук, смысл которого остался для Эйджи неясным, и указала на Олафа.

— Встаньте... Мистер Стивенсон, если не ошибаюсь?

Олаф неуклюже поднялся.

— Да, мэм... Ваша честь...

— Где вы были, когда ваш младший брат, будучи предоставлен самому себе, связался с «каннибалами»?

— В море. Я вернулся с флота всего лишь два года назад, чтобы принять дело своего отца.

— В каком вы чине?

— Старший унтер-офицер, мэм.