(не) Мой Боно (СИ) - Ельская Ингрид Страница 60

— Со мной всё хорошо. Я рассталась с Боно и уезжаю отсюда, — с грустью говорю, пряча глаза.

— Хорошее решение, — он гладит мои волосы, грустно улыбаясь, — я тоже уезжаю.

— Куда?

— Меня переводят в Екатеринбург. Решил начать жизнь с начала, дальше отсюда.

— Когда?

— Сегодня ночью уезжаю.

— Для перевода нужно время, ты давно написал?

— На следующий день, как мы расстались. Но потом началась вся эта история, и я задержался, не мог оставить тебя одну. Но сейчас ты в надежных руках, и я могу уехать. Я попрощаться, Ник.

— Попрощаться? — удивленно смотрю на него. Сава принял решение и тоже решил начать всё с нуля. С нас достаточно боли, он не сможет простить мне предательства, а я — полюбить его. Врать и быть с ним, потому что он надежный и любит меня, подло. Не хочу, чтобы в моей жизни было вранье. Если заведу отношения, то только с тем, кого по-настоящему полюблю. С тем, кто поможет забыть больные отношения с Боно и не предаст. Мне теперь нужно думать о сыне.

— Да, попрощаться, кис. Ты прости, если я был где-то виноват. Давай останемся друзьями? — он протянул мне свою руку и улыбнулся. — Мир?

— Это я должна просить у тебя прощения, а не ты, — растерянно пожимаю его ладонь.

— Не за что извиняться. Каждый из нас хотел любить. За любовь не просят прощения.

— Просят. Если она убивает и доставляет боль.

— Я не в обиде, Ник, — он прижимает меня к себе, целуя в уголок губ, и оставляет перед капотом машины. Я еще некоторое время стою на улице, перевариваю его слова и, когда охранник кладет мне свою огромную руку на плечо, возвращаюсь в реальность и сажусь в машину.

— Почему ты не захотела поехать с ним? — поинтересовался Волков.

— Откуда ты знаешь, что он уезжает?

— Я знаю о тебе всё, Доминика Фрязина. Даже то, что ты готовила своему Саве на завтрак. И перевод в Екатеринбург мне тоже известен.

— Он мне не предлагал, он попрощался, — не удивляюсь его проинформированности.

— Могла бы сама предложить. Сколько он за тобой бегать может.

— Ты же сказал, что я должна выбрать, — уже начинаю нервничать. Все пытаются учить меня жить. И Волков туда же.

— Это касалось только Боно. С Савой ты могла быть счастлива.

— Я не люблю его, — отрезаю, показывая, что не собираюсь обсуждать свою личную жизнь.

— Говорю же, эмоциональность тебя погубит.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Я рассталась с Боно. Скомканно и снова не по-людски. Хотя как еще можно попрощаться с тем, кто показал в очередной раз свое нутро? С тем, кто так просто дал заднюю. Хорошенько подумав, я поняла: у нас были больные отношения. Они завязаны на жажде и маниакальном желании обладать этим человеком. Но не более. Боно стал моим помутнением, от которого нужно избавляться. Теперь я мама. Судьба дала мне второй шанс, и я не могу от него отказаться.

Волков привез меня на какую-то квартиру, из которой выходить было запрещено для моей же безопасности. Хмурый ищет меня со своими собаками, и появляться в городе опасно. Я не могу понять, чем вызван такой интерес, но после рассказа Руслана об угрозах Боно думаю, что это всё проказы Хмурнова. Попадаться в лапы этого сумасшедшего снова я не хочу, поэтому восприняла запрет на посещение улицы адекватно.

— Как ты? — я готовила ужин, когда на кухню зашел Руслан. Пока Назар с Вадимом катались по своим делам, он оставался со мной. Не знаю, следил, чтобы меня не тронули или чтобы я не сбежала. Сбегать я не хотела, это не в моих интересах.

— Как человек, который расстался с любимым, — стараюсь сделать лицо как можно более непринужденным. Не хочу показывать, что больно. Как бы ни уговаривала себя, мне плохо. Удалять из жизни Рому — словно ампутировать часть себя. Болезненно и неприятно. И без последствий это не пройдет. Фантомные боли будут преследовать меня еще долго.

— Время лечит. Встретишь еще себе мужчину, с которым будешь счастлива, — из уст мужчины вылетает стандартная фраза, которая меня бесит. Мне так уже говорили, когда Боно пропал из моей жизни в первый раз. Прошло четыре года, а забыть не получилось, и время ни хрена не лечит.

— Это тебя, что ли? — неудачно шучу, но видя, как Руслан стушевался, догадываюсь, что нравлюсь ему.

К нему можно было присмотреться. Руслан из тех мужчин, кто не берет женщин своей харизмой и наглостью, как Боно. Он привлекает спокойствием, мужественностью. Рядом с ним чувствуешь себя защищенно и уютно. Это не испепеляющий эмоциями Рома, в котором плещется жгучая страсть с эйфорией. Это что-то более глубокое, где есть место слову семья. Но мне пока рано думать об отношениях. Нужно встать на ноги в Питере.

— А почему меня повезешь в Питер ты? — перевожу разговор в другое русло от греха подальше.

— Хотя бы потому, что я живу там, — я стояла к нему спиной, когда он подкрался, утягивая с разделочной доски помидор.

— Я думала, ты порядочный, а ты воруешь, — качаю головой, — а что ты тут забыл? Где Питер и где наша провинция?

— Командировка, — его глаза загадочно вспыхивают, встречаясь с моими, после чего мужчина без тени смущения начал лопать помидор. Украденное вкуснее. Запретный плод всегда сладок. Лежит целый пакет овощей, но ему надо именно то, что нельзя. Ребенок.

— Это Хмурый? — осторожно спрашиваю, хотя знаю, что ничего мне не скажут.

— Что Хмурый?

— Командировка с Хмурым связана?

— Я не хочу говорить о работе, — что и требовалось доказать.

— Ладно. Давай не о работе. Расскажи мне про Хмурого. Просто расскажи, как он стал таким? Почему ушел в криминал?

— Почему он тебя так интересует?

— Я же хотела его посадить, — напоминаю, — любопытно.

Руслан прищурился, обдумывая, можно мне рассказывать или нет. Помолчав некоторое время, мужчина начал говорить. Решил, что ничего секретного в этом нет.

— Хмурый раньше служил. В Ростове-на-Дону, там же, где и Волков. Их было три друга: Назар, Захар и Хмурнов. Стоит ли говорить, что это были три лучших друга, которые в превратились во врагов на этапе становления своих империй? — с его губ слетела усмешка, словно он вспоминал ссору между товарищами.

— А почему они поругались? Они дружили все? Это тот самый Сафаров, которого Волков взорвал? — встреваю с вопросами и прикусываю язык. Нетерпеливая.

— Да.

— Нормально он с друзьями, — перед глазами всплывает Волков, который играет с Игорем, и в голове не укладывается, что этот человек творит такие страшные вещи.

— Захар угрожал жене Назара. Они особо не ругались, пока Сафаров не перешёл грань в желании денег и власти, — голос Руслана звучит спокойно и ровно. Для него это привычно, подобные вещи являются частью его работы, если я правильно поняла, кем является этот человек. Его загадку я еще не сумела разгадать.

— А с Ваней что не поделили? — возвращаюсь к теме Хмурнова.

— Я не знаю.

— Руслан! — восклицаю в нетерпении.

— Отстань, я не знаю, — отрезает мужчина и отворачивается к столу.

— Русик… — приторным голосом нарочито протягиваю, вызывая ответку.

— Еще раз назовешь меня Русиком, я тебя накажу, — его передернуло от подобного обращения, а я поняла, что нахожусь на верном пути.

— Если не расскажешь, я тебя до утра Русиком буду звать. Русик? — набираюсь наглостью и обнимаю мужчину за плечи, слегка их массируя. Смотрю глазами кота из Шрека, но он, кажется, не ведется. Знаю же, приятно. Непробиваемый.

— Руси-и-и-ик, — еще раз повторяю неприятное его уху обращение.

— На меня не действует, — он улыбается и кладет мне руки на талию, после чего приподнимает и сажает на стол. Пока я соображаю, что происходит, Руслан садится на стул спиной ко мне и подставляет мне плечи, — мни, я от тебя теперь не отстану.

— А ты расскажешь мне про Волкова и Хмурого, Русик? — чувствую, как его выворачивает, и хихикаю про себя.

— Расскажу если нормально сделаешь массаж.

— А ломался-то как…. У каждого своя цена, — резюмирую и принимаюсь за массаж.