Жестокая сделка - М. Джеймс Страница 60

— Тебе нравится Бостон?

Найл кивает.

— Я там родился, вырос. У меня никогда не было желания уезжать. Я работаю в той же организации, что и мой отец, на Ирландских Королей, только в более высоком качестве. Ими руководит мой лучший друг вместе со своим братом. Это хорошая жизнь, и у меня никогда не было желания ее покидать.

— Но жестокая, — тихо говорю я. — Ты сам так сказал.

— Это так. — Челюсть Найла напрягается. — Я не собираюсь извиняться за то, кто я есть, Изабелла. Я боец до мозга костей, человек, умеющий применять насилие к тем, кто этого заслуживает. Черт возьми, я провожу значительную часть своего свободного времени на боксерском ринге. Таким человеком я всегда буду, и это одна из причин, почему я не хотел иметь жену или семью. Моя жизнь не из тех, которые подходят для того, чтобы нести ответственность за других, но сейчас я несу ответственность.

— Извини. — Я беспомощно опускаю взгляд на свои руки. Официант приносит еду, и тут же исчезает, но у меня пропал аппетит. — Тебе не обязательно оставаться, Найл. Я могу сделать это одна.

— Ты не можешь, — говорит он беззлобно. — Не только потому, что я этого не хочу, но и потому, что ты не можешь. Я не могу оставить тебя здесь. Это вернет тебя в руки Диего или того хуже. Я не могу вернуть тебя твоему отцу. Единственное, что можно сделать, это перевезти тебя через границу, как можно дальше от влияния Диего. И что после родов? Тебе было бы трудно сделать это самостоятельно, Изабелла. Ты не готова выйти в мир, найти работу или быть бедной матерью-одиночкой. И даже если бы каким-то чудом ты смогла разобраться в этом самостоятельно, без денег и поддержки семьи, я бы тебе никогда не позволил. Ты мать моего ребенка, и чего бы я ни хотел от своей жизни раньше, теперь это не имеет значения.

— У меня должно получиться — шепчу я.

— Это не так, — твердо говорит Найл. — Теперь ешь.

Еда вкусная, но у меня застревает в горле. Найл пьет еще немного, допивая две текилы и потягивая третью, и к тому времени, как мы уходим, я могу сказать, что он немного навеселе. Его рука ненадолго ложится на мою поясницу, когда мы выходим из ресторана, и я говорю себе не придавать этому большого значения. Это ничего не значит, повторяю я снова и снова в своей голове, пока мы едем в отель.

Комок в моем горле становится еще больше, когда Найл просит в отеле номер с двумя кроватями.

— Извините, — говорит женщина за стойкой регистрации. — У меня остался только один свободный номер с двуспальной кроватью. Есть еще один отель выше по улице, но я думаю, что там тоже занято.

— Все в порядке, — говорит Найл, его челюсть напрягается. — Мы займем комнату.

Я чувствую, как, то же напряжение проходит сквозь него, когда мы поднимаемся по лестнице. Я могу сказать, что он немного пьян после ресторана, не настолько, чтобы кто-то еще заметил. Тем не менее, теперь я знаю его достаточно хорошо, чтобы заметить легкую заминку в его походке, смягчение по краям его слов.

Он запирает за нами дверь, и я снова прекрасно осознаю тот факт, что там только одна кровать. На этот раз королевских размеров, так что немного больше места для нас двоих, но все равно… одна кровать.

Кровать, в которой я хочу сделать с ним так много всего.

— Я иду в душ, — хрипло говорит Найл, и я киваю, не доверяя себе, чтобы заговорить. Я боюсь, что буду умолять его поцеловать меня снова, как он делал прошлой ночью, и этим утром, что я буду умолять его и обо всем остальном, чего я хочу от него сегодня вечером. Завтра мы летим самолетом в Штаты, и где-то глубоко внутри я знаю, что как только мы окажемся там, как только он устроит меня в моем собственном доме, он больше не прикоснется ко мне.

Он исчезает в ванной, не сказав больше ни слова, и мгновение спустя я слышу, как включается вода. Я сжимаю руки перед собой, зная, что не должна делать то, что сейчас крутится у меня в голове, зная, что не должна идти к нему.

Но перед мыслью о нем, мокром и обнаженном в душе, невозможно устоять.

Я осторожно проскальзываю в ванную. Найл сначала меня не замечает, и я смотрю на него, стоящего там, мускулистого, великолепного, с которого капает горячая вода. Единственное, что его портит, это огромные синяки, покрывающие его плечи, торс и бедра, вплоть до самых бедер, видимые даже через непрозрачное стекло. Я хочу прикоснуться к нему, утешить его так сильно, что это причиняет боль, и, прежде чем я могу остановить себя, я снимаю топ и юбку, осторожно открывая дверь в душ.

Найл слегка подпрыгивает, когда я захожу внутрь, его глаза расширяются.

— Изабелла! Что за…

— Ш-ш-ш, — шепчу я и наклоняюсь вперед, обхватывая его лицо руками и поднимаясь на цыпочки.

Я хотела украсть поцелуй. Только один. Но как только мои губы касаются его, волна желания внутри меня требует гораздо большего. Я чувствую, как Найл напрягается всего на секунду, как будто собирается сказать мне "нет", а затем его руки оказываются на моих бедрах, он притягивает меня к себе и углубляет поцелуй.

Я никогда никого не целовала, кроме него, но я не могу представить, что это может быть лучше с кем-то другим. Поцелуи Найла достаточно твердые, достаточно требовательные, чтобы пробудить ту часть меня, которая хочет, чтобы он поглотил меня, но достаточно нежные, чтобы дать мне понять, что я могла бы остановиться, если бы захотела. Его язык прижимается к уголку моего рта, скользя по нижней губе, и я нетерпеливо открываю рот для него, желая большего.

— Ты не должна быть здесь, — шепчет он мне в губы. — Ты снова ведешь себя как плохая девочка, Изабелла.

— Почему? — Шепчу я в ответ, хотя и знаю ответ.

— Потому что, если ты останешься здесь, — продолжает Найл, его голос понижается до низкого, хриплого рокота. — Я не смогу удержаться от того, чтобы трахнуть тебя.

Я смотрю на него, в его пронзительные голубые глаза, обрамленные мокрыми черными волосами, и на невероятно точеное лицо, и чувствую себя такой же смелой, как в ту первую ночь, когда шепчу в ответ:

— А что, если я хочу, чтобы ты это сделал?

Найл издает глубокий горловой стон, слегка покусывая мою нижнюю губу, прежде чем схватить меня за плечи и быстро развернуть, толкая вперед, так что мои руки оказываются на стенке душа. Я слышу его резкий вдох, когда он видит