Наталия Костина - Слишком личное Страница 60

– А куда вы дели коробку, Оксана?

Ноздреватая, вкусно пахнущая пенка поднялась, перелилась через край, залила всю плиту, запахло горелым.

– Вот черт! Черт, черт, черт!!!

– Не нужно так нервничать. Так куда все-таки вы дели коробку?

Оксана с грохотом швырнула турку в мойку и, не оборачиваясь, спросила:

– Какую коробку?

– Актриса из вас, Оксаночка, никакая.

– Да? – спросила та с вызовом, повернулась и полыхнула глазами. Но на рыжую это не подействовало.

– Да, – спокойно подтвердила она.

– Я ее не брала, – отрезала девушка. – Ну что вы прицепились ко мне с этой коробкой? Я в любой день могла ее взять и на место положить – мы же с Ванькой в одной комнате живем!

– Или инсулин?

– Зачем мне Ванькин инсулин?

– Кофе вы будете варить или я?

Что-то эта невеста внука Вани сегодня выглядела совсем не такой уверенной, как всегда. Даже ее яркая красота несколько поблекла. И в жаркий летний день поверх обычной майки Оксана накинула джинсовую курточку с длинными рукавами. Не для того ли, чтобы скрыть татушку от цепких взглядов приехавших оперов? То, что эта девушка побывала в местах не столь отдаленных, Катя заподозрила сразу же, как только увидела татуировку – розу, обвитую колючей проволокой. Постороннему глазу изображение ничего не говорило: сегодня многие девушки украшают себя татушками. Красиво, модно. Да и рисунки еще те бывают! У этой даже не самый интересный. Ну, роза, ну, колючая проволока. Однако на языке посвященных этот символ значил: «Совершеннолетие встретила на зоне». А зона женская для несовершеннолетних была в государстве всего одна – в Мелитополе. Так что, зная ее имя и фамилию, Катя через час выяснила и все остальное, касающееся этой девушки. Конечно, не слишком красиво шантажировать ее прошлым, но на войне, как говорится, все средства хороши…

Да вари ты сама свой проклятый кофе! Оксана не знала, куда деть руки, – все внутри тряслось, подрагивали пальцы, раздувались крылья носа…

Ну, голубушка, руки-то ты за спину спрятала, а на личике – все как по бумаге читать можно. Что ж ты такая нервная? Нужно с тобой срочно что-то делать, а то и гляди…

– А растворимого здесь нет? Варить, вижу, вы не умеете. Так я бы выпила и такого.

– Есть, – мрачно произнесла Оксана. – Людмила Федоровна для себя держит. Только без кофеина.

Она щелкнула кнопкой – зашумел электрочайник. Варить кофе она, видите ли, не умеет! И актриса из нее, видите ли, никакая. Вот дрянь! Нарочно она ее злит, что ли? Конечно, ей ли не знать. Это их ментовская метода такая. Ждет, пока сорвусь и наговорю черт знает чего. Ладно… Долго тебе придется ждать!

Девушка повернулась спиной к Кате и с демонстративной невозмутимостью стала нарезать бутерброды. Вот и хорошо, руки заняла. Заодно и успокоиться можно, и обдумать, как себя дальше вести с этой рыжей…

Сиди сейчас Катя в своем кабинете, насколько было бы проще… И относительно сбора информации, и баз данных, которые всегда под рукой. А здесь – ничего, кроме ее догадок и знаменитого старинного дедуктивного метода, который еще Шерлок Холмс придумал. Знать бы только, как им правильно воспользоваться. Ладно, она сыскарь невеликого ранга и вообще привыкла работать в команде. Велено ей пока просто поговорить со всеми – она и разговаривает. Однако беседует о том, что сама сочла нужным. С приезжей бригадой она, если честно, общего языка не нашла. Статус ее они сообщили: пока свидетель. От помощи, конечно, не откажутся, но официального подтверждения на Катино участие в деле пока нет. Выслушали все ее догадки, переглянулись, вежливо покивали. Врач даже шишку Катину осмотрел, поцокал языком. В больницу свозить предлагал. Катя ему не говорила, что у нее до этого было, но шрам он, наверное, и сам заметил. В больницу она не поехала, но полежать бы ей сейчас не мешало. Наверное, все-таки есть сотрясение. Приезжие пинкертоны явно хотят от нее отбояриться: экспертизу пообещали провести как можно быстрее, но все делают как-то без энтузиазма, не спеша. Даже труп только сейчас увезли. Или стиль работы у них здесь такой, или не поверили они ей, Кате. Скорее последнее. Ариадна Казимировна была уже, что ни говори, очень стара. И этот ее фортель – завещать дом подруге – мог быть приписан старческому слабоумию или, скажем, ссоре с дочерьми. Да мало ли что пожилому человеку в голову может взбрести! Старухи, они обидчивые. С другой стороны, завещание всегда можно оспорить, к тому же хозяйка дома могла и сама передумать. Кроме того, любимая подруга, может статься, умерла бы и раньше ее. Зачем же было убивать? Проще купить справку о душевном нездоровье. Да и дешевле. Или кто-то из них не выдержал, сорвался? Долги? Вероятен и такой вариант…

– Сахару сколько?

– Две ложки, пожалуйста.

Она просила старшего бригады не говорить этой девице ничего о ночном происшествии под луной. Пусть думает пока, что Катя ничего не помнит. Сказала, что хочет сама с ней побеседовать, когда сочтет нужным. Ну, сама так сама. Рассказ Кати о ночном разговоре был пропущен, что называется, мимо ушей – мало ли девиц по ночам бегают от женихов к любовникам? Нравы сейчас более чем вольные. Особенно на курортах. А что до разговора, то что там Катя могла услышать с такого расстояния, больше, наверное, нафантазировала. И вообще, они, похоже, были рады, что она взвалила на себя этот огромный кусок работы – остаться здесь, со всеми пообщаться… А могла бы просто написать рапорт и – адью. Гребите сами. Берег во-о-н там. На другой стороне моря. Тем более что действительно с головой что-то не так…

Какая-то она мрачная и смотрит так странно… Господи, какая же я дура! Как же я раньше ничего не поняла! И то, что он ее не тронул… Он сначала ее не разглядел просто. Побежал по инерции. А потом увидел, кто это, и ушел. Эта рыжая с ним – заодно. Теперь все понятно. Так вляпаться… Ванька… Ванька не простит…

– Оксана, давайте начистоту?

– Что – начистоту?

– Вы мне рассказываете, куда делась со стола коробка… и кто сегодня ночью разговаривал с вами у ворот. А я не буду рассказывать вашему жениху и м-м… вашей будущей свекрови, где вы провели пять лет вашей жизни.

– С-сука! Какая же ты сука! Это… это он тебе все рассказал?!

– Кто – он?

Господи, ну и характер! Чуть чашкой не запустила. Но, с другой стороны, с такими темпераментными и разговаривать легче – они сами все выкладывают, даже за язык тянуть не приходится.

– Что ты здесь передо мной выламываешься?! Он!