Лайза Браун - Внук Дьявола Страница 60

Когда-то на втором этаже этого самого флигеля помещался кабинет отца Оливии, Лэнсинга Блэкберна. Отсюда он железной рукой управлял «Магнолией». Тяжелые ветви рухнувшего дерева переломили пополам даже его массивный письменный стол.

Лейни была потрясена. Потрясена настолько, что не знала, текут по ее щекам слезы или же дождевые капли. Центральный корпус «Магнолии», где любили обедать и ужинать жители Спрингса, был разрушен.

Посреди серой пелены дождя возникла Дебора. Она подошла к дочери, обняла ее. Она тоже плакала навзрыд.

Когда стих очередной раскат грома, она зашептала на ухо Лейни:

– Тетя Оливия очень расстроится. Хотя на самом деле, наверное, оно и к лучшему. В обеденном зале давно пора было сделать ремонт. Как только заработает телефон, я обязательно позвоню в страховую компанию.

Лейни захотелось крикнуть: «Мама, нет у нас больше страховки! «Магнолии» больше не выжить! Рухнул наш мир, дождь смыл его без остатка».

Нет, ни в тот день, ни назавтра, ни вообще в ближайшем будущем Лейни не нашла в себе сил, чтобы сообщить матери страшную новость. Что ж, по крайней мере, им с матерью не пришлось изъясняться обиняками. Спрингс – маленький городок, и в нем нет места секретам. Когда буря улеглась, известие о том, что «Магнолии» пришел конец, стало всеобщим достоянием.

– Боже, какая жалость, – говорила, покачивая головой, Белла Фостер. – Гостиница простояла целый век, а тут один удар молнии, и пожалуйста. Дебора, скажи, когда вы снова откроетесь?

– Честно говоря, Белла, не знаю, – ответила ей Дебора, не поднимая головы.

– Послушай, милочка, наш Комитет благотворительности с радостью вам поможет. Ты же знаешь, благотворительность – основа христианской веры.

Дебора вздохнула. Она так устала от этих слов. Не хватало только благотворительности. Что ж, «Магнолия» становится объектом попечения церковного комитета. Как же стыдно смотреть в глаза дочери…

А дождь все моросил, и промозглая сырость давно пропитала не только одежду, но и все вокруг.

– Лейни, погляди, что я нашла! – крикнула с крыльца тетя Оливия.

Ее мокрое белое платье прилипло к телу, влажные серебряные волосы завились мелкими кольцами, и она больше всего походила теперь на старинную фарфоровую куклу. Даже руки ее, прижимающие к груди большую черную металлическую шкатулку, казались полупрозрачными.

Судя по робкому выражению лица старой дамы, с находкой у нее были связаны не самые приятные чувства, хотя, на взгляд Лейни, в шкатулке не было ровно ничего особенного, за исключением разве что серебряного замка.

– Что это, тетя?

– Это папин сейф. Папа всегда прятал его от всех, и мы не знали, где он свой сейф хранил. А сейчас, представь себе, я нашла его под кучей хлама.

– Наверное, он хранился в одной из верхних комнат, где обрушился потолок, – предположила вышедшая на крыльцо Сюзан. – Мисс Ливи, вам тяжело. Дайте-ка я его возьму.

– Нет, Сюзан, я его сама понесу. Знаете, мои дорогие, в юности я даже побаивалась этой штуки. – Оливия вдруг смущенно хихикнула. – Папа открывал ее с таким суровым лицом…

– У Лэнсинга Блэкберна всегда было суровое лицо, – заявила Сюзан. – Давайте пойдем в дом, там по крайней мере сухо. Вы сможете сесть на диван, мисс Ливи, и держать себе этот сейф, раз уж вам этого так хочется.

– Да-да, надо поскорее отнести его в дом. Папа будет рад, что сейф нашелся.

Лейни проводила Оливию и Сюзан взглядом, а Белла, неизвестно когда появившаяся на крыльце в обществе нескольких женщин, вздохнула:

– Что ж, нет худа без добра. Мисс Ливи обрела частичку своего прошлого.

– Да бедняжка чуть не все время живет в прошлом, – заметила другая женщина, и Лейни вдруг отчаянно захотелось взять метлу и вымести их всех из «Магнолии», как она обычно выметала кота, когда он укладывался на пороге.

И так же неожиданно Лейни успокоилась, когда на стоянку въехал серебристый «Ягуар». Кумушки на крыльце умолкли, а из машины вышел высокий блондин в белоснежной рубашке и столь же белоснежных брюках и направился к Лейни. Он остановился у нижней ступени и огляделся.

– Боже! – воскликнул он. – Воистину этот ураган достоин имени «Магнолии».

Лейни закусила губу, чтобы не разрыдаться.

– Ох, Престон, это ужасно, – пробормотала она невнятно, и Престон понял, что она делает последние усилия, чтобы удержаться от слез.

– Ты это про гостиницу или про мою рожу? – спросил он.

Только тут Лейни впервые взглянула на него. На одной его щеке красовался здоровенный синяк, а левый глаз заплыл. Она тут же вспомнила безобразную драку у затопленного карьера и осторожно погладила Престона по щеке.

– Не волнуйся, я скоро буду в порядке. И «Магнолия» тоже. Мы с тобой ее восстановим. – Он обнял Лейни и притянул ее к себе, совершенно не обращая внимания на любопытствующих зрительниц. – Не расстраивайся, мой ангел.

У нее едва достало сил прошептать:

– Терпеть не могу реветь на глазах у всех.

– Тогда пошли в дом, и ты поревешь на глазах у меня. – Он распахнул дверь и подтолкнул Лейни внутрь. – Как твоя нога?

Пройдя через холл, они опустились на стоящее возле лестницы кресло для двоих, и Престон крепко обнял Лейни.

– Ну, расскажи доктору Престону, что болит.

– Мой дом унесло ветром, и приземлилась я, по-моему, не в стране Оз [6], – отозвалась Лейни.

У нее не было настроения шутить. Ей нужен человек, которому она могла бы излить свое горе. Ей нужен Престон, который должен помочь ей выпутаться из беды.

Когда Престон заговорил, Лейни показалось, что он прочитал ее мысли.

– Ладно, попробуем поднять тебе настроение.

Он сунул руку в карман, извлек оттуда небольшую белую бархатную коробочку и протянул ее Лейни. Она недоуменно взглянула на него, взяла коробочку дрожащей рукой и открыла ее.

Внутри лежало кольцо с крупным бриллиантом, сверкающим всеми гранями даже в полумраке холла.

Лейни вдруг стало страшно.

– Что это такое? – спросила она очень тихо.

– Именно то, что ты думаешь. – Престон двумя пальцами приподнял ее подбородок. – Нравится?

– Естественно. Я никогда не видела настоящих бриллиантов.

Престон довольно улыбнулся.

– Значит, наконец я могу сделать для тебя то, чего не делал Колли.

Лейни не ответила, а только судорожно сжала коробочку.

– Лейни, я хочу подарить его тебе. Я помню, что со мной было тогда в Ло-Джо, когда ты упала в воду. Я собирался поговорить с тобой еще в воскресенье, но ты не захотела меня видеть. Вот когда мне стало по-настоящему страшно. Что бы я делал без тебя? Мы еще почти не говорили о будущем, но мне кажется, наши отношения уже позволяют мне просить тебя подумать о нем. Что скажешь?