Маленькая красная кнопка (СИ) - Татьяна Семакова Страница 61

— Тогда я рад, что купился на твою подставу, душа моя. Отблагодарю позже, да и поем, пожалуй, в другом месте.

— Ну, что? — спрашиваю апатично, когда Ибрагим выходит.

— Жёсткая проверка, Ди. Меня убивает, что она тебе понадобилась. И меня убивает, что устроила ты её не только мне.

— И вы оба прошли, — отвечаю осторожно, а он делает шаг назад, отводя взгляд:

— То-то и оно…

Садимся за стол, но аппетит присутствует только у Романа Тимуровича.

— Ты не рад? — мямлю, приглядываясь к нему. — Ещё ничего не закончилось, я жду звонка от Мазурова, но всё же…

— Я рад. Я чертовски рад, Диана. Ты в очередной раз доказала, что соображаешь получше моего. Даже спрашивать не буду, где ты отрыла тех, кто увёл фуру, похер, не хочу знать.

— О-о-о… — тяну иронично, — я ущемила твоё самолюбие, да? Какая-та девка за несколько недель разгребла то, что ты тянул годами. Понимаю… хотя… может, я всё же не в кассу пришлась, а?

— Чё там у нас? — хмыкает, поднимаясь. — Свободные отношения, да? Зови Ибрагимчика обратно, меня сегодня не будет.

Хлопает входной дверью, а я продолжаю кормить сына, давясь слезами. Красная кнопка оказалась маленькая. И нажали мы на неё по очереди.

Ещё до того, как сын засыпает, я успеваю собрать вещи. Ночью брожу по дому, прислушиваясь, не приедет ли Соболев, заранее зная, что этого не произойдёт. Тоскую, рву себе душу, бесконечно представляю, как выглядит красотка, с которой он проводит время. Привычная блондинка или горячая брюнетка? Или вообще рыжая. Или с розовыми волосами, сейчас модны извращения среди молодёжи. Как раз его профиль. Двадцатилетние. А мне тридцать в этом году, через несколько месяцев, старуха практически.

Ближе к утру звонит Мазуров. Голос вялый, уставший, но жутко довольный.

— Гордеева, я твой должник, — тянет, смакуя каждое слово. — Тридцать человек повязали, когда они товар перегружали, но это фигня. Самый смак, что проконтролировать приехал Николаев собственной персоной. Волокиты теперь хоть отбавляй, с иностранцами гемор, но это всё мелочи. Батя доволен, про меня и говорить нечего.

— Али и Хасан были? — спрашиваю с волнением.

— Были, были… и ещё трое не из местных… ладно, я домой, еле на ногах стою. А, да. Флешку из регистратора тебе в почтовый ящик закину. Копии не делал, но тут на слово придётся поверить. Да и… не видно там ни черта, если честно, я далеко ехал, а вы за фурой.

— Ну ты и говнюк, Мазуров… — смеюсь тихо, а он отключается, опасаясь, что огребёт по полной.

Выходит, утром мы с мамой можем уехать.

— Диана, ты уверена, что хочешь? — спрашивает она, помогая одевать Рому, пока я охраняю от его цепких ручек сумки.

— А что мне тут делать? К тому же, кроме как на такси, отсюда не выехать. Я столько не зарабатываю. Я вообще ни сколько не зарабатываю, если Соболев меня ещё не уволил, мне нужно сделать это самой. И не ясно, что будет с декретными выплатами, короче, придётся побегать и вообще…

— Всё образуется, — говорит тихо и гладит меня по щеке, попутно вытирая слёзы, текущие без моего на то желания.

Конечно, образуется. Когда-нибудь я привыкну.

Квартира кажется чужой и забытой. Неуютной и тесной после огромного дома, с давящими стенами. Я бросаю сумки и тут же выхожу с Ромой на улицу, одев его потеплее. На площадке никого, дождь накрапывает, нормальные мамаши дома со своими чадами, наверняка в окно пальцем тыкают и головой качают, сокрушаясь моей нерадивости.

Пошли нахер. Держи, сын, свой совок, пойдём копать мокрый грязный песок. Пойдём с горки прокатимся, под которой лужа с выходом в Нарнию. Потом на качели с выломанной спинкой, прогоним голубей из-под лавки, потом дворового кота из детского домика, а потом уж домой.

Иду, прижав грязного сына к себе, а во дворе тормозит дорогая машина Соболева. На улице дождь! На дорогах — грязь! Почему, чёрт возьми, она такая чистая?! И почему на его лице ни тени сожаления?

— Па! — вскрикивает Ромка и тянет к его белой футболке жутко грязные ручки.

— Не надо, заяц, ты испачкаешь его, — осаживаю тихо.

Тимур хмурится и стискивает зубы, забирая из моих рук сына.

— Здорова, мужик! Это у тебя что? Палка?! Где взял? А посмотреть дашь? Слушай, ты мокрый, пошли переоденемся. Я тоже разденусь, надеюсь, полуголым меня твоя мама не выставит… как хорошо, что ты почти ничего не понял, надеюсь, я научусь фильтровать к тому моменту, как ты подрастёшь…

И так до самой двери. Плетусь позади них, эмоции пытаюсь унять, боль приглушить, дышу медленно, глубоко. Привыкну. Когда-нибудь точно привыкну.

— На работу завтра выйдешь? — спрашивает, скидывая кроссовки и проходя вместе с Ромой.

— А надо? — хмыкаю в ответ, а он ставит его в ванну и начинает раздевать.

— Своё мнение я уже говорил, — отвечает флегматично, — вернёшься на восьмой, там тебе будет комфортнее.

— А сына я куда дену?

— Тоже не проблема, няня та же, ей до тебя добираться даже удобнее.

— Мне не по карману няня, — говорю сквозь зубы, а Тимур медленно оборачивается, буравя меня взглядом. — Что? Это правда.

— Давай договоримся, все расходы на сына на мне. Я открою счёт, дам тебе карту, расплачиваться будешь ей. И это не подачка, я спиной чувствую, как ты психуешь. Это мой ребёнок и вполне логично, что я хочу