Мой (не)желанный малыш (СИ) - Шарм Элли Страница 61

– Что до брака… – Стэфан берёт меня за руку, нежно перебирая пальцы. – Тот брак нужен был, чтобы вытащить меня из-под следствия. Облегчить приговор. Судьи ведь тоже люди.

– Это дело завели… это… – прикусываю губу, – дело рук моего отца, да?

– Его, – после паузы добавляет. – Да, мне ничего не оставалось, как ввязаться в фиктивный брак. Нина сама предложила, – пожимает плечами. – Всё, чего мне хотелось – скорее выбраться из этой западни, – убирает ласково с моей щеки прилипшую от слёз прядь. – Никаких отношений. Просто голый расчёт.

Мысли в голове как-то сбиваются и не хотят выстраиваться в логическую цепочку.

Столько всего гадкого из-за моего отца!

Гладит нежно ладонью по волосам. Уткнувшись в макушку, вдыхает цветочный аромат.

– Как ты могла вообще во мне усомниться?

А когда поднимает двумя пальцами мой подбородок и заглядывает в глаза, произносит то, от чего плотину недоверия полностью срывает, будто бомбой с тротилом:

– Ты – моя жизнь, – не отводит взгляда, будто хочет проникнуть в самую душу. Достучаться до сердца. – Без тебя я не вижу смысла в своём существовании. Почему же ты так мне не доверяешь, любимая?

Протянув руки к Стэфану, прячу взволнованное лицо на широкой груди. Стыдно.

– Я не знаю, – шепчу, орошая слезами его грудь. – Я… испугалась, – задыхаюсь от чувств к Стэфану. – Почему он так к нам жесток?

Стэфан сразу понимает, о ком идет речь. Уточнения и не нужны. Только вопрос остается без ответа.

Всхлипнув, тоскливо тяну:

– Я так скучала по тебе, Стэфан, – лихорадочно облизываю солёные от слёз губы. – Мне было так одиноко и страшно без тебя.

Стэфан слушает внимательно, не перебивая. Дает выговориться, выплеснуть все то, что скопилось за это время на душе.

– В три недели мне сказали, что плод замер…– смотрю жалобно в глаза любимого, все заново переживая. Достаю то, что так глубоко прятала внутри себя. Похоронила. – Я думала, умру…

Стэфан так крепко сжимает челюсть, что кажется, ещё чуть-чуть и я услышу скрип зубов.

Судорожно глотнув воздуха, продолжаю:

– Мне казалось, что схожу с ума и мне никогда не выбраться из этого кошмара.

– Милая, – в голосе Стэфана отчётливо звучит боль, – ты меня ломаешь.

И почему мы эгоистично так часто думаем, что мужчины не способны на глубокие переживания?! Им тоже больно.

Муж крепко обнимает, прижимая к себе. Я чувствую, как дрожит его крупное тело.

Возле моей щеки грохочет, словно отбойный молоток, сердце.

– Не плачь, моя маленькая, – он гладит меня по спине, и я впервые за долгое время чувствую себя защищённой. – Не плачь.

Понимаю, что всё правильно. Всё, что происходит сейчас, в данный момент – всё правильно!

Глава 78

Катя

– Стэфан, что будет завтра? – зажмурившись, впиваюсь пальцами в его бугрящиеся мышцами плечи. Я боюсь, что все растает, как сон. И Стэфан тоже…

Откинувшись на подушки, муж бережно кладет меня себе на грудь.

– Мне плевать на то, что будет завтра, – баюкает меня в своих руках, как ребёнка. – Мы вместе, – наклоняется ближе, целуя тонкую кожу за ухом. – Ты моя. Только моя, слышишь? – лихорадочно киваю, так что позвонки шеи болят. – Я тебя больше никогда не отпущу.

Неужели думает, что напугает меня этим?

– Не отпускай! – запрокинув голову, улыбаюсь дрожащими губами, едва прикасаясь к его скулам, а затем порывисто обвиваю с силой за могучую шею. – Да, – шепчу я, задыхаясь, – никогда не оставляй меня. Не могу без тебя, – шепчу ему в губы.

И он целует меня. Губы Стэфана горят. Его поцелуй страстный, голодный… Он словно обжигает меня и заставляет всё тело трепетать от наслаждения.

Спустя несколько минут, мы лежим в объятиях друг друга, мокрые от слёз и поцелуев. Я прижимаюсь к нему всем телом, каждой частичкой своей души. Глажу его лицо, волосы, шепчу:

– Стэфан, Стэфан…

– Что, ничего нельзя? – забавно возмущается Стэфан, когда убираю широкую слегка шершавая ладонь, что пробралась ко мне под тонкий материал шёлкового халатика. Настойчиво гладит округлые полушария груди, и я прикрываю глаза, ощущая тепло его дыхания на своей шее.

– А если я тебя поцелую? – шепчет, щекоча прерывистым дыханием ухо.

– Не надо, – говорю я, пытаясь отстраниться от него, но Стэфан не отпускает. Прикасается языком к мочке уха, посылая сладкие мурашки вдоль позвоночника.

– Ты меня боишься? – тянет за руку к себе. Проводит моими пальцами по своему сокращающемуся от прикосновений стальному прессу. Настойчиво уводит мою ладонь всё ниже к широкой резинке своих белых боксеров. Касаюсь подушечками пальцев небольших пуговок… вздрагиваю.

– Нет, – сильнее упираюсь кулачком свободой руки ему в плечо. Громко охаю, когда Стэфан в полной мере даёт оценить всю силу своего желания. Смеётся, выпуская мою ладонь из плена, целует в шею… и только тогда я открываю глаза.

Не давая прийти в себя, чувственные мужские губы сминают мои в жадном поцелуе. Кажется, поцелуй длится целую вечность.

– Ты такая красивая, нежная, ранимая, – шепчет, наконец отстраняясь, Стэфан. – Моя.

Пару мгновений любуется моими влажными припухшими губами. Нежно, почти благоговейно касается губами моей пылающее кожи. Там, где только что касалась его колючая щетина.

– Не могу поверить, что у нас будет малыш. Можно? – шепчет, поднося ладонь к моему животу, но не прикасаясь,

Мне становится бесконечно совестно за то, что так безжалостно лишила любимого таких радостных моментов, как первые шевеления малыша, УЗИ… Не прощу себе этого!

Дождавшись моего кивка, Стэфан раскрывает ладонь, почти полностью накрывая мой живот пятернёй.

– Мальчик? Девочка?

Справедливый и совершенно естественный вопрос. Только ответа у меня на него нет. Мы с моим любимым и самым лучшим мужчиной на свете ждём наше маленькое чудо. Какая разница какого пола? Частичка Стэфана и меня!

– Ты такой горячий, – нахмурившись, прикасаюсь ко лбу Стэфана.

– О, да, лапочка…

– Нет, Стэфан! – пресекаю всяческие поползновения широкой шершавой ладони по моему уже совершенно обнажённому бедру. Одёргиваю полы нагло задранного Стэфаном халатика. – Ты не понял. Реально, как кипяток, – бормочу испуганно. – У тебя температура.

– Думаешь? – удивляется Стэфан, переставая меня провокационно лапать. Широкая бровь ползет вверх. Наконец-то мне удаётся привлечь его внимание. – Даже не припомню, когда болел в последний раз.

Фыркаю. Стэфан Дицони, должно быть, возомнил себя богом. Думает, что простуда лишь для простых смертных – не для него.

А потом началось… Как я и боялась, температура ударила почти тридцать девять градусов. Градусник, тёплый чай с малиной, настой ромашки… Стэфан, морщась, принимает всё, что посчитаю нужным. Должно быть, самый послушный и благодарный пациент в мире – это Стэфан Дицони.

Он так потел, что пришлось поменять несколько раз простыни. Я не отходила от него ни на минуту. И только к утру устало прикорнула рядом с мужем, забывшись беспокойным сном. Жаль, он был совсем недолгим.

Странный звук, словно покрывало, сорвал с меня дрему. Шипение, скрежет… Кошка, что ли, пробралась? Осторожно спустив ноги с кровати, надеваю тапочки-зайки. Сонно моргая, направляюсь к шкафу. Не знаю, что за звук, но он мешает мне спать!

– Крыса! – теряя тапки, с визгом бросаюсь обратно на кровать. Трусливо хватаю за плечо проснувшегося от моих воплей Стэфана. – Боже, Стэфан! – продолжая трясти мужа за плечо, указываю дрожащим пальцем в дальний угол шкафа. – Там крыса!

– Милая, у нас нет мышей, – совершенно бесстрашно направляясь навстречу гадкому грызуну, успокаивает Стэфан.

– Ты просто не видел! – уперто стою на своем. – Огромная, жуткая, зубаста-а-ая… – не устаю в красках расписывать чудовищного монстра.

Присев на корточки, Стэфан перебивает:

– Катюш, это ёжик, – подмигивает мне, нагло разразившись смехом.

– Ёжик? – недоверчиво моргаю, встаю на колени на кровати. Выставляю перед собой небольшую подушку, как щит. Не может быть!