Плотское желание (ЛП) - Джеймс М. Р. Страница 61

— Ты помнишь, что я тебе сказал? — Рычу я, прижимая его к самой дальней от окна стойке. — Когда я закончу с тобой, у тебя во рту не останется ни одного зуба. Но, к счастью для тебя, ты не останешься в живых, чтобы понять, как восстановить нанесенный ущерб.

Глаза Рико расширились, и он дернулся в моей хватке. Ужас на его лице что-то пробуждает во мне, когда я отвожу кулак назад и вбиваю его в челюсть, и меня накрывает ощущение того, что я наконец-то контролирую ситуацию. Я провел несколько недель, беспокоясь об Эмме, не зная, что с ней происходит, желая решить ее проблемы и не зная, с чего начать.

Но с этим - с этим я справлюсь.

— В своей жизни я стараюсь поступать по-другому, — шиплю я, снова обрушивая кулак на губы Рико, и из них вылетают брызги крови и расшатанные зубы. — Но время от времени старый добрый способ действительно лучше.

Я не беспокоюсь о том, что это может привести к последствиям, не в данный момент. В Лос-Анджелесе нет ни одного копа, от которого я не мог бы позволить себе откупиться, и, по моему опыту, даже тем, кто хочет служить и защищать, ощущение хрустящих купюр в руке нравится больше, чем удовлетворение от хорошо выполненной работы.

Только когда избитое тело Рико лежит у моих ног, из него выбита вся жизнь, до меня доходит, какую еще грань я переступил.

Та, которая может иметь гораздо более серьезные последствия.

Я убил человека на чужой территории.

Это было личное, а не деловое, и для кого-то это имело бы значение. Но Альтьере нужен повод для войны между нами. У него просто не хватает смелости объявить ее самому.

Это даст ему нужный повод.

Я боюсь не его. Он именно такой, как сказал Фонтана, - выскочка, не уважающий даже элементарных традиций и не имеющий права занимать территорию с титулом дона. Я боюсь того, что это может означать для моей семьи. Для нашего будущего.

Война с Альтьере сыграет на руку Фонтане. Это заставит меня сделать то, о чем он просил, убрать дона, которого Фонтана хочет устранить. И все закончится одним из двух вариантов: либо Фонтана поставит кого-то из своего кармана на моем заднем дворе, либо я захвачу весь Лос-Анджелес.

Любой из этих вариантов приблизит меня к Сицилии, а не отдалит. И если Фонтана узнает, какую роль я в этом сыграл, он приберет к рукам такие карты, что мне будет трудно ему отказать.

Я буду виноват в том, что началась война.

Мне нужно как можно скорее все уладить. Но сначала я должен узнать, здесь ли еще Эмма.

Я быстро выбегаю из комнаты, закрывая за собой дверь. К счастью, сигнализация в салоне не была включена, так что можно не беспокоиться, что полицейские появятся здесь в ближайшее время. Единственное, что меня беспокоит, помимо Эммы, это появление другого художника - ее друга.

По одной проблеме за раз.

Когда я выхожу к задней части салона, машины Эммы уже нет на парковке. Я издаю резкий вздох облегчения. По крайней мере, она не слышала, что произошло. В конце концов, она узнает, но одно дело - знать, а другое - видеть или слышать что-то подобное. Я почти уверен, что она отправится прямиком домой - дом – это ее безопасное место, где она будет чувствовать себя наиболее комфортно после того, как случится нечто подобное.

Я хочу последовать за ней. Но сначала я должен разобраться с этим.

Я выхожу из Мустанга и роюсь в бардачке в поисках одноразового телефона. В наши дни они мне нужны не так уж часто, но старые привычки неистребимы, и сейчас я этому рад.

Быстро набираю номер наших чистильщиков. Они приедут так быстро, как только позволят пробки, и мне не придется беспокоиться о том, что после них останется что-то, что можно будет отследить. Пока мне удается держать все в тайне, можно не беспокоиться о том, что Альтьер не будет в курсе событий.

Как раз в тот момент, когда я заканчиваю звонок, на стоянку заезжает другая машина - побитая Импреза, и из нее выходит другой художник. Он замечает меня и приветливо ухмыляется, пока его взгляд не падает на мои руки, и он не видит на них кровь.

Он замирает и белеет, когда начинает отступать к своей машине.

Черт.

Теперь он потенциальный свидетель того, что здесь произошло. Это не лучший исход. Но я также не могу убрать друга Эммы. По правде говоря, я не хочу причинять ему боль. Он ни в чем не виноват.

Я поднял руки вверх, сохраняя спокойное выражение лица.

— Брендан, верно?

Он тяжело сглатывает, явно пытаясь решить, стоит ли говорить мне свое имя или нет.

— Я уже знаю, что это так. Я знаю Эмму. А ты знаешь, кто я?

Брендан выглядит так, будто не знает, бежать ему или застыть на месте.

— Да, — прохрипел он. — Ты тот парень, с которым работала Эмма. Тот, кто заходил к ней в тот день, когда она была зла на тебя.

Я киваю.

— Верно. А еще я тот, кому ты не хочешь перечить. Вот твой босс, Рико, перешел мне дорогу. Честно говоря, он меня разозлил. Я разобрался с этой проблемой, и у меня есть люди, которые собираются закончить с ней разбираться. В обычной ситуации я бы позаботился о том, чтобы уладить подобную проблему, ведь ты не сможешь зайти в этот салон, не увидев, как именно я ее уладил. Но поскольку Эмма заботится о тебе, я склонен позволить тебе уйти, если только ты поймешь, что тебя здесь никогда не было. Понимаешь? Ты понятия не имеешь, что произошло. Ты сядешь в машину и уедешь.

Брендан кивает, его глаза расширены и испуганы. Он тяжело сглатывает, нащупывая ручку дверцы машины, и я вижу, как его начинает трясти.

— Хорошо. — Его голос дрожит, когда он открывает дверь. — Хорошо. Конечно. Я... я... я просто... пойду.

Он едва дожидается, пока заведется двигатель, и бросает машину на передачу.

Я не жду, пока приедут чистильщики. Если у них возникнут проблемы, они позвонят мне. Я возвращаюсь к своей машине, включаю передачу и направляюсь прямо к Эмме. Но когда я снова объезжаю квартал, ее машины нигде не видно.

Меня охватывает паника. Я должен знать, что она в безопасности. Я сижу, барабаня пальцами по рулю, пока не достаю телефон и не звоню ей снова.

Не отвечает.

Напряжение в машине такое, что его можно резать ножом. Я жду и смотрю, давно уже не заботясь о том, сколько ее границ я переступил, пока наконец не вижу, как ее машина останавливается в нескольких метрах от того места, где я припарковался.

Я не останавливаюсь, чтобы подумать, как она будет зла из-за всего, что только что произошло. Единственное, о чем я думаю, это ее безопасность, и я выскакиваю из машины и направляюсь туда, где она только что вылезла из своей.

— Эмма, — окликаю я ее по имени и вижу, как она замирает.

Она поворачивается ко мне лицом, и я вижу напряжение, написанное на ее лице.

— Что это было, черт возьми, там, сзади? — Ее голос повышается, страх все еще слышен в каждом слове. — Ты следил за мной весь день? Это ведь ты стучал в мою дверь, не так ли? А потом мне показалось, что я узнала твою машину у салона. Я сказала себе, что это нелепо, что ты ни за что не стал бы преследовать меня таким образом. Что ты усвоил свой гребаный урок после первого раза. Но ты действительно из тех, о ком я подумала вначале, не так ли? Не можешь принять отказ. Не можешь остаться в стороне, когда думаешь, что что-то принадлежит тебе.

Слова жестокие, но я слышу под ними боль. Ее глаза светятся, как будто она пытается не заплакать, а я не могу остановить себя от попытки дотянуться до нее.

— Все это время Рико брал деньги. — Моя челюсть сжимается. — Почему ты не сказала мне, Эмма? Я мог бы помочь. Я мог бы решить эту проблему для тебя...

Она яростно трясет головой, волосы выпадают из беспорядочного пучка, в который она собрала их на макушке.

— Я знаю, как бы ты решил эту проблему. Ты бы...

Эмма поднимает на меня глаза, и выражение моего лица останавливает ее. Я не хотел упускать этот момент, пытался придать своему выражению нейтральное выражение, но, похоже, она знает меня лучше, чем я думал.

— Что ты сделал? — Шепчет она, и на ее лице отражается ужас. — После того как я ушла. Что ты сделал? Ты ведь не просто угрожал ему? О боже... — Она тяжело сглатывает, протягивая руку, чтобы опереться о стекло машины. — Ты сказал мне уехать, чтобы я не видела. О, черт, Данте, ты не...