119 дней до тебя (СИ) - Магарцева Юлия Страница 62

— Джип слишком высокий и огромный, я в нём теряюсь. Моя любимая, почти брошенная красненькая машинка намного уютнее. Но раз ты сегодня в лёгком подпитии, выбора у меня особо не было.

— Ладно, я понял. — кивнул парень. — Ты — умница.

— Да я вообще, по умолчанию крутая! Меня даже вперёд тебя, в твой дом, позвали на праздничный ужин.

— Серьёзно?

— Четверг, в пять. Да, нет? Ты, правда, ещё не в курсе? Я же говорила! Но не волнуйся, разве я могу тебя бросить? Ты будешь моим плюс один. Так можно, я уже разузнала.

— День Благодаренья? — приподнялся он на локти. — В моём доме? Ты уверена?

Девушка промолчала. Подошла к шкафу, повесила на вешалку пальто и свою куртку.

— Просто, я думал, мы где-нибудь посидим с ребятами.

— Ну, перестань. — взглянула она на него. — Оливия с таким воодушевлением об этом говорила. И тем более, Крис будет у родителей, а Мия вообще, считает, что День Благодаренья создан для того, чтобы вспоминать обиды и впадать в депрессию. По крайне мере для неё… и для индеек.

— Интересное мышление.

— Нет, — чуть наклонилась к нему Нура, — Даже не смей…

Не успела договорить, как он схватил её и уронил рядом с собой на одеяло.

— Хорошо, пойдём, уговорила. — поцеловал и заглянул в глаза. — Просто, пойми, обычно мы не так часто это делаем. Вернее сказать, почти никогда. И, поэтому, если вдруг, случится что-то странное, то, предупреждаю, ты сама напросилась.

— Что, например, индейка улетит? — засмеялась девушка.

— Они летают?! — удивленно выпучил глаза Итан.

— Ещё как летают!

— Ну, тебе лучше знать, зубрила. — прыснул он, а она схватила подушку.

— Ах, ты! — ударила его ею, — Сам — ботан! Получай! — подпрыгнула, принялась щекотать. — Это же все знают.

Он скрючился от смеха, кувыркнулся на пол… Вскочил на ноги, гогоча и выкрикивая что-то вроде «В моей собственной комнате? Как ты посмела?», умчался в ванную, откуда с воплем вылетел тут же, такой смешной, лохматый, и, сбив её с ног, повалил на кровать.

— Всё, ты поймана в плен!

— Вот дурак!

В такие моменты им хочется сходить с ума, не спать по несколько дней. В такие моменты им кажется, что их отношения идеальны. Но, разве, это можно измерить?

Раньше Итан был уверен, что знает понятие «безупречная пара»… был уверен, пока не встретил её. Ту, с которой всегда есть чем заняться — поговорить, помолчать, побеситься. Ту, с которой не страшно выглядеть глупо. У которой можно научиться чему-то и, которую научить.

«К дьяволу все тревоги!» Он падает на подушки, раскинув в стороны руки, а она скачет на кровати, смеётся. Потом успокаивается, долго стоит над ним, смотрит загадочно, опускается и обнимает, уткнувшись носиком в шею. От неё так вкусно пахнет… он так всё это любит. Парень перебирает её мягкие волосы и закрывает глаза.

— Обещаю тебе, — шепчет он своё последнее обещание на сегодня. — Я — твоё «спокойно», а ты — моё. — говорит уверенным голосом, в котором еле уловимая грусть. — Никогда не переступлю через это. Я скорее умру.

[1] Бродве́й (англ. Broadway) — название самой длинной улицы Нью-Йорка (более 50 км), протянувшейся через весь Манхэттен, Бронкс и далее на север через небольшие городки. Настоящий символ индустрии развлечений.

[2] «Википе́дия» (англ. Wikipedia, произносится [ˌwɪkɨˈpiːdiə] или [ˌwɪkiˈpiːdiə]) — общедоступная многоязычная универсальная интернет-энциклопедия со свободным контентом, реализованная на принципах вики.

[3] «Маргари́та» (исп. Margarita — «маргаритка») — алкогольный коктейль на основе текилы. Входит в число официальных коктейлей Международной ассоциации барменов (IBA).

[4] Шамеле (фр. Shamele) — городок на севере Франции в регионе Божоле (фр. Beaujolais).

[5] Божоле́-нуво́ (фр. Beaujolais nouveau — новое божоле) — сорт молодого французского вина, вырабатываемого из винограда сорта гамэ в исторической области Франции Божоле (Бургундия).

[6] Imbécile — с фр. дурак (глупец).

Глава 22. Часть 1.

Есть в мире люди, самой большой глупостью которых является боязнь.

Парень входил в двери своего общежития, когда навстречу вышла девушка.

— Ой, привет! — почти столкнулась она с ним. — Ты уже вернулся?

— Да я, как бы, ещё и не уезжал.

Боязнь совершить поступок, поговорить, признать и признаться.

— Правда? — немного смутилась она. — Как странно.

— Почему же? Праздник только в четверг. Я звонил вам кстати…

— А, да. Просто ты, вроде… — долгая пауза. — Прости, у Маккбрайда было открытие в ресторане… нужно было позвать тебя с нами, наверное. Хотя, это…

— Нет-нет… я понимаю.

— Я скажу Бо, что ты в универе. Не знаю, почему он не перезвонил, если честно.

Они часто ошибочно убеждены, что лучше быть в одиночестве, чем с теми, кому ты «не нужен».

— Не надо, — отмахивается Эван, — Всё нормально. — и надевает непринуждённую улыбку. — Мне пора, передавай привет.

Наберитесь смелости, если хотите что-то изменить.

Девушка кивает и, отходя, оглядывается ему в след… чувствует стыд и вину.

А есть такие люди, у которых всё слишком.

Куртка нараспашку, на макушке шапка, а потёртые джинсы неряшливо заправлены в массивные ботинки.

Они это не специально, просто они такие.

Она быстро пересекает газон, входит в здание, в котором ещё недавно жила, и взбегает по лестнице на второй этаж, где всё ещё живут подруги.

Если они любят, то слишком. Если ненавидят, то тоже слишком.

— Эй, профсоюз! — преграждает ей путь белобрысый Эдди. — Мия!

— Ну чего тебе?

— Ты же якшаешься с этими, как их… кураторами? Я болен!

— Чем, интересно?

Они всё слишком близко принимают все к сердцу, слишком сильно верят людям…

— У меня проблема с алкоголем.

— Чушь! — смеётся она.

— Не чушь, а реальный перебор с вечеринками! Но, главное — я это признал и ищу помощи. Мне необходимо освобождение от экзамена и больничный в профцентре. Но, учти, группа поддержки необязательна.

Они слишком сильно надеются на них, и слишком сильно в них разочаровываются.

— Издеваешься? Это для людей с реальной проблемой, а ты не алкоголик, ты распиздяй!

Она отталкивает наглеца, который возмущённо что-то ещё возникает за спиной и идёт дальше.

И ещё есть такие, кто меняется.

— Крис! — прибавляет она шаг, увидев приоткрывающуюся дверь, — О, Бляха! — но, выпучив глаза, остановилась, потому что из комнаты появляется вовсе не Крис, а полуголый, обмотанный полотенцем, вчерашний манерный красавчик.

— Приве-ет, — расплывается тот в слабоумной улыбке, — Мия, да? А я не одет, какое неудобство.

— Ты рано, — выглядывает и подружка, — Ой! — и подпрыгивает на месте, когда Рик игриво щиплет её за попу.

Они меняются не потому, что их любят, а потому что любят они.

— Шалун, — смеётся Кристина, словно пьяная дурочка и, проводив его взглядом до туалета, смотрит на недоумевающую подругу. — Прости-прости, он слишком…

— Обкуренный?

— Счастливый!

— То есть его штырит от радости?

— Бип-буп! — в ответ, легонько тычет Крис той в кончик носа, и тянет за собой в комнату.

Есть и такие, которые мечтают…

— Нура, — целует Оливия девушку в щёку при встрече, — Я думала, ты будешь ближе к обеду. — и показывает на суетившихся людей в галерее. — Привезли картины Тодда! Не поверишь, он — второй Дюбюффе[1]! Идём скорее, поможешь нам…

Убегает вперёд, а Нура задерживается на пару минут, смотрит на проплывающие мимо замысловатые рисунки — нетрадиционный взгляд, контрастные краски.

Эти мечтатели — не погружённые в фантазии «сумасшедшие», забывшие о настоящем. Они просто добрые оптимисты (люди — надежда), просто живут и неосознанно делают то, что заставляет других чувствовать себя «лучше». Они те, кто заставляет вас улыбаться.

Подобное искусство называют «низким», а Нура, глядя в изображённые на холстах неестественные искажённые лица, стоит сейчас и пытается найти в этом безумии здравомыслие. Улыбается и идёт следом за носильщиками, ведя рукой по мраморной статуе.