Сын губернатора - Ольга Рузанова Страница 62

- Я знаю.

- И море такое теплое! И люди приятные, все улыбаются и пытаются заговорить!..

- Да, я знаю… - отвечает тише.

Вывалив на него кучу информации, я вдруг интуитивно напрягаюсь. В кровь, холодя тело, проникает неясная тревога.

- Что случилось?

- Ничего, - отвечает без запинки, - с чего взяла?

- Не знаю… все хорошо? У тебя получится приехать?

В трубке повисает тишина. По коже проходит мороз.

- Герман, - зову его.

- Я приеду, не волнуйся…

От сердца отлегает. Резко выдохнув, я улыбаюсь сама себе. Все в порядке, наверное, просто устал. Да выборов его отца всего три недели остается.

Глава 26.

Сегодня от услуг Келли я отказалась. Не хочу уходить далеко от нашего номера, потому что жду приезда Германа. Самолет, на котором он летит, уже в небе, а это значит, что совсем скоро я смогу его поцеловать.

Устроившись на шезлонге у бассейна под большим белым зонтом, рассматриваю галерею новых фото. Вчера Келли уговорила меня съездить на пляж Гироскипу, где мы провели полдня, а после этого привела на смотровую площадку, с которой открывается сумасшедший вид на нижний Пафос и порт Средиземного моря. Я снова фотографировала все подряд, в итоге батарея моего телефона разрядилась уже к вечеру.

Рассматривая снимки, не перестаю улыбаться. Какие же они клевые. Словно из под руки опытного фотошопера. Небо ярко-голубое, лазурная вода и все строения в городе преимущественно в бело-голубых тонах.

Идеально.

Задержавшись взглядом на своем селфи, приближаю фото и придирчиво его рассматриваю. Обычно я фотографироваться не люблю, мне кажется, на снимках я сама на себя не похожа. Но эти мне нравятся. Здесь я… хорошенькая.

Немного подумав, отправляю фото Герману, Полине и отцу.

После нашего знакомства папа звонил мне один раз перед самым отъездом. Интересовался, как дела и даже расспрашивал о маме. Я отвечала односложно, но сегодня у меня отличное настроение, и меня просто распирает от счастья и любви ко всему живому.

В конце концов, вряд ли мой отец хуже деда. А деда я по-своему любила, так, неужели не найду в своем сердце места и для родного отца?

Глянув на часы, поднимаюсь с лежака и, нацепив на нос солнечные очки, направляюсь в сторону нашего номера. Уже третий раз за день приветливо киваю соседям, милой семейной паре с пятилетним сынишкой и, свернув на выложенную мраморной плиткой тропинку, неспешно иду мимо мандариновых и гранатовых деревьев.

Заношу ногу на первую ступень и крыльца и слышу неясный шорох позади. Сердце, сделав кувырок, радостно подскакивает к горлу.

- Герман, - шепчу, оглянувшись.

Бросаю на землю пляжную сумку и со всех ног мчусь в нему навстречу. Он делает то же самое. Отбрасывает в сторону чемодан и подхватывает меня на лету.

- Ты рано! – затягиваюсь любимым запахом и прижимаюсь щекой к его лицу.

- Я торопился.

- Торопил пилотов?

- Ага, - без намека на улыбку кивает он, на что я начинаю смеяться.

- Так скучал?

- Скучал, - тоже улыбается, но глаза остаются серьезными.

Я списываю все на усталость и нервотрепку последних перед выборами недель, поэтому, нежно поцеловав в губы, беру за руку и веду в номер.

- Как дела? Как прошло то мероприятие?

- По плану, - отвечает Герман тихо.

А затем, едва за нами закрывается дверь, подхватывает меня под ягодицы и сразу несет на второй этаж в спальню. Сваливает на кровать и, пожирая взглядом, быстро избавляется от одежды. Стягивает футболку и шорты сразу вместе с боксерами.

Я, притихнув, смотрю на него во все глаза.

Боже, как я соскучилась! Как ждала!

Медленно развожу ноги в стороны и накрываю ладонью ткань купальных бикини.

Взгляд Германа темнеет как туча перед грозой. Обхватив пальцами эрегированный член, принимается водить по нему рукой.

Я ничего не могу с собой поделать, не отрываясь, наблюдаю за неспешными движениями, чувствуя, как нагревается в венах кровь. Неосознанно двигаю собственной ладонью в унисон с ним.

Герман смотрит на мою руку, я – на его.

- Разденься, - велит глухо.

Я дергаюсь от прострелившего меня желания. Опираясь на пятки, приподнимаю бедра и задираю подол полупрозрачного пляжного платья на пояс. После чего, нырнув рукой в плавки, трогаю себя, с удовлетворением наблюдая, как высоко вздымается его грудь и как напрягаются ноздри.

- Ра-я!.. – шипит предостерегающе, - не буди во мне зверя…

- Хорошо, - лепечу кротко.

Поддев кончиками пальцев плавки, стягиваю их по ногам и бросаю на пол.

- Умница, - бормочет Герман, делая шаг в моем направлении, - а теперь разведи ножки и покажи, как сильно ты скучала…

Я сгораю заживо. С огромной радостью и по собственной воле полностью подчиняюсь его воле.

Облизав сухие губы, прикрываю глаза и раздвигаю бедра.

Слышится звук приближающихся шагов, а в следующее мгновение его руки обхватывают мои колени и прижимают их к животу.

- Ты так загорела, Коротышка… вылитая киприотка.

Да, я видела себя в зеркало в ванной. Теперь на моем смуглом теле белеют три светлых треугольника.

Растерев влагу по лепесткам, Герман погружает в меня два пальца. Выгнувшись в пояснице, я тонко стону. Низ живота тянет, а там, где ласкает его рука, все дрожит и пульсирует.

- Вижу, скучала, - констатирует он, после чего медленно в меня входит.

Двигается неспешно, внимательно глядя в мое лицо, словно проверяет мою выдержку на прочность. А я и не думаю торопить, мне так не хватало его эти дни, что я хочу растянуть этот момент до максимума.

- Поцелуй меня, - прошу, протягивая к нему руки.

Герман, приподняв меня, помогает избавиться от платья