Анна Шилай - Дар Солнца Страница 62

— Все правильно, — кивнул я.

— Полина всегда с вежливым безразличием относилась к своей внешности. Она не признавала, что достаточно красивая, чтобы смочь влюбить в себя даже такого полубога как ты. Я, в конце концов, перестала бороться с этой самокритикой и позволила ей делать так, как она считала нужным. У меня появилась твоя личная жизнь, и Полинину я предоставила ей самой.

Сломалось ещё одно печенье.

— А летом между четвертым и пятым курсом она поехала со школьными друзьями на чью-то дачу, они пошли на речку, упустили начало грозы, до дома не успели добежать сухими, и в итоге она простыла. Порок этого и ждал. Больше лекарства не могли вернуть все в норму, вопрос стал окончательным: нужна операция.

— Она говорила, — вновь встрял я.

— Она и собиралась. Родители хотели сразу и отправить её в Израиль, там был хирург, который обещал гарантию, что все получится без осложнений, но Полина со всей своей рассудительностью убедила их, что её сердце подождет год; она закончит университет и спокойно ляжет на операционный стол, не беспокоясь о пропуске занятий, об отработках, тем более что после такой непростой операции идет долгий период восстановления. Ей бы точно пришлось брать академический отпуск. Её лечащий врач согласился, что при лечении и периодической госпитализации на короткий срок она может подождать.

— С одной стороны я с ней согласен, а с другой… все сложилось бы иначе, — пробормотал я.

— Не отрицаю. Но кто знал… Тогда все это звучало вполне логично, и родители не возражали. Полина пошла на пятый курс, все так же прекрасно училась — ты опережал её, но она не обижалась, признавая, что ты гений предпринимательской деятельности. Это её слова, не мои, — взмахнула руками Света.

— Не сомневаюсь!

— Ну и вот… Ваш выпускной.

— Да-а-а…

— Я знаю, что там произошло лишь с её точки зрения, и она мне не нравится. — Света посуровела. — Большая часть вашей группы напилась в цепь, а ещё там бродили наркотики, поэтому Полина не планировала надолго зависать в том клубе. Отметилась, пожелала всем успехов и удачи и хотела позвонить папе, чтобы он её забрал. Не позвонила, но мама успокоила его, мол, девочка взрослая и умная, последний раз толком видеться с одногруппниками, нужно ведь и рассвет встретить, и фонарики запустить — пусть повеселится. Она, в принципе, так и сделала, только не в том ключе, что придумала мама.

— Я уже понял.

— Угу. — Света покачала головой. — Полина поддалась атмосфере последнего вечера, подумала для себя — "завтра он может уехать куда угодно, с его-то родителями" — и решила рискнуть, первый раз в жизни. Она по-прежнему не считала себя достойной покорить тебя настолько, чтобы ты пал перед ней на колени с обручальным кольцом в зубах, но подарить себе одну ночь с любимым мужчиной было вполне для неё приемлемо. И она позволила тебе поцеловать себя. Дальше было все ясно.

— Что самое ужасное, я этого не помню. — Мой голос прерывался от раскаяния.

— Когда ты отключился под утро и, разлепив веки лишь к полудню, посмотрел на неё совершенно пустыми глазами, она и сама поняла, что ты эту ночь не запомнишь. Ты завалился спать дальше, а Полина уехала из отеля, решив, что это к лучшему — если вы будете видеться на встречах выпускников, никакой неловкости не будет. На большее она и не рассчитывала, а все её ожидания в постели… ты выполнил на твердую "десятку".

Отлично… получаю похвалу от восемнадцатилетней малявки, узнавшей уровень моей потенции от сестры… Просто блеск.

— Ну, и для неё ваша история должна была закончиться. Заполнялись последние документы для вылета в Израиль, она гостила у бабушки, ничего не предвещало проблем — пока она неожиданно буквально не "телепортировалась" домой и не заявила оторопевшим родителям, что беременна. И начался полный, прости за грубость, пиздец. Через три недели операция, а тут такое… Мама предложила сделать аборт. Вот тогда Полина и показала, что она может быть ох какой упрямой! Окна нашей квартиры тряслись, а соседи думали, что они убивают друг друга, такие скандалы возникали. Полина категорически отказывалась что-то делать с ребёнком от любимого парня, потому что понимала, что второго шанса у неё не будет. Мама обещала, что они найдут самого качественного врача, что это никак не скажется на её способности родить в будущем — ни в какую. — Света глубоко вздохнула. На меня же накатывало безграничное чувство гордости за Полину. — Они просто не понимали, что это был ребенок от тебя, а, значит, лучшее, что ей могла подарить судьба. Она позвонила в Израиль, отменила операцию и засела в нашей с ней комнате, не желая разговаривать с родителями. И её не пугала перспектива того, что она может умереть, что беременность — это не шубу в трусы заправлять… Главное — доносить и родить, а что дальше с ней будет — не важно. Ей это было все равно — а нам нет.

— Ваши родители отказались поддержать её…

— Они ополчились против ещё не рожденного ребёнка, словно он был врагом номер один в их жизни. Я их понимаю: вашего малыша они не знали, он ещё фактически был никем, а тут родная дочь, которую они растили двадцать один год. Но… — Света сглотнула, словно готовясь к чему-то неприятному. — В общем, когда доктор сказал, что, скорее всего, роды Полина не переживет, она попросила маму с папой позаботиться о её малыше. А они сказали, что, если не будет её, то он им не нужен и они задушат его собственными руками.

Что-то оборвалось внутри меня, и я сжал Ариадну. Сволочи… Мою девочку хотели убить!..

— Услышав это, Полина просто вышла из себя. Она не села в машину родителей, а поехала домой самостоятельно, в духоте и толкотне транспорта, а благодаря токсикозу это было то ещё испытание. Она закрылась в себе окончательно, ела только когда они уходили на работу, на попытки поговорить не реагировала. Предки, конечно, придурки, согласна, но я не думаю, что они бы это сделали. Они сказали это на эмоциях… Матвей, не подумай, что они монстры и вообще полные психи, — произнесла Света, увидев моё выражение лица. — Они безумно любят нас, Полину, я думаю, даже сильнее, потому что она всегда была образцовой дочерью. Мысль, что они могут её потерять, когда спасение было так близко, просто повергла их в отчаяние, и они пытались хоть как-то достучаться до неё. А сделали все только хуже. Когда первый шок от того, что её ребёнку что-то угрожает, прошел, она начала думать. И вспомнила, что у неё есть сестра. — Последнюю фразу Света произнесла с иронией. — Восемнадцать мне исполнялось в январе, к моменту рождения её дочери я была бы уже совершеннолетней, поэтому Полина обратилась ко мне за помощью. Представляешь, Матвей, я всегда была младшей непоседливой сестренкой, которая отставала и проигрывала ей. Она начала ходить раньше, чем я в том же возрасте, она опережала своё развитие, поэтому в школу пошла в пять лет, она первая исправляла прикус… Она всегда была такой самостоятельной, ответственной, никогда не просила ни у кого помощи, тем более у меня — но настал такой момент, когда никого, кроме меня, у неё не осталось. Родители, бабушка, врачи — все говорили, что она должна сделать аборт. И глядя в её глаза, которые были глазами тигрицы, готовой защищать своего детёныша даже ценой своей жизни, я единственная поняла, что она не отступится, и если я не хочу потерять сестру раньше, чем Бог заберет её сам, я сделаю все так, как она скажет. Сестры Ступовы против всех… — Она нервно рассмеялась.