(Брак)ованные (СИ) - Энни Дайвер Страница 63

Смотрю на сестру сверху вниз и не понимаю, какого черта понадобилось разыгрывать весь этот спектакль, чтобы сидеть теперь с опухшими от слез глазами. В том, что это уверенная игра, я ни капли не сомневаюсь, иначе бы Оля не уехала так спонтанно в другую страну, еще и забрав детей. И Ринат знал, где они, правда не раскололся, когда я его спрашивал, а озадачивать службу безопасности… не до того было.

В какой-то момент в родственных отношениях мы точно свернули не туда. И теперь приходится расхлебывать.

Олю в таком состоянии я не видел, наверное, никогда. Потерянная, измученная, уставшая, но полная решимости довести все до конца. Три дня я ждал этого разговора. Семьдесят два часа думал, как привести все к нужному результату и окончательно не потерять сестру, которая с начала разбирательства за наследство сама не своя. Или мне только хочется в это верить?

Хожу по комнате туда-сюда, наблюдая в большое окно, как мама играет с внуками во дворе. В голову невольно мысли о Ксюше лезут, и я понимаю, что хочу так же приезжать сюда уже со своей собственной семьей, оставлять ребенка заботливой бабушке и наслаждаться минутами, проведенными наедине с женой. Но ко всему по порядку.

Тру переносицу и оборачиваюсь. Оля все еще хранит тайну, хмурит брови и собирается с силами, чтобы наконец внести ясность в давящее молчание между нами. Мы три дня ведем себя, как обычная семья: завтракаем, обедаем и ужинаем вместе, даже переговариваемся по бытовым мелочам, — и я устал разыгрывать терпение.

— Это сложно… — наконец нарушает тишину. — Ринат, он… я правда пыталась его полюбить, и в какой-то момент, мне казалось, у нас получилось стать семьей, — она всхлипывает, а я ни черта не понимаю. Слова расходятся с происходящим очень сильно. Оля всегда была за мужем, никогда его не ослушивалась и держалась образцовой женой на радость Ринату и деду. — Но я для него была лишь разменной монетой. Жена в обмен на деньги, уважение и благополучие. Он все метил в преемники дедушки, говорил, что Яков обязательно одумается и завещает ему компанию. Но в последние три года становилось только хуже. Дела в его фирме не шли в гору, сам он все чаще пропадал, говорил, что в офисе допоздна работает, — Ольга горько усмехается и стирает слезы со щек. — Но я же не идиотка. Знала, чем он там занимался и с кем. Я захотела развестись, но Ринат не позволял. Два года я его уговаривала, и наконец он выдвинул условие: я подаю в суд и оспариваю завещание, становлюсь наследницей и передаю ему весь бизнес, а он дает мне развод.

— Как ты вообще согласилась на такое? — в голове не укладывается, как можно было подставить всех и едва не профукать семейное дело ради какого-то малодушного урода.

— Год назад я обратилась к частному адвокату, он обещал разобраться в моей ситуации и оказать посильную помощь, — она замолкает и переводит взгляд в окно, смотрит на детей и тепло улыбается им, хоть малыши и не видят.

А у меня сердце не на месте. Не здесь сейчас я должен быть. И Оля могла все гораздо раньше рассказать, не доводя до катастрофы.

— И что с ним? — поторапливаю.

— У нас завязались отношения. А Ринат узнал. Вот и шантажировал чем мог, но я тогда о последствиях для тебя не думала.

— А этот твой адвокат оказался только на соблазнение замужних способным? — Оля меняется в лице. Сначала очень удивляется, а затем на место изумлению приходит негодование. Закрываю глаза, справляясь с потоком информации. То, что сестра любит адвоката, ясно как божий день. Но если там такой же кретин, как ее муженек, то я лично укажу ему направление в противоположную от Ольги сторону.

— Нет-нет, Володя правда хороший, — возражает, едва не подскакивая с места. — Он был против того, чтобы я подавала в суд. Но сбор доказательств измен Рината так долго тянулся, что я отчаялась и согласилась на его условия.

Твою же… Еще веселее получается.

— Оль… — челюсти сжимаются от злости. Какая же он мразь. — Почему ты сразу ко мне не пришла? — задаю, пожалуй, самый важный вопрос. — Зачем пошла против, если можно было решить с меньшими проблемами?

— Мне казалось, ты не поймешь. Ты очень похож на дедушку характером.

Вот уж не думаю! Хмыкаю недовольно. Все, кто знает нас обоих, утверждают прямо противоположное. Все, кроме родной сестры, для которой я все это время казался монстром, не желающим принимать ее счастье. Хотя, может, я бы и не понял два года назад. А сейчас прекрасно осознаю, потому что из моих мыслей Савельева не выходит ни на секунду.

— И вместо этого ты решила поломать мою жизнь, — киваю, убеждаясь в очевидном: ни о чем, кроме своей свободы, Оля не думала. Как же нужно довести человека, чтобы он настолько отчаялся?

— Мир, прости, прости меня, пожалуйста, — он поднимается слишком резко, в три шага оказывается рядом со мной. Хватает мои предплечья и в глаза заглядывает. — Прости. Я всегда буду виновата перед тобой, знаю. Мне казалось, это все неважно, деньги ведь всегда можно заработать, — она выдыхает и качает головой. — А потом дедушка в больницу попал, когда вызов в суд увидел. И я поняла, что слишком далеко зашла.

— Мама поэтому приехала?

— Да, я ей рассказала все и попросила помощи, — Оля снова плачет, а у меня на ее слезы, кажется, аллергия разовьется. Не держу на нее зла, но простить пока не могу. Наверное, до конца сестру никогда не пойму. И не в измене дело, семьей у нее с Ринатом, судя по всему, никогда и не пахло. А в том, что она от близких людей