Бог Гнева (ЛП) - Кент Рина Страница 63

Она проста, полна маленьких чучел кроликов и других животных, которые, я уверен, сделаны не ею.

Ее комната говорит о ней больше, чем это общее пространство.

Я быстро осматриваю помещение на случай угрозы безопасности, но не нахожу ничего подозрительного.

Пока что.

Пятнадцать минут спустя Сесилия появляется из комнаты Авы, держа в руке туфли на каблуках и на цыпочках медленно закрывая дверь.

Я иду за ней и шепчу ей на ухо:

— Почему ты ведешь себя как воровка?

Она задыхается и разворачивается так быстро, что падает назад. Я хватаю ее за локоть и поддерживаю. Ее туфли оказываются на полу.

Она смотрит на меня и шепчет:

— Я думала, ты уехал.

— Очевидно, я все еще здесь, — пробормотал я в ответ.

— Я слышала, как открывалась и закрывалась входная дверь.

Возможно, именно поэтому она ослабила бдительность. Возможно, она не настолько забывчива к своему окружению, как я думал раньше.

— Это был Илья, — я наклонился ближе. — Как долго мы должны продолжать шептаться?

Она хватает меня за руку — нет, только за запястье — и тащит в свою комнату, затем закрывает дверь.

— Тебе нужно уйти.

— Почему?

— Как, черт возьми, я должна объяснить тебя Аве? Мы не в отношениях.

Она уже второй раз за сегодня произносит эту фразу. Разница в том, что сейчас она не звучит обвиняюще, а просто констатирует факты.

— Ты хочешь быть в отношениях?

Ее губы слегка дрогнули, но этого достаточно.

— Что?

— Ты ревновала к Майе, и тебе, очевидно, нужен ярлык, чтобы успокоить свой занятой мозг. Удовлетворят ли тебя отношения?

— Что значит быть в отношениях с тобой, Джереми? Что ты можешь приказывать мне, заставлять меня выполнять твои приказы, пока ты продолжаешь вытеснять меня? Потому что это называется владением, а не отношениями, и я не фанатка такого.

— Следи за языком.

Она делает длинный вдох, затем говорит менее напряженным тоном.

— Отношения означают компромисс, отдачу и принятие, партнерство. Это не дисбаланс сил, когда последнее слово во всем остается за тобой, а я просто повинуюсь.

— Ты любишь повиноваться.

— В сексуальном плане — да, люблю. В этом плане я даю тебе свободу действий. Но не в реальном мире, Джереми. Я человек с чувствами, страхами и предпочтениями. Я также независимый человек, который дорожит своей свободой. Если ты будешь постоянно принуждать меня, в конце концов закроюсь от тебя. Я этого не хочу, и уверена, что ты тоже этого не хочешь, верно?

Я сужаю на нее глаза.

Она о чем-то просит. О чем именно, я не знаю.

— Скажи это.

Она хмурит брови.

— Что сказать?

— То, чего ты хочешь.

— Я просто хочу знать о тебе больше. Это несправедливо, что только ты знаешь обо мне все.

— Ты знаешь все, что нужно знать.

— Все? Ты имеешь в виду тот факт, что ты изучаешь бизнес, являешься главой Язычников и наследником мафии? Это ничего не говорит мне о твоем характере.

— Ты знаешь о мотоцикле, коттедже и моих сексуальных предпочтениях.

Она немного расслабляется, вероятно, наконец-то поняв, что недооценивает, насколько хорошо меня знает. Почти на том же уровне, что и мои родители.

Черт, даже они не знают, чем я увлекаюсь.

Она подходит ближе.

— У тебя всегда было такое пристрастие?

— С тех пор, как я достиг половой зрелости, да.

— Когда ты впервые попробовал себя в этом?

— Во время той инициации, когда преследовал тебя.

Ее лицо покраснело.

— Ты... никогда не пробовал это раньше?

— Нет.

— Почему?

— Я не доверял никому, с кем можно было бы это осуществить.

— Значит ли это, что ты доверяешь мне? — она смотрит на меня большими зелеными глазами, полными надежды и новой привязанности.

Нет, она хочет моей привязанности.

Она хочет от меня большего.

От меня.

Это озадачивает меня до смерти. Зачем ей это? Единственное, что я способен ей дать — это удовольствие.

— Частично, — говорю я в ответ на ее вопрос.

Ее плечи ссутуливаются, а прежняя яркость тускнеет.

— Почему не полностью?

Потому что ты назвала имя этого ублюдка во время того первого раза.

И она отказалась назвать мое ранее.

Не говоря уже о том, что она поневоле втянулась в это, отчасти потому, что я угрожал ей, отчасти потому, что она не может — и не хочет — найти никого, кто удовлетворит ее извращения, кроме меня. Кто прикасается к ней, трахает ее и нажимает на ее кнопки, как это делаю я.

Но если у нее будет шанс, я не сомневаюсь, что она уйдет.

— Теперь моя очередь задавать вопросы, — я скрещиваю руки. — Что сделал этот блондинистый ублюдок, из-за чего ты отключилась?

Она моргает от резкой смены темы.

— Он ничего не сделал, но он сказал что-то слишком похожее на то, что сказал Джон, когда мы впервые встретились.

— Кто такой Джон? — спрашиваю я, хотя точно знаю, кто этот ублюдок.

— Мой подонок бывший, — рычит она при одном только упоминании о нем.

Это моя девочка.

— Это было слишком похоже? — спрашиваю я.

— Слово в слово, — она вздрагивает. — Это было чертовски жутко.

— Как ты думаешь, они знакомы?

— Я не знаю. Надеюсь, что нет, — в ее взгляде мелькает нотка страха. Она боится, что причина ее кошмаров вернется в ее жизнь.

И я избавлюсь от нее еще до того, как она приблизится.

— Я собираюсь переодеться, — объявляет она, а когда я остаюсь на месте, добавляет. — Это твой сигнал, чтобы уйти.

— Я уйду после того, как ты уснешь.

Я вижу, что она хочет возразить, но вздыхает и продолжает заниматься своими делами.

Я подожду, пока она уснет, а потом выясню, почему этот блондин и его друг подошли к Сесилия именно сегодня.

Глава 27

Джереми

— Входи.

Илья с грохотом срывает дверь с петель, когда мы заходим внутрь, хотя должны были быть осторожными.

Однако выражение абсолютного шока на лицах ублюдков, когда мы проскальзываем в их квартиру, того стоит.

Темноволосый, Ларри, вздрагивает от сна, медленно моргает, а затем смотрит вниз на свои едва прикрытые причиндалы.

Его друг с кудрявыми волосами, Донован, просыпается следом от своего сна на полу.

Стивена не видно.

Илья кивает мне и распахивает другие двери в поисках его.

— Какого хрена? — говорит Дован мрачным голосом. Сейчас раннее утро, и хотя эта операция должна была произойти вчера поздно вечером, я не смог уйти, когда Сесилия заснула у меня на руках.

И я, возможно, провел несколько часов, наблюдая за тем, как она спит, как мудак, которым она меня назвала.

Только когда Илья написал мне сообщение, напомнив, что у этих ублюдков сегодня утром занятия, и спросил, не стоит ли нам перенести встречу на ночь, и наконец покинул ее.

Тот факт, что я действительно боролся за то, чтобы содрать с себя ее тепло и уйти, беспокоит и откровенно раздражает.

Илья поднимает Стивена, схватив его за воротник. У этого ублюдка багровый синяк от знакомства с моим кулаком прошлой ночью, и он выглядит как гротескная версия самого себя.

Мой охранник запихивает его между его друзьями и заставляет их троих встать на колени перед диваном, пока они бесплодно борются и выпускают какие-то юношеские «что за хрень».

— Мой отец влиятелен, — говорит Дован, облизывая губы и обильно потея.

— Какое совпадение, — я наклоняю голову в сторону. — Мой тоже, но ты видишь, чтобы я использовал его имя или влияние?

Ларри смотрит на Илью, который представляет собой не что иное, как стену позади него, затем говорит.

— Мы можем поговорить об этом?

— Именно это я и планировал, — я демонстративно снимаю куртку и кладу его на соседний стул, после чего возвращаюсь и встаю перед ними. — Вчера вечером у вас было задание, которое заключалось в том, чтобы подойти к Аве и Сесилии, разделить их и загнать Сесилию в угол. Я хочу знать все об этом задании — почему, как и кто.