Лорен Вайсбергер - Месть носит Prada Страница 64

– Этого больше никогда не будет. Вы согласны, что признаваться Ксандеру, чтобы облегчить свою совесть, хуже, чем притвориться, будто ничего не было?

– Конечно, ничего не говори! – решительно заявила Сандрин. – Не будь ханжой.

Многие закивали, хотя было непонятно, то ли они соглашаются с Сандрин, потому что она француженка, то ли потому, что она права.

– Я просто чувствую себя такой виноватой… Я люблю Ксандера, правда, но я теряюсь в догадках, что означает его поведение…

– А ты уже решила, что будет в следующий раз, когда ты увидишься с… как его зовут? – спросила практичная Анита.

– Тома́. Завтра занятие. Конечно, я сказала ему, что это было ошибкой и больше не повторится, но не могу не думать о нем. И… – Софи замолчала и нервно оглядела комнату. – Он прислал мне письмо. Пишет, что ждет не дождется встречи. Я самая порочная женщина на свете?

Один из младенцев зашелся в неудержимом плаче, и еще одна грудь была мгновенно вынута из-под анорака на молнии. Вопли стихли.

– Да хватит тебе, Соф, – сказала Энди, укладывая Клементину себе на колени и размеренно массируя ей спинку. – Вы не женаты, детей нет, ты красивая до безобразия – поживи немного! Ты возненавидишь меня за то, что я скажу, но я считаю, ты должна пойти до конца и устроить Тома́ тест-драйв. А на следующей неделе придешь и расскажешь нам подробности.

Все снова засмеялись. Если Софи со своим Ксандером не обменивались клятвой верности и не сотворили потомка, значит ли это, что их отношения не такие серьезные, как у остальных? Энди не знала. Ей было немного совестно за то, что она подбивает Софи на измену, – но лишь немного. Меньше, чем должно было. Невинные пробные объятия Софи с Тома́ (надо же, какое сексуальное имя) были волнующими, безрассудными – словом, именно такими, о каких хочется слушать между разговорами о молокоотсосах, мягких слабительных и кремах под подгузник. Софи разберется – либо ее чувства к Ксандеру укрепятся, либо она его бросит. Может, ей нужен как раз Тома́ или кто-то еще, кого она пока не встретила. Энди знала, что судит по двойным стандартам, прекрасно понимала, что кое-кто (Ксандер) будет оскорблен в лучших чувствах, но считала, что ставка здесь не очень высока.

Захныкали еще двое младенцев – время приближалось к трем часам, и Лори объявила, что собрание закончено.

– Я попрошу вас подумать об интересных вещах, – говорила она, пока мамаши укладывали в сумки бутылочки, соски, резиновые кольца, салфетки для вытирания отрыжки, одеяльца, накидки, которыми прикрываются, если случается кормить в людном месте, и мягкие игрушки. – На следующий раз мы попросим специалиста по сну из Службы 911 рассказать нам, как и когда приучать малышей к режиму. Пожалуйста, пишите на мою почту, придете вы или нет. Как всегда, я вами восхищаюсь! Хорошей вам недели! – На этом Лори вышла, дав женщинам спокойно пообщаться.

Едва дверь закрылась, Энди расслышала чей-то явственный стон облегчения.

Бетани пробормотала:

– Неужели ее реально восхищает, что мы сидим здесь в спортивных шмотках, покрытых детской рвотой и поносом? Вот как вы думаете?

– Вы видели ее лицо, когда я сказала, что мы обнимались? Она определенно подыскивала подходящую цитату, – добавила Софи.

Энди запеленала Клементину и попрощалась с женщинами, ставшими ей почти подругами.

Она не заметила, что Макс дома, пока не вкатила коляску в гостиную и не начала разбирать вещи.

– Кто к нам пришел! – воскликнул муж, целуя Энди в щеку, и тут же направил все внимание на Клементину. В ответ Клем одарила папашу широкой беззубой улыбкой, при виде которой Энди всякий раз тоже невольно улыбалась. – Посмотрите на эту счастливую девочку, – сказал он, вынимая Клементину из коляски и удобно пристраивая на сгиб локтя. Легонько поцеловав дочку в нос, он передал ее Энди.

– Хочешь подержать немного сам? Она с удовольствием побудет с папой.

– Слушай, мне надо прилечь на минуту, – сказал Макс, идя в спальню. – Неделя выдалась длинная и очень напряженная.

Энди пошла за ним.

– Сочувствую, конечно, но можно мне полчаса времени – принять душ и съесть тарелку хлопьев? – Она поцеловала дочь и положила ее на подушку к Максу.

– Энди, – произнес Макс тоном, который иногда позволял себе в разговоре с женой. Было очевидно, что он вот-вот потеряет терпение. – У меня на работе сплошной стресс!

– А лучшее лекарство от стресса – гульканье младенца. На, поиграй с дочкой! – ответила Энди и закрыла за собой дверь спальни.

Она быстро ополоснулась в маленькой ванной и снова натянула спортивные штаны и флисовую кофту. Молока в холодильнике не осталось, но она сделала себе бутерброд с арахисовым маслом и бананом, открыла диетическую колу и рухнула на диван. Сколько же времени прошло с тех пор, как она смотрела телевизор и ребенок не сосал ее грудь? А когда удавалось спокойно поесть? Какое же это счастье! Должно быть, она отключилась, потому что разбудил ее Макс, стоявший у дивана с Клементиной на руках. Он расстегнул малышке пижамку и щекотал животик, и Клем улыбалась прелестной нежной улыбкой.

– Ты в порядке? – спросил Макс.

– Теперь да, – сказала Энди, чувствуя себя совершенно отдохнувшей. Вот так в эти дни скачет настроение: то восторг, то слезы, то хорошо, то плохо.

Клем подкрепила беззубую улыбку звуком, похожим на визг удовольствия.

– Это что, смех? – удивился Макс. – Я думал, она еще маленькая, чтобы смеяться.

Энди сжала его локоть.

– Похоже, это все-таки был смех.

Она всегда представляла, что будет любить свое дитя больше жизни, но никак не ожидала, что муж тоже влюбится в Клем по уши. Из Макса получился прекрасный отец – заинтересованный, заботливый, любящий и веселый, и Энди обожала смотреть на общение Клем с папашей. Все было хорошо, несмотря на мелкие попытки отстаивать территорию, вроде той, которую она только что отбила. Все наладилось впервые за много месяцев. Дочка росла здоровой и довольной, муж проявлял понимание и в основном помогал, Энди наслаждалась скоротечными и неповторимыми месяцами общения с новорожденной. Письмо миссис Харрисон и встреча Макса с Кэтрин, которую он скрыл, превратились в туманные воспоминания. Непонятная тревога, мучившая Энди, была вызвана всего лишь буйством гормонов, или недостатком сна, или всем сразу. Она думала о своей семье. Они с Максом были вместе – усталые, счастливые, обожающие своего ребенка, – и Энди не хотелось упустить ни мгновения этого счастья.

Глава 17

Коктейль из Джеймса Бонда и «Красотки» с примесью Мэри Поппинс

– Ты там почти готова? – спросил Макс из гостиной, где, Энди не сомневалась, он тянул из бутылки корневое пиво. Она так и видела мужа, разлегшегося на диване в темном костюме и дорогих итальянских лоферах, попивая мускатную шипучку и без нужды проверяя айфон. Волосы недавно подстрижены, щеки выбриты, и пахнет от него шампунем, мятным лосьоном после бритья и отчего-то шоколадом. Макс обрадовался вечеринке как возможности пообщаться с людьми, которых он знал и любил. Возможно, сейчас он даже нетерпеливо постукивает ногой. Клементину в холле кормила Айла, двадцатидвухлетняя няня-австралийка, которую Энди наняла по рекомендации молодых мамаш из своей группы после проверки по «Гуглу» – иными словами, совершенно незнакомый человек.