Порочные чувства - Юлия Гауф Страница 64

Нужно только подождать немного.

Я вышла из ванной, укутанная в пушистый халат и с полотенцем на голове. Марата я застала, закидывающим вещи в чемодан. Сначала испугалась жутко, неадекватно даже — вдруг он узнал про беременность, и сейчас выгонит меня? Но присмотрелась — это вещи самого Марата.

— Привет, Русалочка. Иди ко мне, — он поманил меня, и тут же поцеловал, когда я подошла, и обняла.

— Почему Русалочка?

— Потому что вечно к воде стремишься. На лучшее сравнение фантазии не хватило. Как погуляла?

— А тебе не докладывали?

— Нет.

— А если честно?

— Ну если честно, — усмехнулся Марат. — Сидела за столом, общалась, танцевала с подругами, с ними же постоянно ходила в туалет, затем вернулась за стол, а на выходе отшила Шагурова. Он меня достал, — вдруг нахмурился он.

— Денис выпил. И… он не лапал меня, просто проявлял знаки внимания. Мне он не нужен, так что не бери в голову.

— Он совсем охренел. Бесит, сука. Надо было с тобой пойти.

— Надо было, — я окончательно потеряла совесть, и буквально повисла на Марате, сцепив руки у него на шее. — А куда ты собираешься? Командировка же только через три дня.

— Поменяли билеты. Пришлось. Тот человек, с которым у меня… дела, оказывается планирует переезд. Чтобы с ним пересечься без проблем, я сдвинул поездку. Ранним утром вылетаю, обратно через три с половиной дня. Днем уже в городе буду.

Уезжает.

Не хочу отпускать! Мне же нужно решиться рассказать Марату про беременность. Тянуть слишком долго — бессмысленно. Сегодня сказать? Сейчас? Нет. Уедет, а я мучиться буду, и себя накручивать. Может, и хорошо что Марат сейчас уедет — я в больницу схожу, прорепетирую речь, которой объявлю Марату о ребенке, успокоюсь.

Да, его отъезд сейчас — это хорошо. Но я все равно упрямо не хочу его отпускать. Именно сейчас Марат мне нужен как никогда!

— А никак нельзя отложить поездку? — не смогла я сдержаться. — Сейчас же все через интернет можно решить. По видео свяжешься, если документы какие нужно подписать — есть электронная подпись. Не уезжай!

— Так надо, малышка, — Марат довольно улыбнулся. — Совсем скоро вернусь. Я буквально туда и обратно. Но… мне приятно, что ты не хочешь меня отпускать.

— Не хочу. И не отпущу. Вцеплюсь еще крепче, — сжала свои руки, демонстрируя свой капкан, — и либо здесь останешься, либо меня придется с собой взять.

— Тебе эта поездка не придется по вкусу. Перелет очень долгий. Будешь своими курсами заниматься, к долбанутой подружке съезди… как там ее? К Кристине. Могу Макса попросить тебе Алиску дать поиграть, если захочешь. Опомниться не успеешь — и я дома.

Я тяжело вздохнула, и уткнулась в плечо Марата лицом. Все же, он прав — мне сейчас не нужны длинные перелеты. Завтра вообще в больницу пойду, и в остальное время найду чем заняться. Но эти три с половиной дня без Марата кажутся мне вечностью.

Я уже по нему скучаю.

Глава 48

— Всё хорошо.

— Точно?

— Точно.

— Может, мне нужно еще какие-нибудь анализы сдать? И витамины? Вы мало их прописали. Процедуры какие-нибудь. Я… я пару бокалов шампанского выпила, и стимуляцию очень резко отменила. Вдобавок перелеты были, два из которых очень длинные. Это же могло повредить!

— Алика. Спокойно, — врач положила свою ладонь на мою, и сильно сжала. — Вы объясняете мне это седьмой раз, я считала. Уверяю вас — всё в порядке.

— Но…

— Ваш малыш прикрепился правильно, анализы идеальные. Вам не нужны все аптечные витамины, только те, что я прописала. Если думаете, что я выписала их, так как мне приплачивает производитель — приобретите те же витамины любого другого бренда, это не имеет значения. Шампанское больше не пейте, разве что очень захочется, тогда только глоток. Перелеты… первый триместр — самый сложный, скрывать не буду, потому в ближайшие месяцы лучше с этим не играться. У вас всё, не побоюсь этого слова, идеально. Вы молоды, подстегнули организм гормонами, и постарались дать новую жизнь. Теперь ваша главная задача — радоваться ребенку, и очень сильно его ждать.

Я расслабленно улыбнулась, и приложила ладонь к животу. А затем снова нахмурилась, и упрямо взглянула на женщину в белом халате.

— А что если…

— Всё в порядке, Алика, — перебила врач, догадавшись, какой вопрос я хотела повторить в восьмой раз.

Бедная. Не будь она врачом в платной клинике — матом бы меня послала. Но ей приходится даже банальное раздражение скрывать. Или его нет? В глазах я вижу понимание и нотки веселья, тогда как я бы на ее месте уже ногами топала на глупую пациентку, у которой одна пластинка заела.

Но я переживаю. Вспомнила все свои косяки — перелеты, нервы, обжорство на Мальдивах, выпивку. Вдобавок, сначала я занималась гимнастикой для беременных, а потом забила на нее, после отмены гормонов. Режим дня отсутствует. Тяжести поднимала — ковер, который я нюхала, а потом грузила в тележку в гипермаркете весит не пять разрешенных мне кило, а побольше.

Но самая… САМАЯ главная причина моих психозов — это то, что сейчас мы в кабинете вдвоем. Я и доктор. Марата с нами нет. А ведь должен быть рядом! Это не врач, а он должен сжимать мою ладонь, и намекать мне, что это плохо — издеваться над врачами.

А его нет. Он даже про ребенка не знает. И не хочет его. И вообще — улетел, можно сказать бросил меня одну. А я так просила остаться! Вдруг такая обида накрыла — иррациональная, паталогическая: Марат где-то спокойно работает, ни о чем не тревожась, а я с ума схожу из-за нашего малыша.

Что если так всегда будет? На аборт он меня не поведет — не после всего, что было. Но и не обрадуется ребенку. Я расскажу ему, и Марат весь в работу уйдет. У меня будет живот расти, возможно растяжки появятся. Мы с мамой внешне очень похожи, и у нее на животе я видела растяжки — она говорила, что на последней неделе кожа лопнула. Папа не заставил её скрывать эти дефекты, маму он обожал. А Марат… вдруг кривиться будет из-за моего огромного живота? Из-за растяжек. Из-за того, что я перестану быть красивой. А затем роды, и у нас ребенок появится — крикливый, из-за которого я не смогу уделять много времени своей внешности. Марат точно станет пропадать на работе, а там и найдет себе девушку, от которой эстетически его не будет тошнить.

«И плевать, — дала себе мысленную оплеуху. — Держать мужчину