Драконов много не бывает - Ева Ночь Страница 64

Вытираю слёзы и пытаюсь отгородиться от боли. Встревоженный Ликин взгляд ощупывает меня. Сжимаю её сухонькую ладонь. Поглаживаю пальцами синие выпирающие вены.

– Будем жить, Лика, – говорю фразу, что невольно стала моим девизом.

– И рожать, – слабо улыбается она.

Какая, однако, хорошая у неё память. Да и на слух она не жалуется. Как ни крути, а у дракончика будет незапланированная, но никак не лишняя бабушка. Очень добрая и чуткая. Самая настоящая.

Глава 51

Аркадий

Почти полтора года спустя

Август в этом году благодатный. Светлый и тёплый, без удушающего зноя. За городом яблони до земли склонились – гнутся, переполненные плодами. А в мегаполисе шумно, пыльно, суетливо – как всегда.

– А вот и наш дядя Аркадий, – воркует Варежка, подсовывая мне почти годовалого Антона Ильича. Крепкий такой бутуз и ласковый, как котёнок: ко всем на руки идёт, всем улыбается.

– Мне кажется, он характером в тебя, – проникновенно заявляет Варя, – позитивный очень.

– А я, значит, депрессивный, по-твоему? – ворчит Илья. – Отдай ребёнка, – тянет он ревнивые руки, но я успеваю уклониться и подбрасываю Антоху вверх. Пацан визжит от радости, лопочет что-то на своём детско-китайском.

– Предатель ты, сынок. Ну, ничего. Как только мы Аркадия женим, ему станет не до тебя. Вот тогда-то ты будешь умолять, чтобы папка тебя на руках носил, а я такой гордо скажу тебе: «Нет, Антон Ильич, побегай-ка за своим дядей Аркадием, пусть он с тобой играет!».

У нас тут в драконьей семье одни пополнения. В мае мой папахен стал дедом: У Сергея и Тины родился Энди-Андрео, а попросту – Андрейка. Мой почти родной племянник.

– Не ссорьтесь, мальчики, – посмеивается Варежка, наблюдая, как мы перебрасываем Антонио, словно мяч, из рук в руки. Мальчишка в восторге, смех у него счастливый. – А что я вам расскажу, у-у-у-у…

– И что же ты нам расскажешь, Варежка? – Илья с готовностью поворачивается в её сторону, крепко зажав в надёжных руках сына.

Я завидую им. Лёгкости, любви, нежности. Открытым взглядам. Тому, как они общаются, как разговаривают жестами и глазами. Понимают друг друга с улыбки. Это щемяще и … больно, как пуля навылет, как стрела, что пробивает даже носорожью броню, которую я отрастил за это время.

Они мне напоминают то, что я пытаюсь забыть и никак не могу. Столько воды утекло. И армия позади. И в институте я восстановился – сдал успешно сессию недавно. В больницу вернулся, где меня встретили с радостными воплями. Даже Шаровая Молния улыбалась.

Всё хорошо. У меня даже девушки есть. Сегодня одна, завтра – другая. Ни одна не задерживается, как и раньше. Не могут заменить, да я и не пытаюсь, хоть мать настойчиво подсовывает мне кандидаток из «приличных семей». Всё зря. Всё не то. И рана, что должна была затянуться сто лет назад, никак не хочет понимать: у каждой болячки есть срок годности. Моя просрочена давно, но упрямится.

– А мы вчера у бабаси собирались, – делает Варежка таинственное лицо.

Клуб Драконих. Все знают. По четвергам.

– И что? – делает Илья стойку. – Неужели ты беременна, Варь?

– Тьфу на тебя три раза! – бьёт она шутливо брата кулаком в плечо. – Только об одном и думаешь.

– Тогда что, Варь? У Ники задержка? – Илюха откровенно ржёт. – Пора уже, пора! Алексею Дмитриевичу почти полтора года.

– Год и пять месяцев – не прибавляй!

Дурачатся. Делаю шаг назад. Уйти неудобно, а хочется. Временами я не могу смотреть на их счастье – ослепляет. Выбивает дух. Хочется спрятаться или напиться, но я не делаю ни то, ни другое. Терплю, надеясь, что однажды станет легче.

Год, три месяца и двадцать дней прошло с того звонка, когда я не стал разговаривать с Аллой. До сих пор жалею. За свою сволочную холодность и истеричную горячку. Слишком по-бабски поступил. Эгоистично, как тот секс без презерватива. Она позвонила, хотела поговорить, а я… оттолкнул.

– Ладно, вы меня слушаете или нет? – голос Варежки плывёт в воздухе и доносится словно издалека.

– Слушаем, слушаем, – толкает меня в бок Илья. Вот чёрт рукастый – везде успевает: и сына держать, и меня локтём пихнуть, и Варе локон поправить.

– А Сашку вчера тошнило! – выдаёт она так, словно к нам прилетели инопланетяне с великой миссией, и мы в одночасье стали бессмертными – не меньше.

– Так, может, съела что-нибудь? – улыбается от уха до уха Илья.

– Ну, да, конечно. Съела. Есть такая болезнь – девять месяцев длится. Я ждала этого знаменательного дня почти год!

Варьку не остановить. Ей бы знамя – и возглавлять восстание.

– Я представляю, как обрадуется отец, – Илья осторожно ставит Антона на землю и следит, как тот важно топает ножками.

– Это пока тайна! Как бы ещё не точно. Это по Сашкиным словам. Но пусть она рассказывает, что хочет! А мы наконец-то будем все дружно ждать девочку. Мне привиделось, когда я рожать ехала.

– Как мы девочку ждём? – чешет Илья в затылке. – Так это, Варь. Мы её уже три раза ждали – точно. И всё прахом.

– А в этот раз – точняк. Мне видение было.

Девочки, мальчики… меня начинает мутить от их разговоров. Слишком много счастья. Это невыносимо.

– Ладно, семья. Я поехал. Счастливых вам выходных.

Я знаю: они смотрят мне вслед. Варежка, наверное, качает головой. Плевать. Нет сил их терпеть, хоть и люблю всех очень-очень.

Я так и не помирился с отцом. С той поры, как я вернулся, мы виделись два раза. И оба – не нашли общий язык. С матерью мы тоже в нейтралитете. Я пытаюсь её терпеть, но твёрдо не даю вмешиваться в свою жизнь. А породистых кобылок «из хороших семей» терплю. Это как приложение к ней: друг без друга не существуют.

С Пашкой мы тоже почти разбежались. Как-то не смог я больше с ним общаться. Хотя видимся иногда. Разговариваем. О чём угодно, только