Его трудное счастье - Таша Таирова Страница 64

Глава 34

Валентин провёл губами по женскому плечу, чуть сжал пальцы на груди, дразня и возбуждая желание, и улыбнулся, услышав лёгкий вздох.

— Я люблю тебя, Валюша. Очень люблю.

Валя замерла в его руках, а потом резко повернулась и широко распахнутыми глазами посмотрела ему в лицо. Валентин сжал зубы и тихо прошептал:

— А вот это ты зря сделала, потому что не уснёшь сегодня. Что-то мне так кажется…

— Ну и пусть, — хрипло ответила Валя, голос ещё не слушался. Она смутилась и уткнулась носом мужу в плечо. Мужу… Да, Баланчина, ты так ещё никогда никого и ни о чём не просила, как сегодня ночью умоляла Валика.

— Ты чего, маленькая? Кстати, да, маленькая, — тихо рассмеялся Кучеров. — Нет, я, конечно, знал, что ты коротышка, но что до такой степени даже не представлял!

— Ты сейчас в лоб получишь, — неожиданно пробурчала Валя, откинула голову на подушку и тихо призналась: — Как мне легко с тобой, никогда не думала, что такое возможно. Знаешь, я недавно узнала, что обычно подсолнухи поворачиваются к солнцу, но когда они не могут найти его, они поворачиваются друг к другу. И только сегодня поняла, что я тоже поворачиваюсь к своему солнцу. К тебе. А ещё…

Она чуть повернула голову и улыбнулась, прикрыв глаза, ощущая мужские губы на своей груди. Спина сама по себе изогнулась, тело напряглось и Валя застонала.

— А ты не договорила, — прошептал Валентин и опустился поцелуями чуть ниже.

— Что ты делаешь? Бог мой, Валик…

— Ну знаешь, меня ещё никогда не сравнивали с господом…

Но Валя уже не слышала его, отдаваясь в очередной раз его рукам и губам. Неужели бывает такое? И будет? Так ярко и так глубоко? А ведь он пытается сначала доставить удовольствие ей, а только потом… Мысли путались, её сотрясала мелкая дрожь, дыхание прерывалось, руки, заброшенные вверх и сжатые сильными мужскими пальцами, напряглись, а тело поднималось вверх, стараясь вобрать в себя своего мужчину. Своего… мужчину… который впервые в её жизни… нет! не уходи!.. сказал… ещё, пожалуйста!.. что любит её!

Женский крик прорезал темноту зимней ночи, следом за которым эхом раздался мужской стон и тихий шёпот «любимая»…

Валентин сделал глубокий вдох и отпустил руки жены, что так и прижимал к подушке, крепко зажав тонкие запястья в ладони. Валя опустила руки и бессильно раскинула их в стороны.

— Больно? — тихо прошептал Валентин и прижал ещё дрожащее тело жены к себе.

— Нет, что ты, — устало ответила Валя. — Спасибо тебе.

— За что? — удивлённо прошептал Кучеров и потёрся носом о спутанные длинные волосы.

— За… за всё. За то, что не торопил. За то, что мне с тобой так хорошо. И за то, что сказал мне, что… что любишь, — на грани слуха прошептала Валя и затихла, прижавшись к мужу. Валентин прикрыл глаза, чувствуя, как усталость накатывает тёплыми волнами, заставляя забыться в царстве снов, но тут же широко распахнул веки и уставился на выглянувшую из-за туч луну. За то, что сказал о любви? Она так говорила об этом, будто никогда не слышала этих слов. Он часто задышал, борясь со злостью на ушедшего из её жизни козла, но тут же взял себя в руки, ощущая, как напряглась Валюша.

— Я люблю тебя. И надеюсь, что ты сможешь ответить мне взаимностью.

— Я не знаю, что это такое. Прости, но похоть, страсть, секс… это же не совсем…

— В идеальных отношениях, маленькая, чистая любовь, страсть и грязный секс дополняют, а не исключают друг друга. Кстати, ты так и не сказала, о чём ты ещё думала.

— Что? — Валя подняла голову и удивлённо посмотрела на мужа, потом нахмурила брови и вдруг смутилась, опуская ресницы. Она закусила губу, а потом выпалила: — Я всё время хочу тебя… укусить.

Кучеров поднял брови и неожиданно громко расхохотался.

— Ну, это сродни признанию, Валюш! Говорят, что у хищников покусывание является высшей мерой проявления чувств. Кусайся на здоровье! Я готов подставить тебе своё плечо, — он замолчал, ощущая как острые зубки легко прикусили кожу на груди, и тут же юркий язычок лизнул место укуса. — Валя, если ты сейчас не прекратишь, то я за себя не отвечаю.

— Тебе надо поспать, мой хороший. — Валя обняла мужа и глубоко и счастливо выдохнула. — Только не отпускай меня, ладно?

— Не отпущу. Да, малышка, совсем забыл тебе сказать, мы же с тобой после Нового года приглашены на приём в министерстве.

Валя широко распахнула глаза и выдавила:

— А я там каким боком?

— Не понял.

— Валик, а в качестве кого я туда пойду?

— Девочка моя, во-первых, ты моя жена. А во-вторых, ты врач, Валя. И поверь мне, неплохой врач. Во всяком случае в кризисных ситуациях ты не теряешься и делаешь своё дело. А это дорогого стоит, не растеряться самой и не допустить паники у окружающих. Так что если и говорить о достойных приглашённых, то твоё место именно там.

— Но мне и надеть нечего, — тихо прошептала Валя, старательно пряча улыбку.

— Это не та проблема, о которой ты должна переживать. Мы всё решим. Спи, любимая…

* * *

Генерал Фиккер крепко пожал руку уже подполковнику Кучерову и с улыбкой произнёс:

— Поздравляю, ты это звание заслужил!

— Спасибо, товарищ генерал, — Валентин коротко кивнул и оглянулся.

— Я так понимаю, что жену ищешь? М-да, — Роман Игоревич хмыкнул и стрельнул глазами в сторону. — Эта красавица, что с моей дочерью хихикает, и есть твоя половинка, я правильно понимаю?

Кучеров обернулся и затем медленно расплылся в улыбке:

— Ну предположим, красавиц там двое. Только вот рыжая не моя!

— Попробовал бы! — с напускной угрозой пробормотал Фиккер. — К сожалению, Лена моя теперь наученная, девочка моя глупенькая, зато маму с папой слушать стала. А то всё «я сама», без сна и отдыха. Недаром Бессонова!

— Тут они нашли друг друга, Валюша моя тоже привыкла «я сама», правда, кажется, потихоньку отвыкает от этого тезиса. — Валентин усмехнулся и вдруг внимательно глянул на своего улыбающегося собеседника: — Вы сказали дочь? Лена Бессонова ваша дочь? Но почему…

— А потому что «я сама», и тут ей никто не указ, даже папа с его редкой фамилией. Ни в жизни, ни в бизнесе. Но если с делом у неё всё складывается, то вот жизнь её чуток потрепала.