Елена Веснина - Превратности судьбы Страница 65

— Не обвиняю, а выдвигаю версию, по которой Костя может быть к этому причастен, — уточнил следователь.

— Почему ты так решил? Давай обсудим, — решил все выяснить Борис.

— Еще раз повторяю тебе, что у Кости есть мотив. Это — его давний спор с Алешей из-за Кати, — устало сказал Григорий.

— Я не считаю это веской причиной для того, чтобы брат поднял руку на брата. Мне кажется, что ты делаешь из Кости какое-то исчадие ада! — Борис сжал кулаки. Григорий начал заводиться:

— Никого я из него не делаю. Я пытаюсь трезво оценить ситуацию и все взвесить. В конце концов, я выполняю свою работу…

— А мне почему-то кажется, что ты в последнее время целенаправленно копаешь под меня и под мою семью! — настаивал на своей версии Борис.

— Борис, возьми себя в руки, — холодно ответил следователь.

— Нет, ты должен мне объяснить. Чем тебе мешает мой сын?!

— Ты знаешь, в последнее время я обнаружил очень странную зависимость: как только происходит что-нибудь криминальное, Костя оказывается поблизости, — Григорий напряженно посмотрел на Самойлова. — Это тебе не кажется странным?!

— И поэтому ты решил завести дело на него? — помолчав, наконец выдавил из себя Самойлов.

— Я не хочу никаких протоколов и документов, я просто хочу по-человечески с ним поговорить, — вздохнул следователь.

— А почему тебя интересует только Костя? Если хочешь разобраться — зайди к Алеше, поговори с Катей. Между ними действительно запутанный, сложный треугольник… Но это все же их личное дело, и оно никак не тянет на уголовное.

— Хорошо, я поговорю. А ты не прячь сына и не покрывай его. Пусть зайдет ко мне, — сдержанно согласился следователь.

— Я никого не прячу. Просто Костя сейчас очень занят… — начал было Самойлов, но Григорий прервал его:

— Борис, я, по-твоему, вчера родился? Или слепой? Веди себя по-мужски и не опекай его, как баба. Он мужик взрослый. Мы с ним поговорим и во всем разберемся. Это — моя работа.

— Хорошо. Я обещаю тебе. Костя придет. Сам… — подумав, спокойно сказал Самойлов.

Пытаясь успокоить плачущую Катю, Леша положил ей руку на голову:

— Катенька, успокойся. Я понимаю, как тебе сейчас тяжело.

Но Катя была не в силах ответить.

— Тебе действительно трудно принять решение. Ты мечешься. Но я хочу, чтобы ты знала: я по-прежнему люблю тебя, — продолжал Леша.

Катя повернулась к нему, на глазах у нее были слезы.

— Правда? — тихо спросила она. Алеша немного оживился:

— Конечно. Ты не смотри, что я сейчас такой… Я буду заниматься! Я встану на ноги! Я вылечусь!

— Мне так хочется в это верить, — вздохнула Катя.

— Если бы я с самого начала знал, что ты со мной, мне было бы намного легче.

— Это — моя вина. Я заставила тебя мучиться. Прости меня, — Катя ласково взяла его руку в свою.

В этот момент в комнату вошла Полина. На ее лице отразилось нескрываемое удивление.

— Катя, я не понимаю, что ты здесь делаешь, — медленно произнесла она.

— Мама, ты не представляешь, как я рад! — воскликнул Алеша. — Мы с Катей обо всем поговорили. Наконец-то я ее увидел.

— Катя, я же просила тебя не заходить сюда, — в голосе Полины скользил ледяной холод.

— Я, пожалуй, пойду… — виновато засуетилась Катя.

— Мама! Я не понимаю… — запротестовал Леша.

— Можно мне хотя бы иногда навещать Лешу? — умоляюще посмотрела на Полину Катя, но та сухо ответила:

— Думаю, нет.

— Что происходит? Почему ты решаешь за меня? — недоумевая, обратился Леша к матери.

— Потому что Катя тебя предала! Выйди, пожалуйста, — обратилась она к девушке.

— Но Катя мне теперь не невеста, а друг, — возразил Леша.

— Да. Могу я быть другом вашему сыну? — с надеждой спросила Катя.

Полина смерила ее взглядом и покачала головой:

— Думаю, нет. И закончим на этом. Пойдем, нам нужно поговорить.

И не обращая внимания на Алешину досаду, Полина вывела Катю из комнаты. В кухне Полина холодно и жестко сказала:

— Я хочу, чтобы ты поняла,-Катя. Я не позволю тебе мучить моего сына.

— Я не мучаю… — начала было Катя, но Полина ее перебила:

— Я все вижу! Любишь Костю — люби на здоровье. Если только ты его действительно любишь. А о Леше даже думать забудь!

— Как вы можете! Вы же должны понимать, как мне сейчас трудно разобраться в своих чувствах… — воскликнула Катя, но Полина и тут не дала ей договорить:

— Ты эти сказки для других оставь. Не можешь разобраться — сиди дома и думай.

— Как вы не понимаете! Все постоянно требуют от меня ответа, все просят меня определиться.

— А не нужно быть со всеми! — отрезала Полина. — Нужно быть с одним! Тогда и определяться не нужно будет.

— Я же с ними с детства знакома. И Костя, и Алеша — мои друзья детства.

— Детство закончилось, Катя! Начинается серьезная жизнь! Либо ты с мужчиной, либо без него. Других вариантов нет, — жестко сказала Полина.

— Вы слишком категоричны. Да, я не смогла выйти замуж за Алешу, но почему я не могу с ним общаться? Мы — не чужие люди, — попыталась утвердить свои позиции Катя.

— Вы могли стать не чужими людьми. Но ты сделала свой выбор. Алеша серьезно болен. И я не позволю его травмировать, — сказала Полина. Под ее горящим взглядом Катя опустила глаза.

Сидя у Ксюхи в аппаратной, Маша все никак не могла прийти в себя. Подруга смотрела на Машу с тревогой и заботой.

— Тебе уже лучше? — в тысячный раз уточняла она, и Маша послушно отвечала:

— Да, лучше.

— Наверное, когда ты заряжала амулет, ты отдала слишком много своей энергии, — предположила Ксюха.

— Не знаю. Со мной такое было несколько раз. Голова закружилась, — ответила Маша задумчиво.

— Да точно, я тебе говорю! Я чуть не обожглась об этот амулет, — и Ксюха осторожно взяла амулетик за веревочку, чтобы не коснуться его снова. Рассматривая амулет, она убежденно сказала:

— Я теперь Женьку без него никуда не отпущу! Сильная вещь!

Неожиданно в аппаратную зашел Толик и неловко остановился в дверях. Маша и Ксюха с удивлением посмотрели на него. Смущаясь, Толик заговорил, медленно подбирая слова:

— Здравствуйте… Маша, ты на меня до сих пор сердишься? Из-за того случая… Ну… Когда мы тебя на маяк заманили…

В Машином взгляде читались искреннее сожаление и сочувствие. Она мягко ответила:

— Нет, что ты, Толик. Я тебя уже давно простила. И зла на тебя не держу.

Толик горестно вздохнул.

— Спасибо, Маша. Тогда… я пойду?

— Иди… — недоумевая, согласилась Маша.

Толик сделал шаг, потом спохватился и вернулся назад.

— И вот еще что… Я хотел узнать, как этот… Леша, после того, как с корабля упал?