Одержимость шейха - Миша Рейн Страница 66

Однако ожидаемых приставаний не следует. Хотя его вспыхнувший золотом взгляд кричал мне о возбуждении своего хозяина. Но нет. Ничего такого. Джафар совершенно игнорирует наличие девушки в кровати. Вот только злит не это, а то, что меня задевает подобное!

— Завтра я официально представлю тебя отцу как свою невесту, — раздается бесцветный мужской голос. — Говорить будешь с моего позволения. Церемония назначена на ближайшее время, так что если есть какие пожелания, можешь подготовить список.

Подготовить список? Почему я чувствую пренебрежение в этой фразе? И вот это его «официально представлю» должно означать помолвку? Судя по тому, что церемония в ближайшее время, то да. И, судя по его холодности, ему это не нравится. Зачем тогда слугам говорит о том, что я его жена, когда это совершенно не так? Или, может, злится, потому что не готов лишиться своего гарема? Мое условие ударило по мужскому эго?

В груди все неумолимо наливается тяжестью, а горло сковывает горечью. Не пойму, что изменилось?

— Сколько здесь побывало женщин? — вопрос сам срывается с языка… наверное, от обиды.

Тяжелый мужской вздох.

— Спи, Джансу. У меня был непростой день.

Поэтому он решил выместить свое плохое настроение на мне? И слова почти снова срываются с моего языка, однако урчащий желудок отвлекает меня от подобной затеи.

— Я хочу есть, — тихо бурчу себе под нос, не надеясь, что хмурая громадина как-то отреагирует, но я ошиблась…

Глава 38. Кус-кус с рыбой

Я практически потеряла счет времени и едва не заснула, пока ждала возвращения Джафара. Но сейчас от невероятного пряного аромата у меня нет и мысли о сне. Я даже не замечаю, как уплетаю свой поздний ужин, который мне любезно принес прямо в постель сам хозяин дворца.

— Что это?

— Кус-кус с рыбой.

— Нет, — тщательно разжевываю пищу, будто пытаюсь разгадать гастрономический ребус, — есть что-то еще. — Прищуриваюсь. — Что-то терпкое и… кислое.

Джафар пристально наблюдает за мной, потирая подбородок, откинувшись на подушки подобно ленивому хищнику после охоты. Сейчас он выглядит иначе, спокойнее. Меня должно было бы смутить подобное внимание и заставить есть скромнее, но это безумно вкусно, а я слишком голодная.

— Я добавил айву и приправил шафраном кус-кус.

На мгновение я даже перестаю жевать, замерев с кусочком питы у рта.

— Ты… — Проглатываю остатки каши во рту. — Подожди, — я возвращаю полупустую плошку на поднос и усаживаюсь поудобнее, поджав под себя ноги. — Это ты приготовил?

— Да, — он равнодушно пожимает могучими плечами, вновь привлекая мой взгляд к широкому вырезу халата на мужской груди. — Какие-то проблемы?

Встряхнув головой, будто хочу выбросить из нее все ненужное, я тянусь к миске с лакомством и кладу в рот финик.

— Ты странно себя ведешь, — задумчиво подытоживаю я, наслаждаясь сладостью во рту.

— В чем же моя странность?

Сбросив с себя внезапно нахлынувшую негу, прочищаю горло и выпрямляю спину.

— А этого тебе недостаточно? — удивленно восклицаю я, обводя рукой поднос у своих ног. — Ты, уставший, пошёл и сам приготовил все это… для меня, — заканчиваю чуть ли не по слогам. Я действительно искренне не понимаю, зачем он так заморачивается. Завоевывать меня ему теперь нет надобности, к тому же я сама ему предложила себя. Мы заключили сделку, в которой явно дали друг другу понять, что больше нет никаких границ. Я принадлежу ему. Так зачем же?

Поджав нижнюю губу, Джафар кивает с невозмутимым видом, а я смотрю на него так, будто у меня вот-вот откроется третий глаз на лбу.

— Ты мог попросить слуг заняться этим. Или такая привилегия для всех женщин, попадающих в эту постель?

Аль Нук-Тум громко щелкает языком, дергая головой так, что несколько длинных локонов падают ему на лицо.

— Если я так сделал, значит, так было нужно, — он проводит ладонью по копне черных волос, сжимая их на затылке. И меня злит то, что я нахожу это действие привлекательным. — Если ты закончила, я предпочел бы лечь спать молча и не слушать твою глупую болтовню. Окажешь мне такую услугу, Джансу?

Закатываю глаза.

— Обязательно быть таким…

Джафар выгибает бровь, жестом руки провоцируя закончить предложение, но я этого не делаю.

— Мне кажется, после нашего соглашения что-то изменилось. Ты ушел, а потом вернулся другим. И я не могу понять, в чем причина. — Нервная усмешка соскальзывает с губ. — Не то чтобы меня это как-то волновало… — Сдаюсь. — Да ты даже не попытался сократить между нами дистанцию, что в корне не соответствует тебе, — как-то обижено вырывается из меня, прежде чем я отдаю отчёт своим словам.

— Вот причина, по которой я так и не женился.

Столь откровенное заявление заставляет меня впиться в него взглядом.

Джафар явно устал от нашего общения и с протяжным вздохом поднимается, снова позволяя мне заметить, какой дискомфорт доставляют ему любые телодвижения.

— Женщина, какое из слов «у меня был непростой день» тебе непонятно? — он останавливается у изножья кровати, складывая на груди руки и пригвождая меня своим вниманием. — Я обещал тебе безопасность? Ты ее получила. Хотела уважения? — Пауза, за которую он успевает смутить меня горящим взглядом, мазнув им по моей груди. — Я проявил его, не сорвав с тебя этот проклятый халат, когда ты вышла из ванной. Ты захотела поесть? Я сходил и сам приготовил еду, потому что сейчас не доверяю здесь никому. Если вместо благодарности ты хочешь поиметь мой мозг, у меня есть для тебя более подходящий орган.

Хам.

— А что насчет единственной?

Рычание «Кусомак» разлетается в воздухе, прежде чем Джафар сокращает между нами расстояние и сжимает сильными пальцами мой подбородок. Так крепко, что у меня нет даже шанса увернуться от его варварских губ, которые уже вовсю наказывают меня в собственническом поцелуе.

— Ты единственная, кого я целую в губы, — выдыхает он мне в рот и снова забирает попытку отдышаться дерзкий языком. — Единственная, кому я позволил оказаться в