Пенни Винченци - Злые игры. Книга 1 Страница 66

— Ты хотела что-то сказать, Вирджиния? — спросил Фред.

— Нет. Благодарю.

— Ты вполне могла бы бросить эту свою дурацкую работу и помочь. Вам надо передать Хартест в Национальный фонд, или как он там называется. И ты сама могла бы водить по имению людей.

— Ну… пожалуй. Наверное, да, могла бы, — согласилась она, стараясь не раздражать его еще сильнее и надеясь повернуть разговор в конструктивную сторону.

— Я бы никогда не попросил Вирджинию бросить работу, — твердо проговорил Александр, — для нее работа исключительно важна.

— Ну и дурак, — бросил Фред. — Но это ваше дело.

— А кроме того, не думаю, что это бы что-то дало. Если подсчитать все плюсы и минусы. — Александр слегка улыбнулся. — Э-э…

— Да?

— Я, в общем-то, думал о возможности займа. Разумеется, на сугубо деловой основе.

— О господи, нет! — Фред сделал протестующий жест. — Я никак не мог бы просить банк дать взаймы такие деньги. Во всяком случае, не для того, чтобы починить крышу какого-то дома. — Он говорил так, словно Хартест был обычным садовым сараем. — Если, конечно, вы не согласитесь открыть его для посетителей. В таком случае я бы чувствовал себя несколько более уверенно.

— Ну что ж. — Александр вздохнул. — Я, разумеется, обдумаю все, что вы мне сказали.

— Да, пожалуйста. А если вам нужен покупатель того Моне, то я знаю одно очень заинтересованное лицо. — Он улыбнулся Александру, и его светло-голубые глаза зловеще сверкнули на фоне симпатичного пожилого лица. — Я бы дал вам лучшую цену, чем кто угодно другой. Можете проверить у специалистов, если захотите. Просто чтобы убедиться.

— Нет, — коротко ответил Александр, — она не продается.

В тот же самый день Мэри Роуз решила вечером пригласить Вирджинию и Александра к ужину. Момент для такого приглашения был выбран совсем неподходящий: Вирджиния пребывала в подавленном состоянии, Александр был физически и морально измучен, а Малыш — раздражен. Он изо всех сил пытался отговорить Мэри Роуз от этого намерения, однако она настояла на своем.

— Не пригласить их было бы просто невежливо, — заявила она, — а ты знаешь, как я отношусь к любым проявлениям дурного тона. И, Малыш, перестань все время хватать орешки, ты и так уже страшно растолстел!

Естественно, что за столом обсуждалось высказанное Фредом предложение.

— У меня такое чувство, — говорил Александр, — что, если только я открою Хартест для публики, я умру.

— Но почему? Что в этом такого плохого? — Вирджиния явно склонялась к принятию этой идеи. — Хартест от этого не испортится, останется таким же прекрасным. Посмотри на Бленхейм. На Больё. На замок Говард. Они же не стали хуже.

— Боже, Вирджиния, мне просто странно слышать от тебя нечто подобное. — Мэри Роуз проговорила это так, словно Вирджиния предлагала превратить Хартест по меньшей мере в публичный дом. — Стоит только открыть такое место для публики, и оно сразу же теряет душу.

— Мэри Роуз, при всем моем к тебе уважении думаю, что в этих делах я разбираюсь лучше. Я все-таки, знаешь ли, сама живу в Англии.

— Время от времени, — заметила Мэри Роуз с самой ледяной из всех своих улыбок. — Когда я работала над книгой об искусстве и архитектурном наследии XVIII века, то получила возможность побывать во многих английских домах. И у меня осталось такое впечатление, что только те из них, которые все еще в частных руках, сохранили присущий им дух, какую-то таинственность, собственную атмосферу, ощущение, что о них заботятся; а из таких мест, как Бленхейм, все это ушло начисто. Конечно, все это трудноуловимые вещи…

— Трудноуловимым по счетам не расплатишься, — хмыкнул Малыш. Он уже крепко набрался.

— Платить по счетам — это еще не все в жизни, — заметил Александр.

— Мне казалось, что ты сюда приехал именно из-за этой проблемы, — возразил Малыш.

— По крайней мере, это позволило бы привести в порядок дом, — быстро вмешалась Вирджиния. — Если бы ты… если бы мы открыли его для посещений. Мне всегда казалось, что самое главное для тебя — сохранность дома.

— Ты что, и в самом деле ничего не понимаешь? — произнес Александр, и в глазах его появилась такая из самой глубины идущая мрачность, что Вирджиния даже вздрогнула. — Похоже, что не понимаешь. Для тебя Хартест — просто место, дом и земля вокруг него.

— А для тебя оно что такое? — Вирджиния ощутила вдруг прилив сильной и слепой ярости. — Я понимаю, что это красивейший дом, что им очень приятно владеть, что еще лучше было бы и передать его по наследству твоим детям. Я понимаю, что все это для тебя очень важно. Но что изменится, если позволить людям осматривать дом и брать с них за это какую-то плату? На мой взгляд, так даже наоборот: сможешь похвастать своим домом, тебе это должно быть по душе.

— Иногда мне кажется, — медленно проговорил Александр, — что ты ревнуешь меня к Хартесту. Ревнуешь к тем чувствам, какие я к нему испытываю. Другого объяснения твоему отношению я просто не вижу.

Вирджиния, вся красная от злости, молча смотрела на него.

— Мэри Роуз, — поспешно обратился к жене Малыш, — не перейти ли нам в гостиную и не выпить ли кофе? А то уже довольно поздно.

На следующий день Александр улетел назад в Англию. Вирджиния задержалась, чтобы уладить некоторые проблемы, возникшие при осуществлении одного из ее проектов, но за два дня до начала пасхальных каникул тоже отправилась домой. Своим она сказала, что обещала Александру и детям провести Пасху вместе с ними.

В аэропорту Хитроу ее встречал Гарольд Тэллоу.

— Тэллоу, вы?! Я думала, что приедет муж. Может быть, даже с детьми.

— Шарлотта и Макс в машине, мадам, вместе с Няней. У меня для вас письмо от лорда Кейтерхэма.

— Письмо? Боже милостивый, какие формальности! Погодите минутку, Тэллоу, дайте я его прочту.

Она молча прочла письмо. Тэллоу, внимательно наблюдавший за ней, увидел, как вначале шея, потом лицо ее залились краской, а затем, спустя несколько мгновений, она вдруг сильно побледнела. Потом улыбнулась ему, быстро и весело.

— Ну вот и все, можем идти. Посмотрим на ребят. Надеюсь, с ними все в порядке?

— В полном порядке, ваша светлость.

Они подошли к машине; Макс выскочил из нее и бросился к Вирджинии, чуть не сбив ее с ног.

— Мамочка, мамочка, ты такая красивая, что ты мне привезла?

Он всегда задавал этот вопрос, и всегда Вирджиния при этих словах не могла удержаться от смеха.

— Стетсон, Макс, вот что я тебе привезла, настоящую ковбойскую шляпу, какие носят в Техасе, и такую большую, что в нее целое ведро вылить можно. Шарлотта, дорогая моя, ты так подросла! И постройнела! Я тебе говорила, что так и будет. Ты настоящая красавица. Вот только боюсь, джинсы, которые я тебе купила, окажутся теперь слишком коротки. И слишком свободны. Но не расстраивайся, все бы неприятности были такими, как эта. Поцелуй меня. Няня, здравствуйте, как ваши дела?