Яков Шехтер - Каббала и бесы Страница 66

Нет, подаренная им камея не в силах отвести грозящую беду, ибо та уже предрешена Свыше. Но он дарует шанс на спасение в том случае, если Боаз прибегнет к помощи камеи.

Весь вопрос заключается в том, воспользуется ли Боаз этим шансом, поверит ли он в то, что «если Всевышний посылает испытание, Он дает и средства его преодолеть». И с подсказки вышедшей из операционной медсестры Малаховой Боаз наконец понимает, что именно он должен делать в то время, когда врачи борются за жизнь его сына…

Дальше все происходящее получает вроде бы естественное объяснение: гемофилии, как поначалу предполагали врачи, у младенца не оказалось, кровотечение удалось остановить. Но вот незадача: никакая медсестра по фамилии Малахова в этой больнице, оказывается, никогда не работала…

Чтобы понять, кто же такая эта самая медсестра Малахова, нужно вспомнить, что слово «малах» на иврите означает «ангел». Так что, очевидно, медсестра Малахова и есть тот самый ангел, которого сумел «приручить» Ливио. Вот только направил он этого «ручного» ангела не для мести, а во спасение…

И, осознав весь смысл происшедшего, Боаз с женой начинают свой путь возвращения к Богу, к еврейской морали и духовности, что, с точки зрения автора, и является одной из главных целей жизни каждого оторвавшегося от своих национальных и религиозных корней еврея. Таким образом, отказавшись от идеи мести, от плана проклясть Боаза (или, прокляв его, тут же вручив противоядие против проклятия), Ливио совершает куда более значительное деяние, чем наказание грешника: он добивается его исправления, духовного возрождения. И… возвращает еврейскому народу утерянного было им сына, а вместе с ним – и его семью, и многие поколения его потомков.

Но и самому Боазу тоже принадлежит немалая заслуга в том, что произошло: ведь останься он при своем примитивном атеизме, не поверь в силу камеи, как некогда не поверил в силу проклятия, и он потерял бы сына!

Любопытно, что рассказ «Пульса де-нура» заканчивается комической сценой, в которой реб Вульф гоняется за забравшимся в синагогу котом. У тех, кто хорошо знаком с еврейской литературой, при этом в памяти немедленно должна всплыть сцена из бабелевского «Заката», в которой в синагогу забирается крыса и кантор в субботу (что категорически запрещено) стреляет в нее из пистолета. А когда на него начинают сыпаться со всех сторон упреки и оскорбления, кантор отвечает: «Я договаривался молиться в синагоге, а не в кладовке с крысами!»

Сцена эта, безусловно, имеет для Бабеля знаковое значение; в сущности, она – ключ к пониманию всей пьесы, рассказывающей о закате еврейского мира, духовном и моральном падении современного писателю еврейства. И слова кантора о крысах, вне сомнения, сказаны отнюдь не про этих несимпатичных грызунов, а про прихожан синагоги.

У Шехтера вместо крысы в синагоге появляется кот – ее главный враг, прямая противоположность. И сама сцена его появления выписана не трагедийными, а именно комическими красками. И это означает, что хотя кот, как и крыса, считается в иудаизме нечистым животным, на самом деле в синагоге «Ноам алихот» все в порядке.

А пока все в порядке в израильских синагогах, все будет в порядке и в Израиле, и во всем мире, за который евреи, если верить их собственной религии, несут ответственность перед Богом. И именно отсюда – та идиллия, та легкая успокаивающая музыка, которая звучит в финале рассказа.

Левина женитьба

Рассказ замечателен прежде всего тем, что предельно точно рисует особенности образа жизни, мироощущение и психологию ортодоксальных религиозных евреев, в том числе и той их части, которая начала вести такой образ жизни уже после переезда в Израиль из бывшего СССР.

Мир еврейских религиозных ортодоксов скрыт и непонятен даже для светских евреев, не говоря уже о людях, не имеющих никакого отношения к еврейству.

На протяжении тысячелетий изучение Торы считалось у евреев главной жизненной задачей, смыслом жизни еврея и единственным, что может доставить ему подлинное духовное наслаждение. При этом под Торой понималось и понимается не только «Пятикнижие Моисеево», но и весь ТАНАХ (в христианской традиции его принято называть «Ветхим Заветом»), называемый еще Письменной Торой, а также Талмуд (так называемая Устная Тора, то есть та часть Священного Писания, которая, по преданию, передавалась в течение столетий из уст в уста и была записана менее 2000 лет назад), Галаха (религиозное законодательство) и ряд других источников. Весь этот массив священных текстов за тысячелетия еврейской истории оброс многочисленными комментариями и комментариями на комментарии, так что для полного изучения всего духовного наследия иудаизма и в самом деле не хватит даже самой длинной человеческой жизни.

С глубокой древности и вплоть до наших дней еврейский мальчик уже в три года учился читать и приступал к изучению Торы. Из хедера – начальной школы – он переходил в «талмуд-тору», а затем, в 12–13 лет – в ешиву, где и продолжал учебу как минимум до вступления в брак. «Ценность» еврейского юноши как жениха определялась глубиной его познаний в Торе: чем большее впечатление производил он своими знаниями на знатоков Писания, тем на более знатную и богатую невесту мог рассчитывать. Помимо приданого, в условия брачного договора обычно включалось и то, сколько именно лет отец невесты берется содержать будущего зятя, с тем чтобы он мог беспрепятственно посвятить себя изучению Торы. Таким образом, еврейские мужчины если и овладевали каким-либо ремеслом, то происходило это довольно поздно, а основная забота о содержании семьи ложилась на плечи женщины.

В 18 веке начался постепенный отход евреев от этого образа жизни. И, тем не менее, вплоть до Октябрьского переворота значительная часть евреев, живших на территории Российской империи, ревностно соблюдала заповеди иудаизма. Понадобились десятилетия организованной Советской властью борьбы с «религиозными предрассудками», кровавые репрессии против раввинов, резников, преподавателей Торы и других «служителей культа», закрытие еврейских школ и другие меры, чтобы основная масса советских евреев утратила связь с верой своих отцов и дедов и стала совершенно невежественна во всем, что связано с еврейской традицией и религией.

Когда же в конце 1980-х сотни тысяч евреев репатриировались из СССР в Израиль, многие из них, будучи уже в зрелом возрасте, обладая современной профессией, полученной в том или ином советском вузе, заново открыли для себя иудаизм, еврейскую философию и систему еврейских ценностей и, как принято говорить на иврите, «вернулись к ответу», то есть начали вести еврейский религиозный образ жизни.