Ирландский предатель - М. Джеймс Страница 67

— Возлюбленные… — начинает священник, и я снова становлюсь по стойке “смирно”. Руки Сирши в моих руках тонкие и прохладные, ее кожа сухая, лицо спокойное, когда ее зеленые глаза встречаются с моими. Я вижу уверенность на ее лице, и это успокаивает меня.

Если мы будем придерживаться нашего соглашения, из нас получится отличная команда. Если бы мы только могли это сделать.

— Коннор Деклан Макгрегор, намерены ли вы сегодня вечером предложить свою руку этой женщине, Сирше О'Салливан, с намерением связать себя с ней священными узами брака?

Я чувствую, как Сирша слегка вздрагивает, и я знаю, что она, должно быть, вспоминает те же самые слова, сказанные однажды раньше, когда Лиам пообещал ей себя, клятву, которую он никогда не собирался выполнять. Я крепче сжимаю ее руки, ловя ее пристальный взгляд своим, надеясь, что она сможет увидеть невысказанное обещание в моих глазах. Возможно, я не смогу предложить ей любовь, преданность или верность страстного брака, но я сам сделал этот выбор и сохраню его. Я не нарушу его, как это сделал Лиам. Меня никто не принуждал к этому.

— По моей собственной воле, — четко произношу я, удерживая при этом взгляд Сирши, — так и есть, и я сделаю это.

Что-то похожее на благодарность мелькает в ее глазах, и я знаю, что она понимает, что я пытался ей сказать. Что я могу предложить ей хотя бы уверенность, если ничего другого. Что я не буду лгать ей и нарушать свои клятвы. Именно по этой причине я не буду давать ей обещаний, которые не могу или не хочу выполнять. У меня есть честь, в отличие от моего вероломного брата.

— Сирша Маргарет О'Салливан, обещаете ли вы свою руку Коннору Макгрегору с намерением отдаться ему в священном браке?

— Я обещаю и сдержу обещание, — мягко говорит она.

— Тогда, Коннор, ты можешь надеть кольцо на руку своей невесты в знак этой связи и торжественного обещания.

Я достаю кольцо из коробочки и снова надеваю его ей на палец. Бриллианты и сапфиры сверкают в слабом свете свечей собора, и я слышу тихий вздох Сирши. Прямо за ней я вижу удовлетворение на лице Грэм, мрачную неуверенность на лице Джейкоба и то, что можно описать только как каменный гнев на лице Найла. Последнее я нахожу отрадным. Хорошо. Пусть он злится. Пусть он скажет Лиаму и сообщит моему брату, что я возвращаюсь, чтобы забрать то, что принадлежит мне точно так же, как я заявил права на то, что всегда должно было принадлежать мне здесь, сегодня вечером.

— Ты можешь поцеловать свою суженную, чтобы скрепить свое обещание, — нараспев произносит священник, и я нежно притягиваю Сиршу к себе, наклоняясь. Каждой клеточкой своего существа я хочу поцеловать ее так же горячо и глубоко, как и в любой другой раз. Я не прикасался к ней с тех пор, как мы ушли с пляжа, но с тех пор я несколько раз прикасался к себе, представляя ее. Жаждущий ее. Одной мысли о том, чтобы поцеловать ее, достаточно, чтобы я наполовину возбудился, даже здесь, в церкви.

Вот почему я касаюсь своими губами ее губ, холодно, почти платонически. Этот поцелуй не похож ни на один другой, который я когда-либо дарил ей, в нем нет ни капли страсти, ни проблеска тепла. Это поцелуй, положивший начало браку, которым мы обещали друг другу, и я вижу это отражение в ее глазах, когда она отстраняется.

Я также вижу разочарование. Но я не могу думать об этом.

Все, что остается после этого, это подписать контракт. Когда он подписан и надежно убирается, Джейкоб подходит и встает у моего локтя.

— Мы запланировали празднование для вас двоих в пабе после этого, — говорит он, неуверенно глядя на меня. — Я знаю, что ты, возможно, не так взволнован, как некоторые мужчины, по случаю своей помолвки, но это же повод отпраздновать, не так ли? Это и твое возвращение домой.

Я хлопаю его по плечу, моя другая рука все еще переплетена с рукой Сирши.

— Я ценю это, — твердо говорю я ему. — Одна последняя ночь, чтобы напиться в Лондоне. Я не могу придумать лучшего способа провести остаток вечера.

Джейкоб, похоже, испытывает облегчение.

— Тогда поехали.

Сирша оказывается в отдельном от меня такси, со своим отцом, и я почти благодарен за это, когда вижу, что Найл тоже в другом. Мне нужно время, чтобы собраться с мыслями, напомнить себе, что сегодня вечером речь идет о бизнесе и не более того. Этой ревности и другим подобным эмоциям нет места на сегодняшнем торжестве. Но когда я вижу Найла, идущего к пабу, тот же гнев, который я почувствовал в ту ночь, когда увидел его возле комнаты Сирши, снова вскипает, яростный и горячий. Сирша идет с другой стороны, ее атласная юбка подобрана в руке, и она неуверенно останавливается, когда видит нас двоих.

— Где Грэм? — Резко спрашиваю я ее, и она пожимает плечами.

— Он ушел, сказал, что устал. Что в любом случае это наш праздник, и у нас ранний вылет. Я думала, он будет настаивать на том, чтобы сопровождать нас, но, полагаю, до свадьбы осталось недолго… — Сирша поднимает одно плечо в очередном небрежном пожатии, и мне интересно, действительно ли она так беззаботно относится к идее о том, чтобы я переспал с ней, как она показывает. Интересно, действительно ли холодного поцелуя в церкви было достаточно, чтобы умерить ее желание ко мне. Сирша, ничто иное, как женщина, которая отказывается отдавать больше, чем получает. Если я притворюсь, что не хочу ее, она сделает то же самое. Что, в конце концов, было бы лучше для нас обоих.

Ее взгляд задерживается на мне на секунду, и я чувствую, что, несмотря на это, поворачиваюсь к ней, пока краем глаза не замечаю, что Найл направляется в паб.

— Нет, ты не понял. — Я резко поворачиваюсь к нему. — Тебе здесь сегодня не рады.

— Серьезно? — Найл поднимает бровь. — Я был свидетелем твоей помолвки, Коннор.

— И это будет последнее на сегодня, — твердо говорю я ему. — Ты человек моего брата. Мы это уже установили. Я больше не хочу, чтобы ты был здесь. Лиаму и тому, что ждет нас в Бостоне, здесь не место.

Найл ухмыляется.

— Празднуешь свой будущий брак, да? Сирша рассказала мне, о чем вы договорились. Такая романтика между вами двумя. Но, в конце концов, кто знает? Возможно, она найдет утешение в объятиях лучшего мужчины.

В это мгновение я не вижу ничего, кроме красного.

— Я