Мария Беседина - Расколдованный круг Страница 67

– Девушке требуется срочная помощь опытного офтальмолога, – осмотрев Шуру, которой с каждой секундой становилось все хуже, вынес он приговор. – Необходимо срочно доставить ее в больницу!

– О господи! – вырвалось у Анны Осиповны. – И без того в семье лазарет...

– Контактные линзы – это не шутка, – пояснил Тарас Михайлович. – Неправильное обращение с ними может привести даже к перфорации роговицы – и тогда слепота.

– Но вы же врач! Сделайте что-нибудь, вытащите у Шуры эту линзу! – вне себя от волнения воскликнула Рита.

Тарас Михайлович покачал головой:

– К сожалению, все, что я могу, – сделать вашей сестре обезболивающий укол. Чтобы извлечь линзу, необходимо специальное оборудование.

– Ну так делайте ваш укол, не стойте просто так! – едва не заплакала Рита.

Врач заметно смутился:

– Понимаете ли... Хм... Даже не знаю, уместно ли говорить такое при посторонних... – Он поглядел в сторону Матвея; будучи постоянным служащим кондоминиума, Тарас Михайлович, естественно, знал всех жителей дома, по крайней мере, в лицо.

– Меня можете не стесняться, – решительно заявил Матвей.

– Да, он друг нашей семьи, – необдуманно подтвердила Рита.

– Ну что ж, дело ваше!.. Я не имею права делать инъекцию вашей сестре. Даже без специальных анализов ясно, что сейчас в ее крови содержится алкоголь свыше допустимой нормы: в соединении с ним препарат может вызвать летальный исход! – разъяснил врач.

– Анна Осиповна, звоните в «Скорую»! – подвела итог Рита.

Прибывшая бригада подтвердила диагноз Тараса Михайловича.

– В больницу повезем под капельницей, – пояснил Рите молодой медик с симпатичным, но донельзя усталым лицом. – Судя по всему, у дамы алкогольное отравление. Кем она вам приходится?

– Сестра, – выдавила Рита.

– Ну я понимаю, конечно, что младших сестер редко слушают, а разница в возрасте у вас, похоже, немалая... Но неужели вы не пробовали удержать ее от того, чтобы поглощать отраву в таком количестве?.. Погодите, что это? – Он заглянул в бланк вызова. – Ей что, всего девятнадцать лет?!

– Чему тут удивляться? – отозвался другой член бригады. – Алкоголизм не красит!

– Может быть, вы перестанете пока обсуждать эту тему? – Хладнокровные рассуждения медиков показались Рите верхом цинизма. – Речь идет не о том, что Шура выпивает, а о том, чтобы извлечь из ее глаза кусок пластика!

– Связь тут самая прямая, – не принял обвинения медик. – Злоупотребление алкоголем вызвало пересыхание роговицы. А будучи, очевидно, в невменяемом состоянии, ваша сестрица изо всех сил терла глаза. Вот и устроила себе травму!

– Но другая-то линза вывалилась самопроизвольно! – парировала Рита.

– Ну и что? – хмыкнул врач. – Вы хотите сказать, что она тоже должна была присохнуть и врезаться краем в роговицу? Это же не медицинские линзы, а продукция какой-то сомнительной косметической фирмы! Пари держу, что ваша сестра раздобыла их не в аптеке и не в специальном салоне! Ей еще повезло, что другая линза попросту не удержалась!.. Ладно, время уходит. Кто-нибудь из вас хочет сопровождать больную?

И Рита, и Анна Осиповна, и Матвей одновременно ответили согласием, однако Рита, видя, как тяжело дались домоправительнице волнения бессонной ночи, предложила Анне Осиповне остаться дома:

– Вам надо выспаться!

– Да какой уж тут сон! – махнула рукой женщина. – Прибираться буду. Нагадили эти господа – на неделю возни хватит. И горничной, как на грех, у нас сейчас нету. Разве что Павла Ильича попросить помочь... Готовить-то теперь надо будет всего ничего...

– А где он, кстати? – поинтересовалась Рита, пока Анна Осиповна собирала для Шуры вещи, необходимые в больнице. – Я сегодня еще не видела Павла Ильича.

– Да он всю ночь переживал, – неохотно пояснила домоправительница. – «Я, – говорит, – здоровый мужик, могу этих гаденышей в порошок стереть – хоть по одному, хоть скопом. Да не смею. Папаши у всех, поди, богатые, враз засудят, если хоть пальцем трону этих поганцев!» Вот так грыз, грыз себя, совсем извелся. Ну а теперь не хочет с кухни носа показывать. Даже в свою комнату не пошел посмотреть, что там творится. Винит себя.

За этими разговорами Рита не заметила, как Матвей отлучился куда-то, но теперь он вернулся и сразу обратился к девушке:

– Я поеду с тобой.

– Двое посторонних в машине не поместятся, – воспротивился врач «Скорой помощи».

– Никто и не собирается залезать в ваш драндулет, – высокомерно отозвался Матвей. – Рит, ты поедешь со мной на моем «БМВ»!

Это прозвучало почти как приказ, но Рите не хотелось сейчас затевать спор.

«Драндулет» оказался вполне современным микроавтобусом, который резво взял с места и меньше чем за четверть часа достиг одной из городских больниц. В приемном покое Шура, до этого способная лишь стонать от нестерпимой боли, неожиданно почувствовала себя настолько лучше, что даже попыталась заговорить. Обрадованная Рита нагнулась к сестре. Пострадавший левый глаз был скрыт под стремительно темнеющей опухолью, а здоровым правым Шура страдальчески и в то же время подозрительно обозрела склонившуюся Риту. Пересохшие губы приоткрылись, и старательно прислушивавшаяся девушка разобрала хриплый шепот:

– Смо...три, зубрил...ка, не лезь... к Матюше...

Дальше приемного отделения ни Матвея, ни даже Риту не пропустили; впрочем, Шуру не положили в палату, а повезли сразу в операционную. Молодые люди, словно примерная парочка, дружно отправились к припаркованному возле крайнего корпуса больницы «БМВ».

– Как ты думаешь, зрение не пострадает? – прервал наконец молчание Матвей.

– А ты что, разлюбишь Шуру, если она начнет носить очки? – вопросом на вопрос ответила Рита.

– Зря ты думаешь, будто я такой уж подлец!

– Откровенно говоря, я просто не могу понять, чего в тебе больше, – призналась Рита, усаживаясь в «БМВ». – То ли откровенного эгоизма, то ли хороших задатков, которые, хочется думать, еще сохранились в твоей душе!

– Да, я натура очень сложная, – самодовольно заметил Матвей, очевидно воспринявший это как комплимент.

«БМВ» выехал с территории больницы и теперь не спеша ехал по городу.

– Ничего сложного я в тебе не вижу, – отпарировала Рита. – Просто ты застрял в золотом детстве! Изо всех сил сопротивляешься элементарной истине – каждый человек должен отвечать за что-то, и прежде всего за себя самого! А ты живешь под влиянием мгновенного импульса. Ах, я хочу это! А теперь вот то! И даже не пробуешь подумать о последствиях своих поступков.

– Моралистка! – скривился Матвей; очевидно, слова Риты попали в больное место. – Просто смешно! Обычно так умничают уродки вроде Надьки твоей... Но ты-то нормальная баба! Что же ты делаешь из себя синий чулок!