Ольга Тартынская - Хотеть не вредно! Страница 67

И совсем недавно я увидела объявление, что продается особняк девятнадцатого века, который охраняется государством. Точный адрес не назывался, но вычислить было нетрудно, к тому же в газете напечатали его фотографию. Мы с детьми ходили смотреть и опять "обживали" этот особнячок, оказавшийся совсем немаленьким. Антон "занял" мансарду, девочки поделили комнаты наверху, я скромно облюбовала весь первый этаж. Представляли, как обставим гостиную, сделаем камин…

У особнячка имелось несколько входов, внутри располагались старые коммунальные квартиры. Дом выходил в переулок скромным одноэтажным торцом, большая часть здания пряталась в глубине участка, окруженного заборчиком. Я узнала про этот особняк все: когда последний раз ремонтировался, какие перекрытия, лестницы, ручки, что было заменено со временем. Мне хотелось старины, настоящего, а не новодел. Конечно, жить в старом доме невозможно, но я вовсе неприхотлива в отношении быта! Что смешно, эта идея имела под собой реальную основу, в отличие от прежних. Я даже связалась с агентами и предложила обмен: нашу большую квартиру в хорошем доме после реконструкции — на старый, развалившийся особняк. Агент заинтересовался, дело пошло, но я сама дала отступного. Испугалась. Квартира наша сдается, кормит три семьи. У нас нет других денег, зарабатываю только я и то копейки. Поднять дом мы не сможем, а в него нужно вкладывать тысячи и тысячи долларов. Я рассталась с этой идеей, грустя и тоскуя. Теперь вот скитаемся по чужим квартирам, зависим подчас от каких-то полусумасшедших людей. А половину того особняка занял чей-то офис, там сделан евроремонт, все перекрашено, искалечено. Н-да.

Это я рассказала Борису, дети эмоционально подтверждали мой рассказ, мы увлеклись. Не заметили, как наступила ночь. Я погнала всех спать. Предстояло уложить гостя, вот только где. В гостиной живут девчонки, у Антона один узкий диван еле помещается в комнате. К себе я и не помыслила его впустить. Оставалась только кухня, а на кухне раскладушка не встанет.

Пока я в раздумье озирала пространство, Зилов мигом сообразил, что делать.

— Я лягу на полу, дай только матрас, если есть.

Девчонки притащили на кухню матрас, одеяло и подушку, я достала постельное белье. Борис задвинул поглубже в угол стол, вынес стулья, освободив место для матраса. Я стала расстилать постель, выяснив, во сколько ему вставать. Нам всем рано подниматься: кому в школу, кому в институт. Зилов прикрыл дверь и закурил.

— Присядь, поговорим, — предложил он.

Я боялась этого разговора. Мужчина, который сидел передо мной, был энергичен, красив, желанен, но абсолютно чужой. Наверное, я вконец одичала, что немудрено при моем образе жизни. Я боюсь чужих прикосновений. Мне хорошо одной. Я давно уже ничего не хочу.

Однако пауза опять затянулась.

— Так ты купил дом и устроился на работу в Коломне, или пока это только в планах? — спросила я, чтобы не молчать.

— Считай, что все решено. Комиссию прошел, на работу взяли не пикнув. Дом купил. Приехал за тобой.

— За мной? — удивилась я.

— Да. Я ведь сказал, что все это имеет смысл, только если ты будешь со мной. Нет — значит, брошу все к чертям и вернусь в Забайкалье.

Борис говорил, а я думала, что завтра привезут внучку, значит, рано вставать, что для меня всегда тяжело. Недосып отражается на нервной системе, на здоровье и, в конце концов, на внешнем облике. Господи, как я вся опутана, заморочена, как я постарела и опустилась! Рядом со мной мужчина моей мечты, а я думаю о бытовых мелочах, о суетном, каждодневном. Но вынырнуть из этого омута я не в состоянии. Я нужна детям, я у них одна. Они нужны мне, у них, кроме меня, никого нет. Кажется, рядом со мной нет места. Не судьба.

— Давай, поговорим завтра. У меня был трудный день, я устала, — прошу я помилования.

Зилов милосерден. Он только внимательно посмотрел на меня и пожал плечами. На кухню ворвался Фокс, который гулял с Антоном перед сном. Он требовал кормежки и чуть не затоптал постель Бориса. Я выдворила пса в ванную и туда отнесла ему миску с кашей. Еще нужно было достать из машины белье и развесить на балконе, чтобы наутро высохли футболки Антона и кофточки девчонок. Повозившись на балконе, потом, переодевшись в своей комнате в черный пеньюар, я зашла к Борису пожелать спокойной ночи. Он уже разделся до пояса и, стоя у раскрытого окна, курил последнюю сигарету. Стараясь не смотреть на мускулистый, загорелый торс и знакомую темную дорожку от живота вниз, я неверным, как говорили в девятнадцатом веке, голосом проговорила:

— Может, еще чаю хочешь?

Он отрицательно качнул головой и, загасив сигарету в пепельнице, притянул меня к себе.

— Я так соскучился, веришь?

— Не надо, Боря: дети за стеной. У нас слышимость, как в бумажном домике.

Я бормочу, а тело мое невольно отвечает его ласкам, тянется к нему. Тело не обманешь, у него своя память на запахи, ощущения, прикосновения. Однако я делаю невероятное усилие над собой и отрываюсь от требовательных губ, выбираюсь из крепких объятий и спасаюсь в ванной. Плача и глотая невкусную воду из душа, я долго стою под горячими струями.

Не знаю, сколько времени я так полоскалась, но, когда вышла, свет на кухне уже не горел. Борис спал, а может, делал вид, а рядом, разметав уши по одеялу, пристроился Фокс. Бессонная ночь мне была обеспечена.

Наутро мы не обнаружили Бориса на месте. О его присутствии здесь ночью напоминала только постель, аккуратно свернутая и уложенная на стуле в углу. Ни записки, ни звонка…

Сначала я испытала даже облегчение. Я не знала, как и чем мне ответить Зилову, который столько сделал ради этой встречи. Потом невестка завезла Анечку, и день пошел своим привычным ходом. Кормежка, прогулка, чтение книжки, сон. К вечеру, когда забрали ребенка, мои домашние сошлись за ужином и подвергли меня допросу. Пришлось частично рассказать о наших с Борисом сложных взаимоотношениях. Посыпались советы, ироничные реплики и фантастические предложения. Олька пожалела, что Зилов так быстро уехал.

— Симпатичный дядька. И не старый совсем.

Ритка никак не могла дождаться ответа на свой вопрос:

— Мам, а Боря еще придет?

Хотела бы я знать. Оставалось только пожимать плечами.

Олька вздохнула и неожиданно произнесла:

— Мне почему-то кажется, что он не будет любить меня. Он такой серьезный…

Антон фыркнул:

— Размечталась! С чего он тебя должен любить, это же не ты выходишь за него замуж и едешь в Коломну?

Тут я очнулась:

— Ребята, о чем вы? Какое "замуж"? Какая Коломна? Борис ушел и не оставил своих координат. Я не знаю, где его искать, а сам он, судя по всему, больше не появится!