Биверли Бирн - Огненные птицы Страница 68

– Это имя в общем-то довольно распространенное, но все же это не какой-нибудь Смит или Джонс. Не так уж сложно отыскать этого человека.

– Наверняка не очень. Но я прекратила эти пустые поиски. Сначала мне помогал Энди, потом… Лили запнулась.

– Да черт с ним, с твоим Энди, – решительно сказала Рут. – Крамеров везде хватает. Даже здесь в Лаймингтоне этом. Я сейчас тебе это докажу.

Она куда-то исчезла и вскоре вернулась с телефонным справочником в руках.

– Вот здесь, – сказала она. – Я поспорить могу, что…

Рут замолчала.

– Что такое? – спросила Лили.

– Да здесь только единственный Крамер.

– Ну и что? – не отставала Лили.

– И зовут его Гарри.

Рут предложила позвонить по этому номеру сейчас же, но Лили, выписав его, напомнила ей, что их поезд на Лондон должен через пятнадцать минут отправиться. Ничего, она сможет позвонить и из дома. Больше на эту тему они не говорили. Через несколько дней Рут в своей обычной суматохе позабыла об этом эпизоде. А Лили, разумеется, помнила.

– Может, он еще жив, – предположил тогда, много лет назад, Энди.

Может быть, эта идея и не была такой уж дурацкой, какой она показалась тогда Лили.

Раз десять Лили снимала трубку, но набрать номер так и не решалась. В этом разговоре с Рут случайном, невинном, но возымевшем такие странные результаты, было что-то магическое. Лили хотелось вернуться в этот Лаймингтон и снова пережить то, очень странное чувство, испытанное ею при виде этой фамилии и имени, напечатанных на странице телефонного справочника. А почему бы не отправиться туда? Она же может съездить туда и сама, без Рут. Не нужны ей были ни Рут Оуэнс, ни Энди Мендоза. Поездка была предпринята в воскресенье. Поездов в этот день было поменьше, и Лили потребовалось несколько часов, чтобы добраться. В Лаймингтон она прибыла лишь ближе к трем пополудни. На платформе не было никого, улицы были пусты. Некоторое время Лили постояла, вдыхая прохладный зимний воздух. Ей показалось, что вот-вот должен пойти снег. Может все это ни к чему? Может повернуться и уехать первым же поездом? Нет, какой смысл приезжать сюда и потратить столько времени на дорогу? Нет, дело следует довести до конца.

То кафе, где они с Рут дожидались поезда, было заперто. А какой-нибудь маленькой гостиницы, где был бы уютный холл, тоже нигде не было видно. Слишком холодно для того, чтобы отправиться на поиски какого-либо теплого местечка, да еще с телефоном. Единственной возможностью оставался телефон-автомат в будке на углу.

Дверь телефонной будки никак не хотела закрываться и Лили оставила попытки прикрыть ее. Дул холодный ветер, от которого не было спасения даже в этом крохотном сооружении и из глаз Лили текли слезы. Она сняла трубку.

Господи, а что ей сказать? Привет, может, это я ваша доченька? Нет, конечно, такого говорить не следовало. Может быть, сказать, что она, случайно увидев этот номер в телефонной книге, пришла к мысли, что они могут быть в родственных отношениях? А если он скажет: нет, мисс, этого не может быть, то просто повесить трубку. Что тут такого, что она в этом случае теряла? Лили достала монетку и одеревеневшими от холода пальцами стала набирать номер.

После третьего гудка ей ответил мужской голос. Лили сунула монетку в прорезь и дождалась, пока не стихнут гудки, которые информировали абонента, что ему звонят с общественного телефона.

– Могу я поговорить с мистером Крамером?

– Это я. – Голос у него был приятный, в то же время твердый.

– Мистер Крамер, мы с вами незнакомы, моя фамилия тоже Крамер. Меня зовут Лили Крамер.

И я пытаюсь разыскать своих родственников.

– Понимаю. Вы американка? Не так ли?

Ну, конечно, как всегда, это ее акцент. Он слегка поубавился за четыре года пребывания в Лондоне, но навсегда исчезнуть не мог.

– Да, американка, – призналась Лили. – Но отец мой был англичанином.

– Как интересно. Мне кажется, и у меня найдутся родственники в Америке. В каком же крохотном мире мы живем. Никогда не знаешь, где найдешь, где потеряешь. Вам не кажется? Послушайте, вы что, из телефонной будки звоните?

– Да. Так получилось, что из телефонной будки. Я сейчас в Лаймингтоне, но очень ненадолго.

– Так зайдите ко мне, почему бы вам не зайти? Я бы с удовольствием предложил вам чаю. Можете сейчас придти?

Через пятнадцать минут Лили уже сидела в маленьком коттедже, окна которого выходили на гавань, пила вкуснейший чай и поедала свежее печенье со сливками по-девонширски. Гостиная была увешана поблекшими от времени ковриками, повсюду были уютные занавески, и ее наполнял дымок поленьев, пылавших в камине. Напротив Лили сидел небольшого роста субтильный человек с челкой белых волос. У него была палка, на которую он опирался даже сидя, глаза его закрывали темные очки. Гарри Крамер был слеп.

– Глаукома, – объяснил он ей. – Десять лет назад я лишился зрения. Не знаю, что бы я делал без моей Клод. Другой рукой он дотронулся до колена женщины, сидевшей рядом. Он без труда определял ее местонахождение, будто был связан с ней какими-то особыми флюидами, незаметными для остальных и неподвластными обычным чувствам.

– Хочу вам кое-что рассказать о моей жене. Клод – француженка. По-английски она не говорит. Она из тех людей, которые просто не в состоянии выучить никакой иностранный язык. В сорок шестом году мы встретились в Париже и оставались там до тех пор, пока несколько лет назад не приехали сюда. Мне очень не хотелось привозить ее сюда. Но мы были вынуждены переехать по причине моего зрения. Сложно, знаете, срываться с насиженного места двум старым увальням, таким как мы. Но я что-то совсем заболтался, а вы ведь по делу пришли. А теперь, мисс Крамер, расскажите мне о вашей семье, и я попытаюсь определить, есть ли между нами какая-нибудь связь. Всех Крамеров отличала незаурядная память.

Лила посмотрела на Гарри Крамера и его жену. Клод была из тех крупных полных женщин, которые заботливо по-матерински относятся к своим мужьям. На ней был кадет синий вязаный свитер и серая юбка. Волосы были собраны сзади в узел, а на коленях лежал клубок и спицы. На Лили она направила взгляд человека, не знавшего и не понимавшего, о чем речь, но желавшего узнать и понять. Она пробормотала несколько французских слов.

– Клод утверждает, что я вас смутил. Вы уж простите, моя слепота превратила меня просто в старого глупца. Вы не расскажете мне о своих бедах, дорогая?

– Да, нет никаких особых бед нет. Действительно, нет.

Не могла она в данной ситуации в присутствии его жены напрямую спросить – не было ли у него в пятидесятом году еще одной жены и дочери?

– Хорошо. А что вы можете рассказать мне о родственниках вашего отца?