Николас Спаркс - Счастливчик Страница 7

По большей части солдаты — это дети. Иногда люди об этом забывают. Восемнадцать, девятнадцать, двадцать — половина из военнослужащих еще не достигла возраста, когда они могли бы купить пиво. Они были уверены в себе, хорошо обучены и горели нетерпением перед предстоящей операцией, но нельзя было игнорировать действительность. Кому-то из них суждено было умереть. Некоторые говорили об этом открыто, другие писали письма семьям и передавали их армейскому священнику. Нервы сдавали. Одни испытывали трудности со сном, другие, наоборот, почти все время спали. Тибо наблюдал за всем этим со странным ощущением отчужденности. «Добро пожаловать на войну! — слышал он слова своего отца. — Это всегда ВКМГЗ: все классно, мы в глубокой заднице».

Тибо не мог оставаться равнодушным к тому, что напряжение все растет, и, как все, жаждал выпустить пар. Иначе было невозможно. Он начал играть в покер. Отец научил его играть, так что игра была ему знакома… или он думал, что знакома. Он быстро выяснил, что другие знают о ней гораздо больше. За первые три недели он успел потерять почти все деньги, которые скопил со времен поступления на службу: блефуя, когда надо было сбросить карты, и сбрасывая, когда нужно было оставаться в игре. Вообще это были небольшие деньги, и ему особенно негде было их тратить, даже если бы он выиграл. Но настроение у него испортилось на многие дни вперед. Он ненавидел проигрывать.

Успокоение даровали лишь долгие пробежки по утрам еще до восхода солнца. Обычно было очень прохладно; хотя на Ближнем Востоке Тибо находился уже месяц, он не переставал удивляться, какой холод может стоять в пустыне. Он упрямо бежал под усыпанным звездами небом, шумно выдыхая воздух.

К концу одной из таких пробежек, когда на отдалении уже замаячила его палатка, он замедлил бег. К тому моменту солнце уже показалось над горизонтом, заливая золотом весь унылый сухой пейзаж. Держа руки на бедрах и пытаясь отдышаться, он вдруг краем глаза заметил фотографию, тускло поблескивающую в грязи. Он остановился, чтобы поднять ее, и заметил, что она была хоть и дешево, зато аккуратно заламинирована, видимо, для защиты от непогоды. Он смахнул со снимка пыль, очистив изображение, и тогда в первый раз увидел ее.

Блондинка с улыбкой на лице и озорными глазами цвета нефрита в джинсах и футболке, украшенной спереди словами «Счастливая леди». За ней красовался плакат с надписью «Ярмарки Хэмптона». Немецкая овчарка с сероватой мордой стояла рядом с ней. В толпе позади женщины можно было различить двух мужчин в футболках с какими-то логотипами, они теснились у стойки с билетами. Поодаль виднелись три дерева, вечнозеленые, с острыми кронами, такие могли расти где угодно. На обратной стороне карточки было написано от руки «Будь осторожен! Э.».

Не то, чтобы ему сразу бросилось в глаза что-то на фотографии. На самом деле его первым порывом было выбросить ее. Он чуть не сделал это, но как раз когда собрался, ему пришло в голову, что человек, потерявший снимок, возможно, хочет его вернуть. Для кого-то он явно много значил.

Вернувшись в лагерь, Тибо приколол снимок на доску объявлений у входа в компьютерный центр, рассчитывая, что любой обитатель лагеря рано или поздно пройдет мимо. Несомненно, кто-нибудь ее заберет.

Прошла неделя, затем десять дней. Хозяин фотографии так и не нашелся. К тому моменту взвод Тибо тренировался каждый день часами, и в покер играли уже серьезно. Некоторые проиграли тысячи долларов; поговаривали, что один младший капрал потерял около десяти тысяч. Тибо, не игравший со времен первой унизительной попытки, предпочитал проводить свободное время, размышляя о предстоящем вторжении и прикидывая, как он себя поведет, когда попадет под огонь противника. Прогулявшись к компьютерному центру за три дня до вторжения, он увидел, что фотография все еще висит на доске объявлений, и по какой-то непонятной ему самому причине взял ее и положил в карман.

Виктор, лучший друг Тибо в отряде — они были вместе еще со времен начальной подготовки, — все же уговорил его сыграть в покер тем вечером. Тибо, все еще не имевший денег, начал весьма сдержанно и думал, что не продержится в игре больше получаса. Он сбрасывал карты в первых трех играх, в четвертой собрал стрейт, а в шестой — фул-хаус. Карты именно так и выпадали — флаши, стрейты, фул-хаусы, — и к середине вечера он отыграл былые потери. Первые игроки к тому времени уже ушли, уступив место другим. А Тибо оставался. По очереди новые игроки сменялись другими. А Тибо оставался. Удача не покидала его, и к рассвету он выиграл больше, чем заработал за первые полгода службы в морской пехоте.

Лишь когда закончил игру вместе с Виктором, он осознал, что в кармане у него все это время лежала фотография. Когда они вернулись в палатку, он показал снимок Виктору и обратил его внимание на надпись на футболке женщины. Виктор, родители которого были нелегальными иммигрантами и жили близ Бейкерсфилда в Калифорнии, не только отличался религиозностью, но и верил в самые разные знамения. Грозы с молниями, развилки на дорогах и черных котов он любил больше всего. А перед отъездом в Ирак он рассказал Тибо о своем дяде, у которого якобы был дурной глаз: «Когда он смотрит на тебя определенным образом, значит, ты непременно умрешь, это лишь вопрос времени». Виктор заставлял Тибо вновь чувствовать себя десятилетним мальчиком, когда ему приходилось с восхищением слушать истории друга, который сидел, положив подбородок на ручной фонарик. Тибо ничего не говорил. У каждого свои причуды. Парень хочет верить в предзнаменования? Ну и пусть. Гораздо важнее то, что Виктора завербовали снайпером и что Тибо мог доверить ему собственную жизнь.

Виктор внимательно рассмотрел снимок, прежде чем вернуть.

— Говоришь, нашел фотографию на рассвете?

— Да.

— Рассвет — это время дня, полное энергии.

— Так ты мне говорил.

— Это знак, — заявил Виктор. — Она твой счастливый талисман. Видишь ее футболку?

— Сегодня вечером она действительно принесла удачу.

— Так будет и дальше. Ты нашел эту фотографию по какой-то причине. Ее хозяин не объявился тоже по какой-то причине. Ты забрал ее сегодня сам по какой-то причине. Выходит, у тебя она и должна находиться.

Тибо хотел ответить что-то насчет парня, который ее потерял, и о том, как он теперь себя чувствует, но промолчал. Он просто лег на койку и сложил руки за головой.

Виктор сделал то же самое.

— Я рад за тебя. С этого дня удача будет неотступно следовать за тобой, — добавил он.

— Надеюсь.

— Но ты не должен потерять снимок.

— Не должен?

— Если потеряешь, то судьба отвернется от тебя.