Любовь длинною в жизнь (ЛП) - Харт Калли Страница 7

— Черт бы тебя побрал, Кросс, не веди себя, как мамочка. Тебе, мать твою, пятнадцать. А это значит, что ты должен хотеть напиваться в хлам и трахать старшеклассниц, а не ныть из-за восьмичасового сна и не прятаться за своим объективом камеры каждое свободное мгновение в течение дня.

— Ладно, ладно. Хрен с тобой, и что ты хочешь, чтобы я сделал?

Каллан Кросс. Его имя Каллан Кросс. Удивительно, что я не узнала его имя раньше, учитывая то, что этот парень живет радом со мной на протяжении всей моей жизни. Но, несмотря на то, что он мегапопулярный, парень всегда ходит с опущенной головой, рассматривая пол. Даже больше чем уверена, что он не имеет понятия, что я его соседка. Слышу звук шлепка, за которым следует отвратительное гиено-подобное хихиканье.

— Вот это, я понимаю, настрой. Все что тебе необходимо сделать — найти пять девчонок и привести их на вечеринку. Нам всем нужно сделать это. Или же это будет самая-самая огромная членовечеринка в истории, а я и так уже сыт по горло видом твоего члена, который, кстати, вижу каждый раз в раздевалке, понимаешь, о чем я толкую?

Теперь раздается смех Кросса.

— Да ты просто завистливый мудак. Не моя вина, что мой член был благословлен семью дюймами, а твой проклят долбанными тремя. Ты видел эти странные вакуумные штуки на обороте порно журналов? Это могло бы помочь. Ай, придурок! Отвали! (прим. пер.: семь дюймов примерно равно восемнадцати сантиметрам; три дюйма — семи сантиметрам)

Даррен определенно не оценил подколки Кросса. Звучит так, словно он пытается проделать на нем захват шеи или что-то подобное. Сжимаюсь, пытаясь спрятаться за книгами, которые падают прямо на меня с верхних полок, когда парни в другом проходе начинают бороться. Не издаю ни звука. По какой-то причине, мне кажется, им не нужно знать, что я нахожусь здесь. Наконец они прекращают.

— Твоя мамочка знает, какой у меня большой член, Каллан. Почему бы тебе не спросить ее об этом?

Каллан издает стон.

— Серьезно, чувак? Шуточки про маму? Низко.

— Похеру. Я уверен, что твоя мамочка подтвердит, насколько я нежный любовник, если ты спросишь у нее. Эй, кстати, набери меня, когда будешь дома. Мне может понадобиться от тебя услуга.

— Какого рода?

— Мне-нужно-чтобы-ты-меня-отвез-кое-куда-услуга. — Каллан издает раздраженный звук, но затем я замечаю через щелку среди упавших книг, что они обмениваются странным рукопожатием, и это кажется частью дружеских отношений парней подростков. — До скорого, чувак. — Даррен хлопает Каллана по плечу и затем исчезает с поля зрения, оставляя моего темноволосого соседа позади.

То, что происходит дальше, странно. Каллан стоит там совершенно спокойно, и, кажется, что он не сводит своего взгляда с двери. Я вижу его лицо в профиль — гордая, сильная линия носа, такая же сильная линия челюсти, и по тому, как нахмурен его лоб, можно сказать, что он о чем-то глубоко задумался.

Каллан медленно выдыхает через нос и затем исчезает из поля зрения. Книги начинают появляться на полках, сокращая пространство между следующей секцией. Кажется, что они попадали с полок и с его стороны. Большинство парней так и оставили бы их лежать. Не задумываясь о беспорядке, который наделали в библиотеке старшей школы, но только не Каллан.

Мое сердце почти подпрыгивает до горла и вырывается из него, когда внезапно он с удивленным взглядом оказывается на входе в мою секцию.

— Ох, — говорит он. Несколько секунд мне кажется, что это единственное, что он хочет сказать, но затем вновь начинает говорить: — Тебя не задело? Какие-то из этих книг упали тебе на голову? — Он указывает кивком на книги, которые лежат вокруг меня.

— Нет. Я в порядке.

— Ты не выглядишь так, будто в порядке.

— Ну, я точно в порядке.

— Тебе известно, что подслушивать не вежливо.

— Я не подслушивала. Я... я пришла сюда первая. Я не могла ничего сделать, чтобы не услышать, про что вы говорили.

Каллан склоняет голову немного влево, сужая глаза, пристально смотря на меня. Улыбка растягивается на его губах.

— И про мой семидюймовый член тоже? — интересуется он.

Мои щеки, вероятно, охватывает пламя. Они становятся мгновенно красными и пылающими. Пошел к черту этот парень, если он думает, что может поставить меня в неловкое положение.

— Я очень сомневаюсь, что у тебя семидюймовый член, Каллан Кросс, — я стараюсь звучать как можно более скучающе, но правда в том, что никогда прежде еще не произносила слово «член» вслух, и буквально задыхаюсь, произнося его. О, господи. Теперь я думаю о том, что задыхаюсь от его члена.

Каллан отводит взгляд в сторону, улыбка озаряет его лицо. Кажется, что он старается изо всех сил не рассмеяться.

— Ты же моя соседка,— констатирует он. — Дочь Малкольма Тейлора?

— Да. — Мой отец печально известен в Порт-Рояле. Не удивительно, что Каллан знает, кто он такой. Папа служил в армии, но был ранен, получив почетную отставку с кругленькой выплатой. Все, что он делает сейчас, — это пьяный шатается по городу, критикует местных жителей и в основном причиняет проблемы. Но я? Да, я определенно удивленна, что он знает меня.

Каллан вновь смотрит на меня, все еще находящуюся под завалом книг на полу, и кивает.

— У нас нет общих занятий? Ты знаешь это?

— Я… я знаю это.

— Твое имя Корал.

— Корали.

— Точно. Корали. У тебя очень интересное лицо, Корали.

Я поднимаюсь, беру книгу и кладу ее рядом с собой.

— Что это еще значит?

— То и значит, что мне нравится твое лицо. Оно не идеально симметричное. Людей влечет к людям с правильными лицами. Это считается «классическим эталоном красоты». Ты, Корали Тэйлор, не являешься классическим эталоном красоты.

— Вау. Ну, что ж, спасибо.

Каллан даже не обращает внимания, что обидел меня своими словами.

— Твой рот смотрится немного больше с одной стороны. Ты замечала это?

— Я смотрюсь в зеркало. Поэтому, да. Я замечала. Было время, когда правая сторона моего рта была такой же формы и размера, как и левая, но больше это не так. Внутри моей губы имеется рубцовая ткань, из-за чего одна сторона рта выглядит отлично от другой.

Каллан Кросс хмурится, смотря на меня. Обычно парни вообще не смотрят на меня. Он опускает рюкзак к своим ногам и затем присаживается на расстоянии пяти шагов, все еще продолжая критиковать меня только лишь одним взглядом.

— У тебя есть темное вкрапление в радужке. Выглядит будто это огромный шторм, который всегда бушует на Юпитере.

— Не могу сказать, что кто-либо когда-либо приводил подобное сравнение, но хорошо.

— И твой нос…

Внезапно меня одолевает желание бросить в него книгой.

— Почему ты делаешь это? Почему ты указываешь мне на мои недостатки и насмехаешься надо мной?

Каллан полностью присаживается на пятки, удерживая себя на стопах. Он практически заваливается на бок, но ему удается восстановить равновесие.

— Это не является твоими недостатками, Корали. Это отличия между тобой и остальной толпой людей. Они делают тебя интересной. Мне нравится интересное. И я определенно точно не насмехаюсь над ними.

— Так что ты там хотел сказать насчет моего носа?

Он морщит свой.

— Я хотел сказать, что его кончик чуть вздернут вверх.

— О, господи. — Я прикрываю свое лицо ладонями.

— Так и есть. У тебя очень милый курносый нос. Это все, что я хотел сказать тебе.

— Так прекрати. Ты меня пугаешь.

Каллан усмехается, показывая свои собственные изъяны: немного кривой передний зуб, который буквально, самую малость, искривлен в сторону. Странно, что он не носит брекеты. Ведь люди одержимы тем, чтобы у них были четко ровные зубы, и не похоже, чтобы его мать не могла позволить услуги стоматолога. Она доктор; они живут в большом старинном доме рядом с нами, значит, их дела идут не так уж плохо. Каллан видит, что это не укрывается от моих глаз и прикрывает рот.

— Как думаешь, ты могла бы позволить иногда делать твои фотографии?