Грешники (СИ) - Субботина Айя Страница 7

Я мысленно так энергично стучу себя по лбу, что там наверняка уже образовалась заметная вмятина.

Что делать?

Написать? Перезвонить? Подождать, когда он как-то даст понять, что не обижается на мой «игнор»? Большой минус виртуального общения — никогда до конца не знаешь, где заканчивается предел собственных домыслов и начинается чужая территория, на которую тебя не приглашали.

Я нарочно тяну время, пытаясь просчитать все варианты и выбрать самый безопасный.

У меня вообще пунктик на том, чтобы проявлять инициативу первой — позвонить или написать, как-то выйти на связь. Страх отказа — так, кажется, это называется.

Но все-таки, собравшись с силами, кладу телефон на стол, включаю набор номера и перевожу звонок на громкую связь.

Какой у него голос? Низкий? Слегка охрипший? Может, мой Призрак картавит или шепелявит? Может, у него громкий заразительный смех?

Я не успеваю перебрать все варианты, потому что после четвертого гудка он, наконец, отвечает.

— Привет.

Я закрываю рот рукой.

У него обычный голос: выразительный, четкий, немного сонный.

— Прости, что не ответила вчера, — говорю еле слышно, проклиная себя за эту непонятно откуда взявшуюся робость. Я никогда не тушевалась перед мужчинами, и уж точно у меня не было проблем с телефонными разговорами. — Неделя была тяжелая, я… решила основательно выспаться.

— Ты прочитала мои сообщения? — На заднем фоне у него играет какая-то «тяжесть».

— Да. — Борюсь с желанием прикрыть рот рукой. — Сожалею, что свидание не удалось. В следующий раз будет лучше.

Пауза. Шорох постельного белья.

— У тебя красивый голос, Ванилька.

— У тебя тоже, — улыбаюсь в ответ.

— Ты испортила мне свидание.

— Я правда не хотела.

— Врешь.

— Вру.

Мы снова замолкаем, но эта пауза — она не пустая, и не потому, что нам не о чем поговорить.

Это передышка, чтобы перезарядить орудия.

— Хочешь, почитаю вслух? — Я «просыпаюсь» первой.

Господи, снова брякнула то, что не собиралась.

Или все же собиралась?

Подсознательно оттягиваю время разговора, которого не избежать.

О том, что такое «мы» и куда мы движемся.

Очевидно, что где-то свернули не туда, промахнулись поворотом — и ровная четкая трасса под названием «Невинная дружба» осталась позади.

— Ты в курсе, что ни одна женщина в моей жизни не предлагала мне почитать книгу вслух по телефону?

— Это звучит как фиговый комплимент, — делаю вид, что дуюсь.

— Это звучит просто как комплимент. То есть ты правда будешь мне…читать?

— Если говорить более корректно, — откашливаюсь, как будто собираюсь выступать с докладом перед миллионной аудиторией, — то буду декламировать художественное произведение.

— Ты очень странная, в курсе же?

— Между прочим, это эксклюзив для тебя.

— Хочешь сказать, что я — единственный мужчина в твоей жизни?

— Других на горизонте нет, — снова тушуюсь. Почему он просто не поддастся и не даст увести разговор в безопасное русло, где мы не будем обсуждать статус наших… отношений? Или как это вообще назвать?

— Почему мне приятно это осознавать, Ванилька? — Его голос становится чуть тише и опаснее.

— Только ты сам можешь ответить на этот вопрос, — тоже перехожу на шепот, беру телефон в руку и прикладываю его к уху, потому что именно так я слышу все оттенки его дыхания. — Ты думал обо мне? Правда? Даже рядом с реальной девушкой?

— Это очень тупо, и мы оба это понимаем, но — да, Ванилька, ты торчала у меня в башке безвылазно.

В груди становится тепло.

А потом еще теплее.

И совсем горячо, как будто мои маленькие черти забыли на доске для глажки включенный утюг и где-то за ребрами в области сердца уже зреет пожар. Я уговариваю себя не поддаваться эмоциям, потому что это всего лишь флирт, который бывает всегда, если между мужчиной и женщиной возникает симпатия. И не важно, виделись они на улицах города или встречаются только на пересечении невидимых путей мобильной связи.

И в этом нет ничего страшного, если оба совершенно свободны.

Наша история, если разобраться: два одиночества, которые нашли чуть больше, чем приятного собеседника, но не рискуют портить все это чем-то настоящим.

По крайней мере, я точно не готова променять наш уютный флирт на что-то настоящее.

Настоящее конечно. Настоящее требует времени и моральных сил, а я просто не разорвусь между мужиком и работой.

А если уж совсем серьезно…

— Приезжай ко мне, — перебивает мои мысли почти умоляющий голос Призрака. — Хочу тебя увидеть. Настоящую.

Красивое розовое облачко моих фантазий проливается унылым дождем всего-то за пару секунд.

— Призрак, давай не будем ничего портить, — тоже почти умоляю я.

— Да что портить-то?! — злится он. — Что изменится, если мы будем говорить обо всем том же, только сидя на одном диване? Бери любую долбаную книгу, хоть толковый словарь — мне по фигу! Приезжай и читай вслух, но сидя рядом!

— Нет.

Это звучит немного резко, но со мной всегда так, стоит страху подобраться слишком близко. Включается защитная реакция — в этом отношении мой организм работает без сбоев, как часы.

— Это твой окончательный ответ? — Голос Призрака становится жестче, неприятно царапает слух.

— Видишь? — Я с трудом подавляю желание закричать. — Видишь, что все начинает ломаться уже сейчас?

— Невозможно сломать то, чего нет, Ванилька.

Я знаю, что он скажет дальше, но не успеваю придумать повод закончить разговор до того, как он окончательно скатится к точке невозврата.

— Мне правда нравится общаться с тобой, — это звучит так искренне, что сводит в груди, — но я — живой мужик. Мне нужна настоящая реальная женщина, а не голос в телефоне. И я реально не понимаю, почему ты вбила себе в голову, что наша встреча будет катастрофой века. По-моему, тебе просто по фигу.

— Ты не имеешь права расписываться за мои чувства, — огрызаюсь я. — Можешь думать что угодно и жить так, как тебе хочется, но ты понятия не имеешь, что у меня в голове!

— Так скажи мне! — Он явно завелся до предела, потому что где-то там, едва слышно, все же матерится себе под нос. — Давай, Ванилька, расскажи мне, какой континент уйдет под воду, если ты перестанешь быть виртуальной и станешь моей настоящей!

Это наша первая ссора?

— Призрак, пожалуйста, давай не будем ссориться. — У меня нет сил сражаться. Я не готова выяснять отношения сейчас, и еще больше не готова его терять. — Просто… сейчас все не вовремя. Может быть, тебе сложно это понять, но сейчас в моей жизни на первом месте стоит карьера. У меня миллион планов на жизнь и два миллиона желаний, которые я хочу осуществить. Какие-то другие эмоции… Я не готова к ним. Пока не готова.

Он берет паузу.

Мы оба молчим — и в этой тишине только его дыхание сквозь сжатые зубы дает понять, что надорванная связь между нами все-таки до сих пор держится. Пусть и на последнем волоске.

— Не молчи, — говорю шепотом, потому что сейчас мое горло не способно на большее. — Не бросай меня. Ты мне правда очень нужен. Клянусь, я сама бы никогда не поверила, что можно так сильно привязаться к человеку, которого ни разу даже не держал за руку. Это очень глупо?

Вздох.

С надеждой ловлю в нем что-то похожее на грустную усмешку.

— И долго продлится это твое «пока не готова»?

Я тяну в рот костяшку указательного пальца и прикусываю ее, совсем как в детстве, когда на утренниках терялась перед зрителями и забывала текст, хоть и знала его назубок.

— Хотя бы пока не встану на ноги на работе. Ты же понимаешь, что я не могу упустить такой шанс.

Он знает, на какую должность меня взяли, и что это во многом заслуга протекции моего отца, а не моего диплома и хороших резюме. Я хвасталась Призраку, что, наверное, самый молодой топ-менеджер за все время существования «ТриЛимб», и все уши ему прожужжала, как это важно для моего эго и самореализации. А он смеялся и говорил, что даже близко не стоял рядом с моими достижениями, когда ему было столько же лет.