Моё тайное увлечение - Наталья Семенова Страница 7

– Вот, – вручаю ему вещи, дергая плечами. – Можешь сразу закинуть свою одежду в стиралку. Если не разберёшься, как её включить – зови, я помогу.

– Договорились, – усмехается он, как-то странно на меня поглядывая.

– А я пока разогрею тебе еды, – отвожу я глаза, а следом соображаю, что нужно его проводить: – Пойдём.

Возле ванной комнаты я быстро проговариваю Роме, что он может пользоваться любыми средствами не стесняясь, и оставив его одного, иду на кухню. Хорошенько разогреваю большие порции и первого, и второго. Необходимость действий успокаивает, но полностью волнение не проходит, потому что я слышу шум воды из ванной. Да-да, в моей ванной голый парень. Не знаю, зачем я об этом думаю. Видимо, и так недостаточно нервничаю оттого, что придётся с ним объясняться на счёт зеркала.

И почему я его не сняла, когда твёрдо решила прекратить всякое наблюдение?

Я стою у окна, наблюдая за резвящимися на детской площадке детьми, когда доносящийся из ванной шум воды обрывается. Оборачиваюсь, начиная нервничать сильней, и через минуту вижу вышедшего в коридор заметно посвежевшего Рому. Отмечаю, что он забавно смотрится в моём халате, а также то, что он не запахнут плотно, и в вырезе видна грудь. Я догадывалась о том, что у него шикарное тело, теперь и убедилась наглядно. Бедные мои нервы…

Заставляю себя поднять глаза на его лицо и встречаюсь с лукавым взглядом карих глаз. Рома, направляясь ко мне, криво улыбается и довольно выдыхает:

– Как же круто вновь чувствовать себя человеком.

– То ли ещё будет! – нервно усмехаюсь я, указывая на накрытый стол. – Приятного аппетита!

Рома замирает в метре от меня и долго смотрит мне в глаза нечитаемым взглядом, и я начинаю чувствовать, как к лицу приливает кровь.

– Судя по звуку, с машинкой ты справился, – говорю я, чтобы хоть как-то прервать эту напряжённую тишину.

– Я пока не понимаю, зачем тебе всё это, мышка, – сужает он глаза, а затем наконец садится за стол. – Но спасибо.

– Считаешь, что человек не может быть просто добрым?

– Считаю, что у всякого поступка есть свой умысел. И я обязательно разгадаю твой.

Звучит пугающе. Учитывая, что некоторый умысел у меня всё же есть…

– Ну… попробовать можешь, – нервно жму плечами, за улыбкой пряча смущение.

– Думаешь, не справлюсь? – вновь сужает он глаза, подхватывая ложку.

– Сметаны? – улыбаюсь я, уходя от ответа, и двигаю баночку по столешнице ближе к нему.

Рома усмехается и наконец приступает к еде.

А я делаю себе чай и отхожу к окну, украдкой поглядывая на него. Я обещала не задавать вопросов, но внутри всё так и зудит узнать, что у него случилось. А ещё мне необходимо придумать объяснение своей «слежке», которое не звучало бы слишком жалко. Хочется быть в его глазах не чокнутой, а нормальной. Такой, которая сможет ему понравится…

– Твоя мама отлично готовит, – хвалит Рома, переключаясь на котлеты и лукаво улыбается: – Передашь от меня спасибо?

– Обязательно, – серьёзно киваю я, понимая, что это проверка. – А твоя мама не будет ревновать из-за того, что ты хвалишь чужую?

На лицо Ромы находит тень, и я пугаюсь, ища в своих словах что-то не то.

– Не будет, – коротко отвечает он и надолго замолкает, орудуя вилкой.

Проклятье. Дурацкий длинный язык. Но что я не так сказала?

– Прости… – произношу тихо, через несколько минут.

Рома чуть хмурится и смотрит на меня:

– За что ты извиняешься, мышка? Грубым-то был я.

– Ну… Я не хотела тебя расстраивать…

– Ты меня не расстроила. Так что, проехали. Что там по поводу попробовать объяснить своё странное поведение?

Ну вот, случилось.

– Это точно необходимо? – предпринимаю заведомо провальную попытку уйти от этой скользкой темы, подхватывая пустые тарелки, чтобы отправить их в посудомойку.

– Я ведь думал, что ошибался. Думал, зеркало мне почудилось. Что это? Социальный эксперимент? Как ведут себя приматы в природе?

– Что? – удивляюсь я, развернувшись к нему лицом. – Нет. Просто я…

– Просто ты… – смотрит он выжидательно, заставляя меня краснеть.

– Мне нравилось, – выдыхаю глухо, опустив глаза в пол, – наблюдать за тем, как вы проводите время. У вас очень весело. И вы классно поёте песни под гитару.

– И всего-то? Столько ухищрений, чтобы послушать, как мы поём песенки? – слышу в его голосе недоверие. – Интернетом пользоваться не умеешь, что ли?

– Тут другое. Вас я, пусть и не всех, но знала. Так интереснее.

– А что тебе мешало просто спуститься к нам?

– Спуститься к вам? – недоумеваю я, уставившись на него. – Без приглашения?

– Всё лучше, чем подглядывать.

– Не-е-ет. Я не такая смелая.

– Потому что мышка. Как я правильно, оказывается, дал тебе прозвище. Знаешь, что не сходится? Смелость залезть в садик ты нашла.

– Только потому, что ты себя подозрительно вёл.

– Как ты узнала, что я там ночую? Вообще не вылезаешь с балкона? Совсем нет своей жизни? Всё так хреново?

Мне не нравится с какой интонацией он произносит слова. Опять эти презрение и высокомерие, что ли. И взгляд колючий, от которого так и хочется поёжиться. Не хочу, чтобы он так на меня смотрел. Обидно это.

– Представь себе, – скрещиваю я руки на груди. – Только и сижу в своей норе, грызу сыр и жду, пока появится кто-нибудь, за кем можно будет следить. Должно быть для того, чтобы однажды попасться на глаза тому, кто будет сидеть напротив с презрением в глазах. Это же безумно приятно.

– Значит, настаиваешь на скромности? – вдруг усмехается он. И взгляд меняется. Блестит уже весельем.

Интересно, как скоро на перемены в его настроении у меня начнётся аллергия? Ха, словно я уверена в продолжении нашего общения после того, как он покинет мою квартиру. Мечтательница.

– Пару дней назад я прекратила за вами наблюдать. А тебя увидела случайно. Ночью. Перед тем как лечь спать.

– А любопытство не порок, как мы все знаем, – кивает он. – Понял тебя, мышка. И что дальше?