Сладкий грех. Искупление - Лина Мур Страница 7

— Она не беременна. Я проверил. Сегодня утром пришли результаты анализов, — говорю я.

— Хм, а почему она должна быть беременна? — хмурясь, спрашивает Каван. Пожимаю плечами, а потом смеюсь. Мне нравится видеть шок на его лице. Никто и никогда не угадает мой следующий шаг. Никто, даже самый близкий человек. Это мне всегда нравилось в себе. Я злодей высшего уровня.

— Блять, Слэйн. Какого хрена ты сделал?

— Почему нет? Это весело. Я обманул её, вылил содержимое шприца в раковину, а Энрике под кожу поставил чип отслеживания. Я всегда должен знать, где она находится. Это разумно.

— Охренеть. Просто охренеть, Слэйн! — Каван подскакивает на ноги и мечется передо мной. Люблю маятники, они меня успокаивают, и я хочу спать. Да, я сейчас немного подремлю. У меня есть ещё немного времени.

— Ты в своём уме?

— Нет. Это уже установленный факт, — отвечая, улыбаюсь я. Каван так бесится. Но что я сделал? Я не вижу проблемы. Это поможет мне. Поможет ей выжить. Я использую все варианты и пытаюсь обойти систему.

— Так…

Мобильный Кавана звонит, и он, достав его из брюк, бросает на него взгляд.

— Это Лиам. Он уже три дня пытается встретиться с тобой, — мрачно сообщает Каван.

— Скажи, что я не в настроении видеть его. Скоро он узнает мой секрет и придёт за ней. Никто из нашей семьи не может жить без мести. А если Лиам тронет Энрику, то тронет меня. Он знает мои правила. Поэтому держи его подальше от неё.

Каван кивает и направляется к выходу.

— Я вернусь до сумерек. Больше ничего не предпринимай, Слэйн. И тоже держись от неё подальше, пока я пытаюсь сохранить всё это дерьмо втайне.

Конечно. Обязательно. Ага…

Поднимаюсь из кресла и жмурюсь от боли в глазах. Чёрт. Смотрю на часы и прикидываю, сколько у меня есть времени. Не больше часа. Но я нуждаюсь в допинге. Мои кости ломает от желания подойти ещё ближе. Шаг. Шаг. Ещё один. Шаг.

Моя охрана привыкла к тому, что я псих. Я делаю странные для многих вещи, поэтому никто не обращает внимания на то, как я иду и останавливаюсь. Улыбаюсь, закрываю глаза и тяну носом аромат, окружающий меня. Снова иду и останавливаюсь. Моя кровь кипит. Ещё шаг, и я замираю. Моя жертва… она зовёт меня. Она умоляет меня прийти к ней. Неужели, никто не слышит? Она же кричит моё имя? Она взывает ко мне…

Распахиваю дверь, и мои внутренности скручивает в узел, когда я вижу Энрику. Меня начинает жутко тошнить, как будто я чёртов дьявол, а она святая вода. И каждым взглядом она брызгает на меня этой водой, причиняя жуткую боль.

Дверь за моей спиной хлопает, но Энрика игнорирует меня. Она сидит на кровати и упрямо пытается ненавидеть меня. Это всё чушь. Энрика обожает меня. Она любит меня… она одна меня любит. Мне так больно…

Каждый шаг словно хождение по углям. Каждый шаг к ней — огонь, пронзающий мою кожу. На ней не видно ожогов, потому что они внутри меня. И чем ближе я к ней нахожусь, тем мне лучше и больнее.

— Ты пришёл для того, чтобы убить меня?

Усмехаюсь от её вопроса. Энрика думает, что задала его равнодушно. Нет, её голос дрогнул, а в глазах появился страх, готовясь услышать мой ответ. Она ждёт, что я причиню ей боль. И я причиню ей боль. Этого не избежать.

— Мне нужно, чтобы ты дала мне сделать тебе укол, — говорю я. Какого хрена я делаю?

— Пошёл ты. Больше я не дам тебе накачать меня! Не дам! — испуганно кричит Энрика и подскакивает с кровати. Она отбегает от меня.

Идиотка. Я же, блять, спасаю тебя!

— Есть два варианта: я сделаю тебе укол добровольно или позову мужчин, которые будут держать тебя, и я всё же сделаю тебе укол, но уже насильно. Это не наркотик. Это снотворное, Энрика, — сделав глубокий вдох, говорю я.

Какого хрена? Какого, мать его, хрена я делаю?!

Не знаю. Я действую подсознательно. В последнее время я не могу доверять мыслям и голосам в своей голове. Они всегда шептали мне плохие вещи голосом ублюдка, который сделал это со мной. Он приказывал мне, я ненавидел его, но исполнял всё. Даже после его смерти голоса не пропали. Они разговаривают со мной. Они смеются надо мной. Они знают всё про меня и сейчас уговаривают убить её. Убить.

— Зачем мне снотворное? — тихо подаёт голос Энрика.

Что? О чём она говорит? Какое снотворное?

Мою ладонь покалывает. Я ощущаю, как она касается её мягких прядей волос. Энрика со страхом смотрит на меня и практически не дышит. Она боится моих прикосновений, а я знаю их. Они чудовищны. Я хватаю её за волосы и швыряю на пол. Энрика кричит, уползает от меня, но я хватаю её за ноги, бью лицом о мраморный пол, наслаждаясь, как ломаются кости носа, и трещит череп. Кровь стекает по её лицу. Зубы выбиты, и весь рот в крови. Наклоняюсь и целую его…

— Слэйн?

Видение пропадает, и я моргаю. Чёрт. Натыкаюсь взглядом на бокал с водой, стоящий на столе. Она не ела. Вода. У меня сушит горло. Хватаю бокал и жадно пью. Вода стекает по моему лицу, и мне мало. Наливаю себе ещё воды из графина.

— Хочешь пить, Слэйн? Научись добывать воду сам. Ты животное, и твоя задача: найти себе пищу и воду. Я оставляю тебя здесь на неделю…

— Дедушка, не оставляй меня в лесу! Мне страшно!

— Не ной, Слэйн! Ты животное! Научись быть животным, чёрт возьми!

Боль пронзает мою шею. Я падаю на мокрую траву, и ветка царапает мою израненную и воспалённую от ударов дедушки кожу. Я кричу от боли…

— Господи, Слэйн! Слэйн! — крик Энрики разрывает воспоминание.

— Ты совсем рехнулся? — спрашивает, прижимая к моей руке полотенце, а оно всё в крови. Какого хрена?

Чёрт. Чёрт. Чёрт. Слишком рано. У меня должно быть время.

Замечаю осколки бокала, валяющиеся под моими ногами. Они покрыты моей кровью. Графин тоже в крови. Что я сделал? Не помню.

Прикосновения Энрики вырывают из моей груди рычание. Она вздрагивает и быстро отходит от меня, напряжённо наблюдая за мной.

Чёрт…

— Ты должна спать. Спать. Ты сможешь сама сейчас лечь спать? — спрашиваю её. Полотенце падает на пол. Мне не больно. Я уже давно не испытываю боль от порезов или ударов. Я привык к ним. Но сейчас я чувствую боль, которая прорывается сквозь слабые стены, и очень сильно.

— Я… нет… не хочу спать, — мямлит она.

Подхожу к спрятанному за камином сейфу и открываю его. В этом поместье в каждой комнате есть мои наркотики. Я должен успеть…

— Садись.

Энрика делает ещё один шаг назад.

— Садись. Живо.

В её глазах плещутся ужас и печаль. Нет никакой ненависти ко мне, только сожаление и холодное тепло.

Она послушно садится в кресло и протягивает руку. Отворачивается от меня, кусая губу.

Я протыкаю её кожу и слышу этот хруст. Сотня проколов по всему её телу. Из каждого течёт кровь. Я слизываю её… смеюсь… кровь такая вкусная. Её кровь особенно. Я чувствую привкус стали и сладости на языке.

«Убей. Это ведь так легко сейчас. Убей. Враг слаб. Враг повержен. Остался последний шаг…».

Дёргаю головой, и игла прорезает кожу Энрики. Она шипит от боли.

— Прости меня, — шепчу, накрывая её порез