Под одной крышей - Эли Хейзелвуд Страница 7

Всё это для того, чтобы сказать: Во-первых, я скучаю по тебе. Очень сильно. Чертовски сильно. Как ты могла оставить меня здесь без тебя? Стыдно, Хелена. Стыдно.

Во-вторых: я очень, очень благодарна, что ты оставила мне этот дом. Это самое лучшее, самое уютное место, в котором я когда-либо жила. Я провожу свои выходные за чтением в солярии. Честно говоря, я никогда не думала, что смогу войти в дом с фойе без сопровождения охраны. Я просто… У меня никогда не было места, которое было бы моим. Место, которое будет там, несмотря ни на что. Безопасная гавань, если хочешь. Я чувствую твоё присутствие, когда я дома, даже если последний раз ты ступала сюда, вероятно, в 70-х годах, возвращаясь с марша за освобождение женщин. И не волнуйся, я с нежностью вспоминаю твою ненависть к пошлятине и почти слышу, как ты говоришь: — «Прекрати это дерьмо». Так я и сделаю.

В-третьих, и это не столько утверждение, сколько вопрос: Ты не будешь против, если я убью твоего племянника? Потому что я очень близка к этому. Как… так близко. Я практически режу его картофелечисткой, пока мы разговариваем. Хотя сейчас мне приходит в голову, что, возможно, это именно то, чего ты хотела. Ты никогда не упоминала Лиама за все те годы, что я тебя знаю, в конце концов. И он работает в компании, чьим основным продуктом являются парниковые газы, так что, может быть, ты его ненавидела? Может быть, вся наша дружба была долгой аферой, которая, как ты знала, закончится тем, что я вылью тормозную жидкость в чай твоего наименее любимого родственника. В таком случае, молодец. И я тебя ненавижу.

Я могла бы дать полный список его ужасов (я составляю его в приложении «Заметки»), но мне нравится навязывать это Сэди и Ханне через Zoom. Я просто… Наверное, я хотела бы понять, почему ты поставила меня на пути одного из самых мудаковатых мудаков в стране. В мире. Во всем чертовом Млечном Пути. То, как он смотрит на меня, то, как он не смотрит на меня. Он явно считает себя выше меня, и…

Звонок в дверь. Я останавливаюсь на середине фразы и бегу ко входу. Что занимает у меня целых две минуты, подтверждая мою точку зрения, что этот дом достаточно просторен для двух человек.

Хотела бы я сказать, что у Лиама Хардинга дерьмовый вкус в декоре дома. Что он злоупотребляет наклейками с вдохновляющими цитатами, покупает пластмассовые фрукты в «Икее», повсюду приклеивает неоновые барные лампы. К сожалению, либо он знает, как создать довольно красивый интерьер дома, либо его кровавые деньги FPG Corp заплатили за наем того, кто знает. Это место представляет собой элегантное сочетание традиционных и современных предметов; я почти уверена, что тот, кто его обставлял, может правильно использовать слово «палитра» в предложении, и то, как глубокие красные, лесные зеленые и мягкие серые цвета дополняют паркетные полы, не случайно. И ещё тот факт, что всё выглядит так… просто. В таком большом доме, как этот, у меня был бы соблазн набить каждую комнату столами, сервантами и коврами, но Лиам как-то ограничился самым необходимым. Диван, несколько удобных кресел, полки, полные книг. Вот и всё. Дом просторен, полон света, оформлен в теплых тонах, и от этого ещё более красив. — «Минимализм», — сказала мне Сэди, когда я провела для неё видеоэкскурсию. — «И очень хорошо сделано». — Я думаю, что мой ответ прозвучал как рычание.

А ещё на стенах висят картины, которые невольно притягивают меня. Изображения озер на восходе и водопадов на закате, густых лесов и одиноких деревьев, замерзших земель и цветущих полей. Иногда дикие животные, идущие по своим делам, всегда в черно-белом цвете. Не знаю почему, но я поймала себя на том, что смотрю на них. Кадры просты, объект съемки обыденный, но в них что-то есть. Как будто тот, кто делал эти фотографии, действительно работал с настройками. Как будто они пытались по-настоящему запечатлеть их, унести домой их частичку.

Интересно, кто фотограф, но я не могу найти подпись. Скорее всего, это какой-нибудь голодающий выпускник Джорджтаунского университета. Они вложили душу в эту серию в надежде, что её купит кто-то, кто ценит искусство, а вместо этого вот она. Принадлежит полному засранцу. Держу пари, Лиам даже не выбирал их. Наверняка они были для него просто вычитаемой из налогов покупкой. Может быть, он решил, что в долгосрочной перспективе хорошая коллекция — это так же хорошо, как дивиденды от акций.

— Мне нужна подпись, — говорит мне парень из UPS[8], когда я открываю дверь. Он жует жевательную резинку и выглядит лет на пятнадцать. Я чувствую себя дряхлой внутри. — Вы ведь не Уильям К. Хардинг, не так ли?

Уильям К. Это почти мило. Я ненавижу это. — Нет.

— Он дома?

— Нет. — К счастью.

— Он ваш муж?

Я смеюсь. Потом ещё смеюсь. Потом я понимаю, что парень из UPS смотрит на меня так, будто я злая ведьма Запада. — Эм, нет. Извините. Он мой… сожитель.

— Точно. Вы можете расписаться за своего сожителя?

— Конечно. — Я потянулся за ручкой, но моя рука замерла в воздухе, когда я заметила эмблему FGP Corp на конверте.

Я ненавижу их. Даже больше, чем я ненавижу Лиама. Мало того, что он делает меня несчастной, сидя дома и подстригая газон в семь тридцать утра в единственный день недели, когда я могу выспаться, так он ещё и наносит мне оскорбления, работая на одного из моих профессиональных врагов. FGP Corp — это один из тех огромных конгломератов, которые продолжают создавать экологические проблемы — кучка чересчур образованных чуваков в костюмах за 7 тысяч долларов, которые распространяют биотоксины по всему миру, совершенно не заботясь о коричневых пеликанах (и обо всем будущем человечества, но лично я больше привязана к пеликанам, которые ничем этого не заслужили).

Я смотрю на толстый почтовый пузырчатый пакет. Стал бы Лиам расписываться за конверт EPA от моего имени? Сомневаюсь. А может, и подписал бы. Потом он привяжет его к красным воздушным шарикам, которые предоставил его приятель Пеннивайз, и будет смотреть, как он исчезает в закате. Я уже на 73 % уверена, что он прятал мои носки. У меня осталось четыре одинаковых пары, ради всего святого.

— Вообще-то. — Я делаю шаг назад, улыбаясь, упиваясь собственной мелочностью. Хелена, ты бы так гордилась. — Мне, наверное, не стоит расписываться за него. Наверняка это федеральное преступление или что-то