Елена Александровская - Мой желанный принц Страница 7

Роджерс опустился в кресло и протянул Ирине листок.

– Вот тебе адрес. Это тут неподалеку, минут семь пешком. Хотя на твоих каблучищах могут все десять получиться. Трамвая не жди, тогда и за час не доберешься. На подъезде домофон, код я записал. Четвертый этаж. Татьяну мою ты видела. Все, вперед!

И Ирина поспешила выполнять ценные указания. Все восемь минут до дома Александра Семеновича она прикидывала, как бы половчее поблагодарить и его, и его жену. Но так ничего не придумала. А уже перед самой дверью в подъезд, старой, рассохшейся и нуждающейся не в домофоне, а в уютном местечке на свалке, решила, что лучше всего будет посоветоваться вечером с бабушкой.

Четвертый этаж старого, а, может, даже старинного дома оказался не самой легкой задачей. До двери с номером «13» Ира добралась с заметной одышкой.

– Привет, Ируська, заходи!

Жена Александра Семеновича, Татьяна, больше всего была похожа на десятиклассницу после летних каникул – очень смуглая, очень стройная, в узких джинсах и с хвостиком. Впечатление только усиливали очки для работы. Ира вспомнила, что Татьяна Петровна тоже была физиком и когда-то работала вместе с мужем над очень серьезными проектами (на новогодней вечеринке своими ушами слышала, как оба они смеялись, вспоминая зверства «первого отдела»).

Ира вошла в огромный полутемный коридор.

– Давай сразу направо, если тебе не нужно вымыть руки… Или попудрить носик.

Ира сделала пару шагов направо и оказалась в небольшой комнате с книжными шкафами по одной стене, огромным двухтумбовым столом и узким кожаным диванчиком. Так, в ее представлении, выглядели кабинеты великих ученых или курительные в барских усадьбах. Судя по въевшемуся аромату табака, перед ней была именно курительная. Огромный монитор на столе несколько нарушал гармоничную картину.

– Ну что ж, давай начнем.

Татьяна зашуршала страницами из тетради.

– Девочка моя, бедняга… И ты руками?

– Ну да, – Ира пожала плечами. Меньше всего она была готова к такому приему. Ей показалось, что с Татьяной Петровной она знакома сто лет, что они встречаются самое редкое раз в неделю и вообще чуть ли не лучшие подруги.

– Солнышко… Ну что ж ты сразу Роджерсу не сказала, что машины нет? Мы б что-то придумали. А так целый год… Как школьница… Аристарху бы намекнула, в конце концов. Он, конечно, болван, как все мужики, но интересы дела есть интересы дела. Так, давай ты сядешь вот здесь, а здесь мы положим, с позволения сказать, чертежи. Давай. Диктуй, я набираю быстро, не тормози.

Через три часа работа была сделана – Татьяна пару раз дала вполне дельные советы, хотя не уставала повторять, что она просто физик-теоретик и в инженерском деле многого не понимает.

– Так, сейчас я запишу на дискету наши труды. Нет, на две дискеты. Одну ты оставишь себе, а вторую Роджерс завтра заберет на работу – пусть их девицы вычитывают-правят по требованиям заказчика. А мы теперь с чистой совестью можем выпить кофейку. И давай расслабься – у нас все хорошо! Запомни – как будешь относиться к миру, так он станет относиться к тебе. Не сразу, конечно, но станет. Главное, дотерпеть!

Кофеек Татьяна сварила крепчайший. А появившаяся из своей комнаты ее матушка (Ира иначе не смогла назвать эту статную женщину в японском шелковом халате, вышитом хризантемами) заставила «глупых девчонок» уставить кухонный стол половиной содержимого огромного холодильника.

– Знаю я вас, болтушек. Кофе напьетесь, сигареткой закусите и бегом…

– Мама, ну сколько можно?!

– Доченька, – Ира никогда в жизни не слышала, чтобы такое доброе слово произносили с таким количеством яда в голосе. – С тобой я уже не собираюсь спорить. Но твоя гостья еще маленькая, ей твоя диета на пользу не пойдет. Она ж растет еще…

И Елена Пална величественно удалилась, не слушая ни лепета Иры, что недавно ела, ни хихиканья дочери.

– «Женщина выдающегося ума! Характер такой, что полком командовать!.. А выбивается из сил…»

Ире слова Татьяны показались знакомыми: это была явно цитата, но вот откуда, девушка сразу сообразить не смогла.

Поздним вечером она рассказала бабушке о событиях такого длинного и странного для себя дня. Марина Борисовна усмехнулась.

– Это ж «Покровские ворота», дурочка. А твои новые знакомые, похоже, очень хорошие ребята. Я рада, родная моя, что у тебя появились такие друзья.

Глава четвертая

Сентябрь 2005

Бабушкины слова оказались пророческими, как этому ни удивлялась Ира: она подружилась с Татьяной, познакомилась с приятелями Роджерсов – Димой и Аней, которые держали частное сыскное агентство. Временами Ира удивлялась тому, как много вокруг нее стало происходить хорошего. И почему-то именно тогда, когда она уже совсем перестала на такое хорошее надеяться.

Ира радовалась, но Марина Борисовна, посоглашавшись пару минут вместе с внучкой, все чаще стала печалиться.

– Ба, ну что такое? Все ж так классно!

– Девочка моя, ну что ж классного? Да, у тебя появилась работа – интересная, не спорю. Да, у тебя появились добрые приятели, почти друзья – это меня тоже очень радует. Но тебе-то уже даже не двадцать пять… Тебе надо не пахать как ломовая лошадь, а замуж выходить! Детей рожать! Потом же поздно будет!

Когда Ирина услышала такое в первый раз, она улыбнулась – бабушка совершенно искренне заботилась о ней и ее будущем. Но слышать одно и то же раз по пять на неделе становилось настоящим испытанием для нервов и чувства юмора.

– Ба, ну что за фигня? Почему поздно?

– Чем моложе мама, тем более здоровые у нее дети!

Ирина пристально посмотрела на Марину Борисовну.

– Бабуля, ты всерьез? Тебе напомнить о моей сокурснице Машке, которая с рождения страдает пороком сердца? А родила, между прочим, Машкина мама ее в восемнадцать… Или напомнить о твоем же ученике Грише? Или о другом твоем ученике, Владике? Тупицы тупицами, болячек больше, чем мозгов! А мамы-то молоденькие…

Бабушка умолкала, но максимум на пару дней. А потом все начиналось сначала – замуж, да побыстрее. Ирина теряла терпение, пыталась не спорить, взывать к бабушкиному разуму, но это было, похоже, делом безнадежным: Марина Борисовна иногда была самой обыкновенной бабушкой, а вовсе не самым мудрым и лучшим другом.

Хотя Ира в глубине души признавала: ей еще сильно повезло. Бабушкина приятельница, тетя Наташа, на разговорах бы ни за что не остановилась. Собственно, это было даже не предположение, а самый что ни на есть фактический факт. Когда ее дочке, Янке, исполнилось двадцать, тетю Наташу начала бить истерика, что дочка засидится в девках. Возможно, в ее опасениях и было рациональное зерно, ибо Янка красотой особой не блистала. Зато у нее были замечательные мозги, и она играючи поступила в мужской вуз на мужской факультет. Поступила и в поклонниках отнюдь не нуждалась, скорее наоборот. Да и поклонники у Янки были один другого лучше и достойнее.