Код красный: кислород (СИ) - Энни Дайвер Страница 7

Забираюсь с ногами на кушетку, открываю ноутбук нервным движением и агрессивно сверяю таблицы. Оставила одних, так отчеты теперь буду до Нового года собирать и ловить косяки! Надо инструкцию по подготовке спустить, чтобы херню прекращали слать. Ну как можно в этом бардаке хоть какие-то данные найти?

Мы молчим, барабаним по клавишам и делаем вид, что не бросаем друг на друга заинтересованные взгляды. Один раз Верховскому звонят и сообщают, что операции сегодня не будет — пациентка решила сначала слетать с единичкой в отпуск, а потом уже расти до третьего. На этом разговоры в кабинете обрываются, и мы снова соседствуем своими мирками, ощущая себя на удивление спокойно.

— Жека, ты на месте? — звучит за дверью, а затем раздается стук, чисто символический.

С Верховским мы переглядываемся всего секунду. Потом я подскакиваю с кушетки и, схватив свои пожитки, несусь за ширму, пока, не дожидаясь ответа Жеки, в кабинет входит коллега, гинеколог-эндокринолог Анатолий.

— На месте, операцию отменили, — хмыкает Женя и потягивается в кресле. Я едва-едва спряталась, но Верховского со своего места прекрасно вижу. Пошевелиться не могу — тогда Толя услышит цоканье каблуков, и к черту всю конспирацию. Так и стою, надеясь, что скоро третий лишний из кабинета исчезнет. — Покурить сходим?

Анатолий проходит к столу и усаживается на стул для посетителей. Закатываю глаза. Этого только не хватало.

— Можно. А куда пойдем? На главный или служебный? — его рука тянется к стаканчику, который Верховский оставил на своем столе. — Слышал, ты своего-таки добился и дожал нашу противозину с курилкой.

— Откуда такая инфа? — хмурится Женя и быстро взгляд на меня бросает, понимая, что противозина все слышит.

— Да уже все об этом говорят, — хмыкает Толя. Вот сплетник хуже баб! Вечно все новости знает и языком треплет. Неужели от клиенток нахватался желаний пообсуждать всех? — Она же до этого нас тут в бараний рог скручивала. Офис крутой — ее рук дело, но дисциплина у нее жесть. А ты на место поставил, когда линию свою гнуть начал. Так что теперь ты местный авторитет.

Чего? За какую-то ободранную курилку авторитет? Они охерели все, что ли? Или забыли, кто им премии в конце месяца начисляет? Закипаю моментально. Авторитет, блядь. Знали бы они, что у него зарплата больше, чем у каждого из защитников Верховского, вмиг бы корону, которую сами же на голову надели, лопатой снесли.

— Ну ладно тебе, авторитет, — отмахивается от предложенных на блюдечке полномочий на блюдечке Верховский. — Ничего такого не сделал. Просто попросил. Вы тоже попробуйте, если что приспичит. Вдруг прокатит?

— Да конечно! Эта сука хер че сделает. Мы, по ее мнению, ебашить должны до гроба. А все остальное не в счет.

Женя приподнимает брови и снова на меня косится. Я качаю головой. Желание выйти и по полочкам все разложить Толику бешеное. А потом еще и посмотреть, как он в моем кабинете будет писать заявление по собственному, еще и дисциплинарное взыскание получит с занесением в трудовую. Разгуляться хочется страсть как. Я давно поняла, что меня тут не особенно жалуют. Папина дочка, которая только и делает, что строит всех да заставляет рабочие места в идеальном порядке содержать.

А то, что для них по моей воле кухня открылась с запасом кофе, чая и печенья, душевая комната с нормальными раздевалками появилась, и зарплаты в полтора раза выросли — это так, пустяки. Может, перестать все это делать и начать, наконец, вести себя так, как коллеги меня представляют? Вот тогда и посмотрим, кто в бараний рог первым скрутится.

— Не кипятись, Толян. Водички глотни и остынь, — осекает Верховский. Это что, он за меня так ненавязчиво заступается или стыдно стало при начальстве это самое начальство обсуждать?

— Да, спасибо, — он берет стакан, но задерживается, так и не донеся тот до рта. Что он там разглядел? Прикладываю пальцы к губам, надавливаю сильнее и убираю руку. Твою ж за ногу! Помада, наверное, отпечаталась. — К тебе кто-то заходил?

— С чего решил?

— Да вот, помада на стакане, посмотри, — Толик хлопает ладонью по столу, и я едва не бросаю все свое добро на пол от неожиданности. Так и инфаркт схлопотать недолго. — Признавайся, Олеська тебя уже глубоко благодарить приходила?

О, нет. Нет-нет-нет-нет. Это я даже слушать не хочу. С кем спит Верховский, не мое дело. К щекам жар приливает, я ошарашенно пялюсь на Женю. Он удивлен, кажется, не меньше моего. А еще растерян. Я поджимаю губы и киваю в сторону двери, предлагая уже закончить перемывание косточек и выпроводить Толика из кабинета.

— Не Олеся. В моем вкусе женщины постарше, — ухмыляется Верховский, но на меня больше не смотрит — оставляет одну за ширмой обтекать. Ладно, такое ляпнуть можно было и без привязки к моей персоне. В конце концов, Жене тридцать семь, и правда не по возрасту молоденьких девочек окучивать.

— Как наша стерва? — готова поспорить, что глаза Толика сверкают любопытством. Плечи трясутся от беззвучного смеха. Верховский бросает на меня хмурый взгляд — глаза его темные до ужаса, утонуть можно. Наших гляделок хватает на три секунды, и он резко поднимается, уже серьезно заявляя Толику:

— А пойдем-ка все же покурим, Толян.

— Пошли. Только давай у служебного. Не будем Стервозу Борисовну драконить, а то откажется от курилки.

Они уходят. Я остаюсь одна в кабинете в давящей тишине и с липким ощущением на коже, будто меня в компостной яме вываляли и на ветер обсушиться поставили.

Глава 6

Это тотальный кабздец.

Надо же было так лохануться с Толей. Стоим, курим, молчим. Я в табло ему прописать хочу за неуместные разговорчики, а он только ржет и снова что-то заводит про Кристину. Мы обсуждали ее до этого только один раз, когда я спросил, что из себя наша Борисовна представляет. Мне тогда, конечно, в красках Толян все расписал. А сегодня вот опять завелся. Кисточки чистые взял, холст новый и колоры другие совсем.

И не в том дело, что я какими-то чувствами к Кристине воспылал. Ни капли. Разве что возбудился немного на красоту такую смотреть. Но там любой нормальный мужик прилив крови почувствовал — слишком уж складная у меня начальница. А ровно в том, что не по-человечески получилось. Журить руководство за глаза — это одно, а вот личные качества ее примешивать —