В ритме танца (СИ) - Литвин Светла Страница 7

Вытянул прядь моих волос, держа перед глазами. Ну да, волосы наращённые. Для эффектности в танце. Мужики прям кипятком писают, когда перед ними гривой машешь. Окупаются такие волосики всего за несколько рабочих дней.  

— Я...я...пусти урод... — вцепилась в его руку с такой силой, что ногтями пропорола кожу.  

— Дура! Я же мог выкинуть тебя на улицу! — он отпустил, но врезал со всей дури кулаком в стену из гипсокартона, сделал в ней дыру.  

Таких дыр в этой квартире было уже две.  

— Да лучше на улице от голода подохнуть чем так, как скотина! Чё ты?! А?! — толкнула его в грудь, он пошатнулся сопя, оскалился, но не ответил. 

—Братиком заделался бы? Ты посмотри на себя. Давно узнал? Я в больнице месяц пролежала и тут две недели пыль вытираю, а ты явился и душишь меня, потому что не сказала. А когда?! Это тогда, когда ты меня заволок в тачку хуй знает кто, хуй с горы крутой. Да я в жизни так не пугалась, даже когда повариха в детдоме за ворованную картошку шлангом лупила! — врала, конечно, но не стану ж я ему про круг рассказывать, — Я этого всего не просила могу прям сейчас уйти! Но ты же сука теперь тем более не отпустишь, а я не пойму, я у тебя вроде питомца, что ли?! Ну такой, который вроде экзотический, но и на хуй не нужен. Короче, это всё лирика, хуёвая. Я устала короче от этого всего. Если ты реально собрался гнобить меня всю мою жизнь, если я у тебя вроде груши для битья, то я жалею, что меня врачи откачали. На хуй такая жизнь?!  

— Дура! Ёбнутая дура! — заорал мне в лицо, и с квартиры, дверь захлопнул и ещё и закрыл до кучи на замок, от которого ключа у меня не было.  

Проревела с час. Ещё через два Артур вернулся. Пьяный в слюни, с бутылкой вискаря без крышки, потому что прикладывался к ней раз в минуту. Дальше коридора уйти не смог, опустился у стены на пол. Я сходила за минералкой и села рядом с ним. Долго молчали, он явно пришёл поговорить, но догонялся до нужной кондиции. Таким, как Артур и в состоянии бухой в слюни тяжело душу выворачивать.  

— Пепельницу принеси. — первое, что было сказано ещё плечом в плечо толкнул.  

Я сходила за пепельницей и понеслось.  

Дым в потолок, и наша с ним история.  

— Маму, когда хоронили, мне семь лет было. Тогда маленький был, меня не посвящали в причины её смерти. Объяснили мол на небо улетела, и всё. Плакал, скучал, потом стало всё равно. Стал привыкать что есть только отец и бабушки. Со временем стал даже забывать маму, словно её и не было вовсе никогда. Ты пиздец как на неё похожа, — в этом месте моё сердце рухнуло в пропасть, тело бросило в жар, а Артур продолжал, не давая мне в себя прийти; — Я когда фотку увидел, думал без ДНК ты моя сестра, а анализы по нолям пришли, когда, прихерел не малость так.  

Сейчас и я от его слов не малость прихерела, да так, что перебить его посмела.  

— У нас что общие родители? — я то думала если и брат он мне, то мы сводные по отцу и не более.  

— Да. Родные прикинь да? Это самый лютый пиздец, который вытворил наш с тобой папаша. Мама-то при твоих родах умерла. Мать в могилу, тебя в дом малютки. Родне сказал, что ты тоже умерла. Сейчас погоди-ка. Вот. Даже справку в морге купил. — Артур пошарил по карманам и выудил смятую бумажку.  

Я забрала у него бутылку, хотела хлебнуть, но не успела. Артур вырвал её у меня неверной рукой.  

— Ага сейчас! Мало твоей печени досталось?! Минералку хлебай. Вот. Типа смерть от перитонита. Пиздец просто. А потом, сердечный приступ, он едва говорить мог, рассказал мне, досье на тебя в сейфе у него лежало.  

— Но твой отец умер год назад. Че сразу не забрал-то меня? — отхлебнула минералки, дрянь мерзкая, сморщилась то ли от информации, то ли от мыльной на вкус воды.  

Чувство омерзения даже к воздуху порождало во мне стойкое желание подняться и уйти, забыть это всё как страшный сон. Опять не хочу знать кто я и что я. Хочу, как раньше думать, что я спустилась на землю дитя с небес. Красиво и романтика по-детдомовски.  

— Да не мог я тебя забрать. Семнадцать лет тебе было, это опека, а мне бы не дали, даже за бабки. — Артур допил залпом вискарь, с полбутылки точно, — Ещё принеси. — сунул мне пустую бутылку.  

Пока ходила, кое о чём подумала, и спросила у Артура, подав ему полную бутылку. 

— А когда у отца инфаркт случился? — я же тогда смотрела по осени, но на дате особо внимания не заостряла.  

Артур скрутил крышку, зашвырнул её в угол, приложился к бутылке.

— Февраль четырнадцатого умер, три дня в больнице пролежал.  

— С десятого на одиннадцатое, значит, инфаркт? — уточнила, Артур кивнул, я придержала нервный смешок, — В детдоме у нас училка была, днём литературу и русский загоняла, а по вечерам, она нас, красивых девочек танцам на пилоне учила. До синяков, до кровавых мозолей. Я не ныла, старшие девочки заебись на этом зарабатывали, и я так же хотела, чтоб в обносках не ходить и сигареты не стрелять.  Днём учишься, ночью работаешь и отстёгиваешь процент, училке нашего могучего и директрисе, но и на руках остаётся неплохо. На сигареты, одежду хватало. Сначала всё прилично было, русичка пристраивала нас в ответственные руки, туда, где безопасно, где ты сиськи покажешь, и тебя потом по кругу не пустят. Но и на старуху бывает проруха.  К тому времени я уже год работала в хорошем клубе, где за девочками охрана следит, чтоб клиенты черту дозволенного не переходили, а Людмила Сергеевна предложила калым. Меня и ещё двух девочек наших собрала, самых лучших. Отправила нас после отбоя загород к одному мудиле, день рождения у этого гандона был. Стриптиза ему и его дружкам было мало, охраны, как в клубе нет, а Оля и Вика были сами не против подзаработать лишнего, пока их драла толпа охуевших мужиков, я отсиживалась в подсобке, но этот гандон новорождённый и про меня вспомнил. Свежего мяса захотелось, девки к тому моменту были уже никакие. Вытаскивали меня из той подсобки трое, я упиралась как могла, но вовремя поняла, что бесполезно, сделала вид что согласна. Пьяная толпа мужиков меня лапала, раздевала, а я сдерживала рвотные позывы, чтоб дать последний отпор. Один там был нетерпеливый, начал тыкать мне хуйнятиной своей в лицо, я взяла в рот и укусила, как питбуль вгрызлась. Как он орал, кровищи море. Пока там все на панике, я отплёвывалась шмотки собирая, и такого дёру дала оттуда. Знаешь, если бы это был хозяин дома, меня бы, наверное, грохнули. А так там какой-то не друг его даже, хуй пойми кто. Меня никто не тронул, по какой причине, я тогда не знала, а вот теперь догадываюсь. Русичку уволили, больше я её не видела, с того клуба, где платили хорошо, и охрана, уволили меня, да я и не смогла бы работать, ступор, танцую, танцую, только снять с себя ничего не могу. Профессиональная сука травма! Я с месяц просидела без работы, искала варианты, но кому нужна малолетка в ночное время? Даже на мойку брали в день и два через два, а это был не вариант, да и там мало платили, мне бы с минусом процента для Селёдки, это директриса наша, только на сигареты хватало бы. Нашла клуб попроще, туда гоу-гоу девочки требовались. Ну это просто, когда не раздеваешься, а танцуешь. Туда меня взяли. Только после того случая, я прикосновения мужиков с трудом переношу. С парнем пришлось расстаться, он целоваться лезет, а мне блевануть охота. Так этот пиздец как раз в ночь десятого февраля случился.  

В воздухе повис сигаретный дым и молчание. Артур молчал, поднялся сопя и ушёл, хлопнув дверью так, что дверной проём снова крякнул. Псих неадекватный. И через пять минут, как в дешёвом мыльном сериале, в квартиру вломилась такая же, как Артур нет не девка, язык не повернулся, Волчица прям. Зверьё под стать Братцу. Вцепилась в мои волосы. 

— Слушай меня сука сюда, этой твари я ещё яйца выкручу, а от тебя прям сейчас мокрого места не останется. Отвечай тварь давно ты спишь с ним?! — она дёрнула за волосы и вниз.  

Типа я снизу, она сука сверху. Я б ей ответила, но меня удерживало осознание пиздеца, который меня ждёт от Артура за его бабу.