Прятки. Я иду искать - Кира Сорока Страница 7

– Окей, – кивает Марат. – Тогда до встречи!

Как только он уходит в общагу, я натыкаюсь на строгий взгляд Дашки. Она скрещивает руки на груди и явно не собирается двигаться.

– Ты ведь не поэтому будешь заниматься с ним не в нашей комнате! Не потому, что боишься помешать мне. А потому, что надеешься застать там Кирилла! – она кивает на окна комнаты Марата.

И да, она меня поймала.

– Я понимаю, Даш, что это глупо – искать с ним встречи… И знаю, что ты больше не хочешь даже говорить о Кирилле… Но неужели тебе не интересно, почему он так просто отказался от друзей?

– Нет! – отрезает подруга. В ней явно говорят обида и гордость. Но потом она неуверенно добавляет: – К тому же он вроде бы всё сказал уже… Что у него новые друзья. Или ты думаешь, что в своей комнате он скажет тебе намного больше?

Этого я не знаю. Но попытаться стоит. Пожав плечами, отвечаю подруге:

– Я попробую поговорить с ним ещё раз, если представится возможность. Но на этом всё. Навсегда закрою эту тему.

– Господи, Аська… Выглядит так, будто ты оправдываешься передо мной, – она смягчается и начинает улыбаться. – Ты влюблена в Суворова, наверное, целую вечность. Едва справилась с его отъездом. И вправе делать всё, что хочешь. Мне просто за тебя обидно. Ну что за козёл, а? Так и надавала бы подзатыльников этому кретину!

Я тоже улыбаюсь. После разговоров с Дашей мне всегда легче. Она умеет всё разложить по полочкам. Хочу сказать ей спасибо и ещё как-то выразить благодарность, но меня прерывает голос мамы.

– Ася, можно тебя на минуточку?

Бросаю взгляд себе за спину. Мама идёт по дорожке от учебного корпуса, направляясь к нам.

– Добрый день, Татьяна Геннадьевна, – говорит ей Даша. Потом бросает мне: – Ладно, я в комнату, – и сразу уходит.

Я же направляюсь навстречу матери. Мы с ней немного повздорили этим утром из-за тех ужасных слухов про неё и директора. Только вот она совсем не хочет комментировать происходящее. Типа это не моё дело. Из-за этого и поругались, потому что её личная жизнь напрямую затрагивает меня.

– Как твой первый день? Всё нормально? – спрашивает она будничным тоном, когда мы оказываемся напротив друг друга.

Итак, мой первый день…

Кирилл внезапно вернулся и не хочет меня замечать. Ника выпотрошила мой рюкзак. Тимур потоптался на моём учебнике. И мы согласились на игру в прятки по новым, наверняка каким-то ужасным правилам. А ещё чуть позже Гордеева продемонстрировала половине класса мои трусики. И, ко всему прочему, между Кириллом и Никой что-то происходит.

Так как прошёл мой день?

Я спокойно отвечаю маме:

– Всё как всегда. Ничего нового.

А потом произношу с нажимом:

– А у тебя?

Кажется, мама улавливает мой намёк и отвечает с подчёркнутой невозмутимостью:

– Я не буду обсуждать с тобой то, что происходит у нас с Денисом… Викторовичем. И не собираюсь выставлять это напоказ всей школе.

– Да! Но это уже обсуждается! – с отчаянием восклицаю я.

– Поговорят и перестанут, – беспечно отмахивается мама и быстро меняет тему: – Лучше скажи мне, как там Кирилл? Я только сегодня узнала, что он вернулся. Его фамилия лишь этим утром появилась в списках.

– Да, вернулся, – ком встаёт в горле, когда я вспоминаю о нём. – Всё нормально.

– Как-то невесело прозвучало, Ася. Вы поругались?

Мне кажется, или в голосе матери действительно прозвучал повышенный интерес? Словно она жаждет нашей ссоры?..

Да нет… Нет… Показалось!

Я решаю закрыть тему Кирилла в разговорах с ней раз и навсегда.

– Мы больше не дружим, у него теперь новая компания, – произношу как можно равнодушнее.

Мама протягивает руку, гладит меня по плечу.

– Закончишь школу, уедешь в институт – и совсем забудешь прежних друзей, потому что заведёшь новых. Это нормально.

Мимо проходят мои одноклассники. В том числе и Ника. Я поспешно отстраняюсь от мамы. Каждый раз, когда они видят нас вместе, считают, что я стучу на весь класс. А я вообще никогда не посвящала её в свою жизнь и жизнь класса. Пыталась однажды, ещё в седьмом, рассказать маме о том, что Соболевы задевают меня. Она отреагировала на это довольно бесстрастно. Мол, не обращай внимания, просто учись, ведь ты здесь именно за этим. Тогда мне на помощь пришёл Кирилл. А к маме я больше с подобными разговорами не подходила.

– Ладно, мне уроки надо делать, мам, – делаю шаг назад. – Ещё увидимся.

– Давай, беги, – мягко улыбается она, не двигаясь с места.

Я начинаю пятиться, а она просто смотрит на меня нечитаемым взглядом.

Иногда внутри себя я задаюсь вопросом – она вообще меня любит? Знаю, что когда я была маленькой, и папа жил с нами, мама была другой. Доброй, искренне интересующейся моей жизнью. А потом они с папой развелись, и её как подменили. Словно с тех пор она решила для себя, что я – её проект. Что она должна сделать из меня успешную женщину. Помню, как она билась за место завуча в этой школе, говоря при этом, что поступление сюда очень важно в первую очередь для меня. Учиться вместе с детьми обеспеченных родителей – это же так престижно!

Да уж… Очень!

Развернувшись, забегаю в корпус и направляюсь к своей комнате. Даша занимается, и я тоже берусь за уроки. Только сначала переодеваюсь в нормальную одежду – джинсы и футболку. А когда заканчиваю с уроками на завтра, хватаю учебник английского и, зажав его под мышкой, собираюсь к Марату. Но сначала замираю перед зеркалом.

Даша отрывает взгляд от своей тетради.

– Ты хорошо выглядишь, Ась. Намного лучше, чем Гордеева. Она вся какая-то ненатуральная, что ли.

Я благодарна подруге за её слова, но Ника всё же первая красавица школы, как все считают.

– Кирилл идиот, что не замечал твоей любви. Знаешь, что бы я сделала, будь я на твоём месте?

– Что?

– Я бы влюбила его в себя и заставила страдать. И ни за что не показала бы своей увлечённости им, чтобы он помучился.

– Звучит как план, – отзываюсь я, улыбнувшись своему отражению в зеркале.

На самом деле – без шансов. Ведь за прошедшие четыре года Кирилл ни разу не проявил какой-то особой симпатии ко мне. Как парень к девушке. Сёстрёнка, белочка, белка – так он меня называл.

– Точно! План! – вдруг восклицает Даша.

Крутанувшись в кресле, вскакивает и приближается ко мне. Выхватывает учебник английского, бросает его на кровать. Я смотрю на неё с недоумением.

– Ась, я знаю,