За пять минут до января - Алиса Лунина Страница 7

А в их с Сергеем отношениях все было как в игре «тепло — холодно». И все только холодно, холодно и ни волнений, ни особенных переживаний, ни искренности. С Сергеем Олеся чувствовала себя ясновидящей — в том смысле, что видела их дальнейшую жизнь на много лет вперед. Вот они поженятся, у них будет шикарная свадьба (Сергей любит пускать пыль в глаза). Он настоит на том, чтобы она оставила профессию и занялась домашним хозяйством. «В семье должен быть один артист», — однажды сказал Сергей с таким видом, что сразу стало понятно, кого он имел в виду, а потом, лет в сорок, она вдруг почувствует, что ее так достала эта «благополучная» семейная жизнь, что окажется в дурдоме с сильнейшим неврозом; и из этого долгосрочного прогноза на годы вперед Олеся сделала вывод — им надо расстаться. Просто они с Сергеем разные люди. Так бывает, и никто не виноват, главное, вовремя это понять, а дальше уже идти каждому своей дорогой. Но она никак не могла решиться Сергею об этом сообщить, потому что боялась ранить его, и все искала подходящий повод для последнего объяснения. И повод вдруг нашелся, но такой, что ей бы и в кошмарном сне не приснился…

За неделю до Нового года Олеся приехала к Сергею, чтобы забрать у него кое-какие вещи, и обнаружила там свою подругу Вику. И Сергей, и Вика явно не ждали Олесю и были смущены ее внезапным появлением. Олеся хотела что-то сказать полуголой, растерянно улыбающейся подруге, но не смогла (ей почему-то стало больно дышать), только махнула рукой, развернулась и побежала куда глаза глядят. Олеся бежала по улицам, задыхаясь от боли и чувства, что и небо падает ей на голову. «Почему так подло, за спиной?! — ревела Олеся. — Неужели нельзя было сказать мне честно — в лицо, что вот мы с Викой (Сергеем!) полюбили друг друга и не можем противостоять стихийно вспыхнувшим чувствам!» Она бы постаралась их понять и устранилась. Атак… Жених и лучшая подруга?! С Викой Олеся дружила с первого курса театрального училища и считала ее близким человеком, какое-то время Вика даже жила у нее.

Самое смешное, что еще месяц назад Сергей отчитывал Олесю, узнав, что та уступила свою роль в спектакле Вике.

И вот так, в один день, ни жениха, ни подруги! Лихо! Да еще под Новый год!

В тот день Олеся поехала к деду в Бабаево — помочь ей справиться с обрушившимся небом мог только он. Прижав к груди урчащего Полковника, Олеся долго и бессвязно жаловалась деду Василию на несправедливость судьбы, а он отпаивал ее чаем и говорил, что иногда нам кажется, будто мы потеряли что-то большое, важное (и это такая потеря, какую нельзя пережить!), но потом выясняется, что эта кажущаяся потеря на самом деле — дар судьбы, что называется, «Бог отвел!». Но чтобы понять это, должно пройти время, нужно отойти на расстояние и проверить ситуацию масштабом времени…

Утешения деда Василия помогли Олесе. На следующий день она вернулась в Москву с твердым намерением забыть случившееся, как кошмарный сон, и не видеть больше ни Сергея, ни Вику. Однако Сергей названивал ей и настаивал на встрече.

Она согласилась встретиться с ним, зная, что эта встреча будет последней.

Они встретились в кафе. Сергей кашлял, выглядел больным (он объяснил, что накануне сильно простыл), однако особенного раскаяния не выказал.

«Понимаешь, Вика сама… напросилась!»

Олеся вспыхнула (как бы там ни было, джентльмен такого не скажет): «Будем считать, что все к лучшему! Прощай, Сергей!»

Он удивился: «Прощай?! Ты что, из-за Вики так обиделась? Ну перестань, у нас с ней не было ничего серьезного. А то, что было… это же ничего не значит!» Олеся возмутилась: «Ах, это, оказывается, ничего не значит? Какой же ты… высокоморальный человек! Я бы еще могла понять, если бы у вас все было серьезно, а так… извини, не могу».

На прощание Сергей ее поцеловал — Олеся поморщилась: не надо сентиментальных жестов! А на следующее утро почувствовала себя больной. Выходит, Сергей заразил ее простудой. Вот так он и ушел из ее жизни — оставив ей на память насморк и недобрые воспоминания. К вечеру Олеся совсем разболелась, поднялась температура, охрип голос. А через два дня был тот самый важный кастинг, который она из-за этой нелепой простуды провалила. И вот какой теперь Новый год?!

Кстати, еще неделю назад у нее были планы на новогодние праздники: ей позвонил приятель, с которым они вместе учились, и предложил заработать, выступая Снегурочкой на частных вызовах. «Песенку свою споешь про снежинки, улыбнешься — делать-то и не надо ничего!» Олеся сначала было хотела отказаться, потом задумалась: а что плохого? Детей порадую, да и деньги не помешают. И вот когда она уже хотела согласиться — некстати заболела. Заложенный нос хочется оторвать, в горле будто бы сидит большой кот и скребет лапой, а в голове туман. Хороша Снегурочка!

А как еще провести праздники, Олеся не знала. Она перебрала в уме всех знакомых, с которыми теоретически можно было бы встретить Новый год (таковые имелись), но празднование с друзьями предполагало веселье, а ей не хотелось никого расстраивать своим похоронным видом. Нет, шумные застолья сейчас не для нее, а других вариантов не было.

Она даже подумала (как и в случае с кастингом), что хорошо бы тридцать первое декабря отменить, перенести его на другие, возможно, более счастливые дни, но Новый год был неотвратим. Его надо было праздновать сегодня, встречать уж как есть. Потому что другого-то все равно не будет (а до следующего еще надо дожить!).

Но как отмечать, с кем? «Эх, никто меня горемычную не любит и не ждет!» — закручинилась Олеся. Но тут она лукавила — ее очень любил и ждал дед Василий. И Олеся почувствовала его любовь через расстояние и улыбнулась: «Дед! Как он там? Надо позвонить в Бабаево!»

* * *

Накануне Нового года Андрей встретился с другом детства Игорем в ресторане Дома кино. В отличие от Андрея у Игоря был радостный вид и хорошее настроение. Друзья выпили за встречу по пятьдесят коньяка.

— Проводим старый год, Андрюха! — подмигнул Игорь. — Надо сказать, этот год