Если бы ты знал... (СИ) - Тина Рамм Страница 7

— Ты не диктуешь здесь условия.

— Знаю, но все же… Дай мне возможность исправить ошибку подруги. Возьми меня на работу на должность дизайнера и, обещаю, от испорченных стен в твоем офисе не останется ни следа.

— Думаешь в этом городе дефицит толковых специалистов в области дизайна интерьера? — он усмехается и это сильно бьет по моему самолюбию.

— Уверена, что ты можешь купить самого дорогого дизайнера этого штата. Только я несу ответственность за своих сотрудников, и поэтому за их ошибки тоже отвечаю я.

— Я подумаю, — чеканит Клайм.

Каблуки несколько раз ударяются об паркетную доску, глохнут в ворсе ковра и застывают в паре дюймов от него. Даже алкоголь не помогает успокоить растущее напряжение в нервах: так близко к нему я не была целых два года. Из-за того, что Клайм выше меня на целую голову, его губы и родинка над губой находится на уровне моих глаз. Я вижу выступ кадыка над безукоризненной белизной рубашки и чувствую запах Клайма. Даже терпким мускусным ноткам одеколона не под силу скрыть аромат его кожи, теплый и сладковатый. Я слишком хорошо помню, как он пахнет, чтобы в груди не свело болезненным спазмом.

Я ведь никогда не была раскованной соблазнительницей, поэтому не знаю, как вести себя дальше. Поднимаю подбородок выше, и мы встречаемся глазами. Прочесть его мысли не выходит: он смотрит прямо и холодно, радужка стальная, без намека на прежнее солнечное тепло. Ноги неимоверно подрагивают, а колени подгибаются, но я подхожу к нему близко, так что моя грудь касается его, а колено задевает стрелку на его брюках.

— Как ты хочешь?

Сталь в его глазах заволакивает свинцовой темнотой, которая задерживается на мне лишь на секунду, после чего Клайм делает шаг назад и опускается на тот диван, с которого я недавно встала. Его рука ложится на пряжку ремня и начинает его расстегивать. Я быстро прикрываю глаза, чтобы подавить взрыв паники и тщетно пытаюсь сглотнуть комок, застрявший в горле.

— Снимай платье.

Я вновь смотрю на него. На человека, который так сильно изменился за прошедшие года и который готов опустить меня до уровня однодневной шлюхи. Отвращения к нему не испытываю — есть боль от того, что между нами сейчас все так. Но с ней я справлюсь. Справлялась же как-то все эти два года. Мне нужно просто представить, что передо мной все еще мой Клайм.

Я расстегиваю молнию на своем платье и тяну его вверх. Не пытаюсь сделать это эротично или красиво: на фальш нет сил, да и вряд ли Клайм это оценит. Ткань платья падает на пол, оставляя меня стоять в одном черном кружевном комплекте. В меру прозрачный, в меру соблазнительный. Нет, я не готовилась к этой встрече, и у меня не было мыслей произвести на него впечатление.

Глаза Клайма на несколько секунд исследуют мою грудь, обтянутую кружевом, и спускаются к животу. Когда взгляд опускается к моим ногам, я, решив не дожидаться приказов, сама иду к нему. Кладу ладони на подлокотники кресла и опускаюсь на его колени. Клайм ничего не делает, а только наблюдает за моими движениями. И от этого, черт возьми, совсем не легче. Лучше бы он просто нагнул меня и жестко трахнул, чем делать все самой.

Как только я приземлилась на его колени, надеялась, что горячие ладони по привычки лягут на мои оголенные ягодицы, но руки Клайма продолжали спокойно лежать на обивки дивана. Он смотрит на меня из-под полуопущенных век, и только выпирающая эрекция, которую я отчетливо ощущаю внутренней стороной бедра, говорит о его желании.

Ладно, хоть что-то осталось между нами неизменным.

Я принимаюсь расстегивать его рубашку, медленно, не торопясь, и когда расправляюсь с последней пуговицей, хочу прикоснуться к бронзовой коже, но поднимаю на него взгляд, оценивая его реакцию.

Он все так же бездействует.

Провожу ладонями по рельефному прессу и уже предчувствую, как в последствии на моих ладонях останется запах его кожи. Поцеловать не решаюсь.

Внезапно Клайм подхватывает меня под руки и меняет нас местами, теперь я оказываюсь сидеть на диване, но ненадолго. Уже в следующую секунду он переворачивает меня и грубо ставит на четвереньки.

«Значит, все-таки гостиная», — мелькает мысль. Становится тошно от того, что он даже не позволяет мне пройти в его спальню.

Холодная кожа обивки жалит колени, ладони упираются в подлокотник. Я поворачиваю голову, чтобы посмотреть назад: брюки Клайма приспущены, он придерживает член рукой, пока раскатывает на нем презерватив. Последний секс у меня был два года назад… С ним.

Я пытаюсь расслабиться и не могу. В животе и груди натянут спазм, кожу покрывает ознобом. Секс с Клаймом. Снова. За эти годы он много раз снился мне: о нем я думала, когда удовлетворяла себя, но сейчас мне становится страшно. Из-за того, что он снова будет во мне, и я не уверена, что смогу справиться с функцией бездушной резиновой куклы. Я готовила себя к этому целые сутки, а в итоге оказалась совсем не готовой.

Пальцы Клайма обхватывают резинку моего белья и тянут вниз. Он, как и его взгляд — жесткий и холодный. Его член упирается мне во влагалище, за ним следует давление рук на бедрах — он заставляет меня расставить ноги шире. Я повинуюсь, после чего, без прелюдий, следует длинный толчок вглубь меня.

Я обещала себе не кричать и сейчас это обещание не сдержала — Клайм слишком большой, а я слишком напряжена и чересчур неопытна. В животе тянет, когда он выходит из меня и, толкнув ягодицы назад, врезается в меня. Вместе со стоном раздается влажный звук — свидетельство того, что я возбуждена. Мне не стыдно, я эгоистично рада, что у меня не будет никаких разрывов и трещин от сухости. Клайм внутри меня ощущается так, словно не было этих двух лет. Словно мы в его комнате, и он грубо трахает меня, потому что жаден и потому что ему так хочется.

Бедра Клайма ударяются в мои ягодицы — нет сомнений, что сейчас он во мне так глубоко, насколько это возможно. Его руки с силой сжимают кожу, толкая меня на себя, — от этих грубых движений мне больно, но и подбираться к естественному финишу не мешает.

С ним всегда так было — независимо от позы, места и времени мое тело реагирует на него сиюсекундно, ярко и с цветными вспышками в глазах.

Я прижимаю ко рту тыльную сторону ладони, потому