Запретное искушение - М. Джеймс Страница 7

— Что тут такого смешного? — Спрашивает Макс, протягивая мне поднос, и я быстро качаю головой.

— Ничего. Просто ты выглядишь с этим очень по-домашнему. — Я киваю на поднос, который он ставит передо мной поверх одеял. От запаха еды: яиц, приготовленных с сыром, крошечных фруктовых пирожных, копченого лосося и миски со свежесрезанными фруктами рядом со стаканами воды и апельсинового сока, который выглядит свежевыжатым, у меня в животе урчит и болезненно сжимается, а рот наполняется слюной. Я ничего не ела с того обеда и чувствую, что умираю с голоду. Технически, я умираю с голоду.

— Ешь медленно, — предостерегает Макс, как будто может услышать мои мысли. — Ты навредишь себе, если будешь есть слишком быстро. Я сразу сказал Джиане, что простые яйца и тосты, возможно, были бы лучше, но она, по-видимому, умирала от желания приготовить что-то еще для кого-то, кроме себя и своего мужа, поэтому она дала мне это. — Он указывает на поднос.

— А как насчет тебя? — Я бросаю на него взгляд. — Разве тебе не стоит поесть?

Он указывает на вторую тарелку, и я чувствую, что краснею.

— Я действительно попросил ее добавить немного больше для меня.

— О. — Я морщусь, чувствуя себя неловко, а Макс смеется.

— Не волнуйся. Я дам тебе поесть первой. На удивление, я не так уж голоден. Только не кусай меня, когда я попытаюсь наколоть кусок на вилку.

— Я не бешеная собака! — Восклицаю я, смеясь, но в данный момент я так голодна, что почти готова укусить любого, кто встанет между мной и едой. Я ковыряюсь в яйцах, отламываю вилкой небольшой кусочек и отправляю в рот, и чуть не стону вслух от вкуса. Они маслянистые и наваристые, как те, что готовит повар Катерины, со сливками вместо молока, и смешанные с зеленью и мягким козьим сыром, это просто рай. Я закрываю глаза, наслаждаясь этим, а когда снова открываю их, вижу, как рот Макса кривится от смеха. — Что? — Спрашиваю я, слегка защищаясь, и он смеется.

— Я видел людей, переживавших религиозные переживания, которые выглядели менее экстатичными, чем ты, когда жуешь яичницу. — Он ухмыляется. — Это так вкусно? Может быть, я… — Он дразняще тычет вилкой в сторону яиц, и я отбиваю ее своей.

— Я скажу тебе, когда закончу, — поддразниваю я его, и Макс смеется.

— Что ж, продолжай. Я бы не хотел, чтобы меня обвинили в том, что я морил тебя голодом.

Я так проголодалась, что не сразу осознаю, с какой легкостью мы вернулись к нашему обычному дружескому подшучиванию. Не то чтобы я не рада, что между нами нет напряжения, оно так легко могло бы быть после того, как мы переспали, за чем последовало мое признание в любви и отказ Макса от него, но это просто еще одно напоминание о том, как нам хорошо вместе, как все это здорово. Наши отношения, наша химия, секс… все это легко, хорошо и умопомрачительно, и кажется таким неправильным, что он отбрасывает это обеими руками… ради чего?

Обещания, которое уже нарушено?

— Расскажи мне о своей семье. — Я смотрю на него, пододвигая тарелку с едой ближе к его краю подноса и отрезая кусочек копченого лосося, чтобы ему тоже было легче добраться до него. — Это ведь то место, где ты вырос, верно?

Макс кивает, откусывая кусочек яичницы.

— Да, это дом моей семьи. Я не был здесь с тех пор, как умерли мои родители.

— Их обоих уже нет? — Я смотрю на него с сочувствием. — Мне так жаль.

— Прошло много времени. — Макс машет рукой, как будто отмахиваясь от этого. — Мой отец не был самым теплым человеком, а у моей матери было много собственных проблем, но она старалась быть хорошей женой и матерью. Мой отец регулярно разбивал ей сердце своими любовницами, и она изливала всю свою любовь на нас, но временами это было немного душно. В детстве были некоторые трения, особенно между ней и моим старшим братом, и мой отец обвинял ее в том, что она нянчится с нами.

— Значит, у тебя есть два брата? — Я откусываю еще кусочек яйца, смотрю на одно из фруктовых пирожных и пытаюсь решить, не будет ли это слишком обременительным для моего сморщенного желудка. — Один брат и…

— Еще один брат, — говорит Макс, делая глоток воды. — Честно говоря, моя мать, вероятно, была бы намного счастливее, если бы у нее была дочь. По крайней мере, одна. Но в итоге у нее родилось трое мальчиков, а это значит, что наш отец постоянно говорил ей, что она губит нас своей мягкотелостью.

— Твой другой брат был младше или старше?

Рот Макса слегка кривится, и он откладывает печенье, которое взял, выражение его лица внезапно становится напряженным.

— Младший, — говорит он наконец. — Я средний ребенок. В чем проблема всего остального.

— Что ты имеешь в виду? — Я с любопытством смотрю на него.

— Разумеется, старший должен был наследовать. И в семье Агости всегда, пока существовала фамилия, существовала традиция, чтобы младший сын становился священником, таков порядок вещей. Старший наследует, средний сын, если он есть остается, чтобы занять место старшего, если наследников нет, а младший ходит в церковь.

— Но этого не произошло?

Макс качает головой.

— Это не сработало.

— И это досталось тебе?

Он кивает.

— Мой младший брат Артуро и я были разлучены много лет. Виктор помог мне узнать, где он был, по крайней мере, пару лет назад, и что он жив. Но я с ним не общался. Я пытался, но… — Макс пожимает плечами. — Эти усилия остались без ответа. Он работает моделью в Европе, как и хотел. Я уверен, что у него нет желания возвращаться в семью, которая хотела убедиться, что его мечты никогда не осуществятся.

Я моргаю, глядя на него, мой аппетит внезапно пропал, когда до меня доходит реальность ситуации Макса.

— Значит, тебе никогда не суждено было стать священником. Это должен был быть твой брат. Разве ты никогда не…

— Злился? — Макс поджимает губы. — Что хорошего это дало бы? Арт выбрал свой путь, а я выбрал свой. Я выбрал свою семью. Я предпочел долг собственному счастью. Это всегда было моей жизнью, Саша. Моим путем.

И это не изменится. Я слышу то, о чем он умалчивает. Что он всю жизнь исполнял свой долг, и теперь это не прекратится. Что это тот, кто он есть, и кем он всегда был.

Это разбивает мне сердце больше, чем когда-либо, потому что так не должно было быть. Какое это имеет значение? Яростно говорю я себе, откусывая еще кусочек. Если бы он прожил жизнь, предназначенную ему как среднему сыну, я бы никогда его не встретила. Сейчас он был бы женат на