Наша родословная - Кей Си Кин Страница 7

— Скоро увидимся, «Тузовые задницы», — шепчет она, подмигивая, пытаясь поднять настроение, прежде чем экран погаснет.

Некоторое время мы сидим в тишине, переваривая все, что только что увидели. Луна наша, отныне и навсегда. Это безумие следующего уровня, но таков весь этот мир. Мы защищаем нашего брата и одновременно посвящаем себя и свои души девушке нашей мечты. Наш фундамент заложен, и у нас есть достаточно времени, чтобы найти себя и друг друга в этом мире.

— Манетти, — ворчит Роман, погруженный в собственные мысли. — Гребаный Манетти. Все это беспокойство и стресс, и это даже не подходило ему в любом случае. — он вздыхает, проводя рукой по лицу. — Мне нужно чем-то заняться, пока они не вернутся. Он вскакивает на ноги и начинает расхаживать по комнате.

Никто из нас никогда по-настоящему не знал, какая у него фамилия, но теперь это даже не имеет значения. Хотя я понимаю, что он имеет в виду, какое горе это причинило Паркеру, и все из-за простого слова из семи букв.

Глядя на Оскара, он погружен в свои мысли. Я вижу блеск в его глазах, когда он смотрит в окно. Несмотря на то, что я постоянно борюсь со своими внутренними демонами, это приносит мне чувство удовлетворения, о котором я никогда не думал. Прямо сейчас я должен подавить свои эмоции, я нужен этим ребятам. Они понадобятся Луне в лучшем виде, когда она вернется, готовые сражаться и выжить.

С этими Играми и постоянным дерьмом, которое нам подбрасывают, нужно многое сделать.

Паркер был прав, это наша семья, а Луна — наш дом. Я сделаю все возможное, чтобы быть тем, кто им нужен.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

(Луна)

** За шесть дней до Игр **

Наконец-то я вернулась с обеда с Марией, и у меня голова идет кругом. Игры продвигаются вперед, и, судя по всему, Рико трахается с Барбетт Дитрихсон. Кто-то в Академии Физерстоуна явно хочет моей смерти. Вероника хочет, чтобы я присоединился к новому движению, которое, я думаю, каким-то образом связано с Тотемом, основываясь на словах Рафа.

Все, чего я хочу, — это проводить время со своей лучшей подругой Рыжей и моими «Тузовыми задницами» и рисовать татуировки на коже людей. Вместо этого я имею дело с Вероникой, врывающейся в мою комнату, и Рико, пытающимся заявить на меня права. Я не могу унять дрожь, которая пробегает по моему позвоночнику при этой мысли.

Возвращаясь в настоящее, я оглядываю своих ребят. Мы с Паркером все еще в наших нарядных костюмах, в то время как Кай, Оскар и Роман раскачивают свои серые спортивные штаны, как будто это их обязательная униформа. По крайней мере, на них футболки разных цветов, так что они не совсем совпадают. Хотя мысль о том, что все они подобраны по цвету, вызывает у меня усмешку.

— Теперь я надеюсь, что агент Доминик Бридж сдержит свое слово, потому что, когда мы переживем Игры, у меня буквально будет день, максимум два, чтобы разыскать его. Если нет, то Физерстоун получит огромное удовольствие, убив меня за это. — я хмурюсь, глядя на это дерьмо.

Оскар удивляет меня поцелуем в щеку: — Я доволен твоей уверенностью, детка. Мы разнесем этих ублюдков в пух и прах, — рычит он мне в ухо.

Он не переставал вертеть кольцо на моем пальце с тех пор, как мы вернулись. Это обручальное кольцо моей бабушки, и я чуть не расплакалась от эмоций и воспоминаний, которые оно хранит. Волшебное французское платиновое кольцо в винтажном стиле ар-деко с лепестковой оправой для бриллианта великолепной огранки. Тонкие сужающиеся выступы только подчеркивают драгоценный камень, придавая ему элегантную отделку.

Украшения вообще никогда не были моим увлечением, но это кольцо олицетворяет нечто большее, чем просто законность, с ним связано множество эмоций. В конце концов, у меня найдется время обдумать это. Мой взгляд падает на руку Паркера, где лежит кольцо моего дедушки. Классическое придворное обручальное кольцо из платины, которое выглядит так, словно его всегда предназначали для ношения на его татуированном безымянном пальце.

Когда мы ранее вели фейстайм церемонии, в глазах Оскара была боль, которой я раньше не замечала. Я почувствовала некоторое облегчение, когда нам пришлось прервать наш обед с моей бабушкой. Хотя мне не нравится причина этого. Я бы предпочла, чтобы Игры не переносили на ноябрь, но я нужна моему Оскару, моему болтуну.

Еще больше расслабляясь на коленях Оскара, я держу свою руку в руке Паркера, которая лежит на коленях Романа, и смотрю на Кая, сидящего на кофейном столике. Положив мою голову Оскару на плечо, он обнимает меня, отказываясь отпускать мои руки, продолжая перекатывать кольцо между пальцами. Часть меня хочет быть раздраженной этим действием, но я вижу, какое утешение это приносит ему.

Тишина, которая окружает нас, когда мы наслаждаемся обществом друг друга, — это блаженство, когда солнце садится через окна от пола до потолка.

— Давай пока забудем обо всем этом дерьме, детка, — бормочет Оскар достаточно громко, чтобы все услышали. — Мы все здесь в безопасности, так почему бы нам не сосредоточиться на том, что действительно важно сегодня? А не на том, чем они нас отвлекают?

Мурашки пробегают по моей шее там, где его дыхание скользит по моей коже, и это продолжает сводить меня с ума, как малейшая ласка одного из них так сильно реагирует на мое тело.

— И что это? — спрашиваю я, зная ответ, но желая услышать его от них.

— Ребята, я думаю, нашей Сакуре нужно напоминание, — говорит Кай, удивляя меня. Наклонившись ко мне со своего места на кофейном столике, он проводит пальцем по кружевному вырезу моего платья. У меня по спине пробегает дрожь, когда он подмигивает мне.

— Напоминание? О чем? — я в замешательстве. Оглядывая их всех, я замечаю озорной блеск в их глазах, и я определенно медленно догоняю их.

— Я согласен, Кай, — добавляет Роман, крепче сжимая мои руки и руки Паркера, лежащие у него на коленях. — Нашей девочке нужно официальное заявление после сегодняшнего дня.

Рот Оскара находит мою шею, его губы касаются моей кожи в согласии со словами Романа.

— Что ты на это скажешь, детка? Сегодняшний день на самом деле не состоялся, пока мы не доведем его до конца. — я закатываю глаза от его мыслительного процесса, но не могу сдержать ни малейшего стона, срывающегося с моих губ, когда он продолжает покрывать