Жестокие клятвы - Джей Ти Джессинжер Страница 7

Она поворачивается и уходит, покачивая бедрами. У двери она останавливается и оборачивается ко мне. Когда она улыбается, ее русалочьи глаза сверкают ледяным холодом, как бриллианты.

— Вам также следует иметь в виду, что гадюки ядовиты ... и они едят пауков на обед.

Она открывает дверь и проходит через нее с высоко поднятой головой, оставляя меня одного в кабинете. Одинокого и ухмыляющегося. Впервые с тех пор, как я переступил порог этого дома, я рад, что пришел.

3

РЕЙ

К тому времени, как Киран и Джанни возвращаются из комнаты, где в закрытых стеклянных шкафах хранится его коллекция яиц Фаберже, я поборола свой кипящий убийственный гнев до более управляемой черной ярости.

Я прожила с черной фурией большую часть своей семейной жизни, поэтому знаю, что в ближайшем будущем не причиню телесных повреждений ухмыляющемуся, высокомерному ирландцу. Однако я чуть не сорвалась, когда он упомянул нож для вскрытия писем. Я чуть не надрала Джеку Потрошителю его жалкую задницу. Это было очень близко к истине.

— Все в порядке? — Спрашивает Джанни, нервно поглядывая на открытую дверь кабинета.

Я выдыхаю и пытаюсь не выглядеть убийцей с топором, каким чувствую себя внутри.

— Да. Мы с мистером Куинном закончили разговор, и я подумала, что подожду вас здесь. Как тебе понравилась коллекция, Киран?

— Э-э… — Он кашляет в руку. — Это было чертовски блестяще.

Джанни сияет, не понимая, что если бы кто-то накинул на бедного Кирана петлю во время просмотра яиц, он бы всерьез подумывал о том, чтобы повеситься на ближайшей балке.

— Это действительно так, согласен? — Мягко спрашиваю я.

Мы обмениваемся взглядом. Киран пытается скрыть улыбку, прикусывая внутреннюю сторону щеки.

Звук шагов, эхом отдающихся по мрамору, заставляет мой пульс учащаться.

Лили появляется из-за угла коридора в синем платье, которое я велела ей надеть, она ярко краснеет, а ее глаза бегают. Когда она видит Кирана, ее походка сбивается, но она быстро приходит в себя, натягивая улыбку на лицо. Ее руки по бокам сжаты в кулаки.

Успокойся, tesoro (с итал. дорогая). Ты ни за кого не выйдешь замуж, особенно за этого ублюдка в кабинете твоего отца.

Я все еще не могу поверить в то, что он сказал. “Я не твой покойный муж”. Как будто этот сукин сын мог читать мои мысли. Я уже долгие годы не была так потрясена.

Нервный взгляд Лили находит мой. Я слегка наклоняю голову, делаю небольшое движение двумя пальцами правой руки и наблюдаю, как она облегченно выдыхает.

— А! Вот и она! — Джанни протягивает руки. Лили спешит к нему. Он целует ее в обе щеки, затем поворачивается к Кирану. — Мистер Бирн, я хотел бы представить вам мою дочь Лилиану. Лили, это мистер Бирн.

Застенчиво улыбаясь, Лили бормочет: — Привет.

— Пожалуйста, зовите меня Киран. Приятно познакомиться, девочка.

Он протягивает руку, похожую на бейсбольную перчатку. Пораженная, Лили смотрит на меня в поисках совета.

Она никогда не прикасалась к мужчине, кроме своих ближайших родственников. То есть за исключением мальчика, который прятался в шкафу в ее спальне. Судя по тому, как он был раздет, они занимались чем-то большим, чем просто касались рук друг друга. Проблема, которой я займусь, как только закончу с этой.

Когда я киваю, Лили нерешительно протягивает руку. Киран пожимает её, пряча в своей мясистой хватке.

Выглядя мрачным и уважительным, Киран говорит: — Не волнуйся, девочка. Он выглядит пугалом, но он настоящий котенок, я тебе обещаю.

Я подавляю фырканье. Котенок, вот это да. Твой друг — бешеная собака.

Заметив выражение моего лица, Лили говорит: — Эм…

— Да, я уверен, Лили будет очень приятно познакомиться с мистером Куинном. Не так ли, bambolotta (с итал. куколка)? — Джанни произносит свое прозвище для нее как угрозу. Мне бы хотелось врезать ему в горло.

— Да, папа.

— Может, нам войти, Рейна?

Я беру Лили за одну руку. Ее отец берет за другую. Мы ведем ее в кабинет, словно агнца на заклание.

Боже, как я презираю традицию брака по расчету. Знание того, что она будет избавлена от унижения выходить замуж за этого конкретного ирландского мужлана, который называет себя насекомым, помогает мне чувствовать себя лучше, но когда-нибудь это будет кто-то другой.

Как бы сильно я ни хотела, я не могу защищать Лили вечно. В Коза Ностре все еще темные века. Женщин ценят только за нашу способность рожать наследников, за то, насколько хорошо мы умеем готовить, или за то, что являемся мусорными баками для спермы. Нам даже не разрешают голосовать. Этого достаточно, чтобы свести с ума любую женщину. Или к убийству.

— Мистер Куинн, — говорит Джанни с такой ослепительной улыбкой, что ее можно было увидеть из космоса. — Пожалуйста, позвольте мне представить мою дочь Лилиану.

Паук — не могу поверить, что я позволила себе так его назвать — смотрит на Лилиану без малейших эмоций на лице. При всем интересе, который он проявляет, он мог бы рассматривать брусок сыра в холодильнике магазина деликатесов. Меня это удивляет. Лили чрезвычайно красивая девушка. У большинства мужчин начинают течь слюнки, как только они ее видят. Но не этот. Он просто оглядывает ее с ног до головы и пренебрежительно бормочет: — Привет.

Джанни в панике смотрит на меня, но я не могу смотреть на него, потому что слишком занята, пытаясь не рассмеяться. Для меня будет намного лучше, если именно Куинн расторгнет контракт.

Хоть Джанни и согласился предоставить мне право решающего голоса в этом вопросе, я никогда не уберегу её от брака. Он попеременно будет набрасываться на Лили, пока не найдет другую кандидатуру. Он превратит мою жизнь в ад. Цена, которую я охотно заплачу, но, тем не менее, это будет ад. Однако, если Куинн не хочет Лили…

Может быть, Бог и есть.

Ха! Не говори глупостей.

— Лили, это мистер Куинн, — говорит Джанни чуть слишком высоким голосом. Он прочищает горло, затем рявкает: — Поздоровайся.

Скромно глядя себе под ноги, Лили говорит: — Здравствуйте, мистер Куинн. Очень приятно познакомиться. Когда ирландец просто стоит и смотрит на нее, безмолвный, как статуя, с прищуренными глазами, Джанни резко толкает ее локтем в ребра. —