Инид Джохансон - Страсть и гнев Страница 7

Тут она тоже услыхала шум мотора, который становился все громче и громче.

Неужели пришло спасение? Его позовут, и ему придется оставить ее. Она обретет свободу. Только почему вдруг так заныло сердце?..

Когда небольшая красная машина показалась в поле зрения, Фанни, желая того или не желая, вынуждена была лишиться его внимания. Она поняла это по тону, которым он, без всякого видимого удовольствия, произнес:

— Мейбл и ее мать. Рано вернулись. Вам лучше их встретить.

Его голос звучал совсем не так, как должен звучать голос мужчины, жаждущего встречи с той, которую выбрал в спутницы своей жизни.

3

Вначале Фанни представили матери Мейбл, хрупкой Элен Прайс, которой уже явно перевалило за пятьдесят. У нее были мягкие вьющиеся волосы и глубокая морщинка над переносицей.

Мейбл что-то искала в багажнике машины, когда Элен протянула Фанни руку и сказала:

— Как хорошо, что вы приехали.

Фанни удивленно приняла ее костлявую ручку, похожую на птичью лапку. Неужели Элен Прайс считает, что фирма «Цветы для влюбленных» без всякого стыда и совести берет у клиентов деньги, а потом исчезает, не считая нужным их отработать? Ничего другого Фанни придумать не могла, чтобы объяснить себе радость будущей тещи Ральфа Кейхела.

— Все уладили в Манор-хаусе? — спросил ее Ральф без всякого интереса.

Она покачала головой, и морщинка над переносицей стала еще глубже.

— Увы, нет. Но я сейчас не в состоянии говорить об этом. — Она прижала ладонь ко лбу. — Прошу прощения у вас обоих. У меня ужасно болит голова.

— Ну конечно, Элен. — В глазах Ральфа промелькнула озабоченность. — Вам надо лечь. Выпейте свои таблетки, а Джи принесет вам чаю.

Элен благодарно улыбнулась ему и медленно побрела в дом, после чего Ральф обратил свое внимание на невесту.

— Мейбл, неужели ты не могла помочь матери? В чем дело?

— Меня не было с ней, — ответила Мейбл Прайс, закрывая багажник, — Отвезла ее домой, а сама поехала в город. — Она явно не желала встречаться взглядом с Ральфом и робко улыбалась Фанни, — Вы, верно, из «Цветов для влюбленных»? Прошу прощения, что не встретила вас. Кажется, вы хотели меня о чем-то спросить?

— О, о многом!

Фанни ласково улыбнулась ей, почувствовав себя почти что уверенно, поскольку наконец-то могла приняться за работу. Однако на самом деле Мейбл Прайс очень удивила ее.

Начать с того, что она была намного младше Ральфа, лет двадцати с небольшим, и отнюдь не блистала красотой, как думала Фанни.

Маленькая, худенькая, простенькая, с короткими волосами мышиного цвета, которые она зачесывала за уши, Мейбл в своих джинсах и рубашке не отличалась ни красотой, ни женственностью. К тому же Фанни не заметила никакой косметики на ее успевшем загореть личике. Было ясно: Ральф женится на ней явно не из-за ее блестящей внешности и фигуры…

— Может быть, вы с Фанни побеседуете сегодня? — спросил Ральф, обнимая невесту за плечи. — Фанни принадлежит к тем людям, которые считают, что должны выложиться на работе, чтобы оправдать свой кусок хлеба.

— Мы же должны сдвинуться с мертвой точки, — возразила ему Фанни, игнорируя его насмешливый тон и удивляясь, почему так напряглась Мейбл, когда мужчина, за которого она собиралась замуж, обнял ее.

— Прошу прощения, — сказала Мейбл, высвобождаясь из объятий жениха. — Мне ведь надо повидаться с декоратором, правильно? Я думала, мама поможет…

Она пожала плечами, стараясь, чтобы ее слова звучали легко и непринужденно, но у нее ничего не вышло.

— Он не может начать работу, потому что не знает, как и что делать. Мама хочет, чтобы все было, как при папе. Ну, ты же ее знаешь! — Она слабо улыбнулась Ральфу. — Ей всегда было трудно принять решения, а после смерти папы она и вовсе растерялась…

И Мейбл устремилась к машине.

— Я вернусь к обеду. — Она открыла дверь. — Уверена, ты прекрасно заменишь меня и поможешь мисс… Фанни, — сказала она, обращаясь к Ральфу. — Правда? А потом уж я сама возьмусь за дело.

Она скользнула в машину и повернула ключ зажигания.

Ральф, впервые демонстрируя признаки нервозности, вернулся к Фанни и спросил:

— То, что вы хотите знать, действительно так важно?

Господи, дай мне терпение! Фанни тяжело вздохнула и сухо сказала:

— Да, я хочу хотя бы знать, сколько гостей вы пригласили. — Потом она смягчила тон, на помнив себе, что мужчины обычно не понимают, как тяжело устраивать свадебные торжества, а Ральф вряд ли является исключением из правила. — От этого все зависит… Лужайка, стол, приглашения… — Она увидела, что он хмурится, и попыталась успокоить его, ласково ему улыбнувшись. — Дайте мне список гостей. И больше я не буду вас беспокоить.

— Хорошо. — Ральф повернулся на каблуках. — Пойдемте.

Он широкими шагами направился к дому и Фанни пришлось бежать вприпрыжку, чтобы поспеть за ним.

Они вошли в дом через главную дверь, миновали огромный холл, потом Ральф вдруг остановился перед какой-то дверью и, прежде чем толкнуть ее, сказал:

— Подождите меня здесь. Я вернусь через пару минут.

Фанни была удивлена. Человек, показавшийся ей ленивым и расслабленным, умел превращаться в ураган, стоило ему этого захотеть.

Оставшись одна в гостиной, она немного успокоилась. Теперь она точно знала, что его близость действует на нее гипнотически. Ей достаточно было только посмотреть на него, и она тотчас начинала воображать такое, о чем в другое время и помыслить не могла бы. Фанни вдруг очень захотелось отыскать в нем что-нибудь неприятное… даже отвратительное…

Когда он вновь предстал перед ней, Фанни окончательно осознала, что потеряла власть над своими чувствами, и злилась на себя из-за этого. Она разозлилась еще сильнее, когда он лукаво усмехнулся и, усевшись на диван, обитый лимонного цвета бархатом, похлопал рукой по сиденью.

— Садитесь!

Только этого не хватало! Фанни и так с трудом сдерживала свои эмоции. Однако остаться сидеть в другом конце гостиной и пялиться на него издалека было совсем уж глупо.

Держа в руках толстую тетрадку в кожаном переплете, которую он только что бросил ей на колени, Фанни встала, подошла к дивану и под любопытным взглядом Ральфа робко опустилась на мягкий бархат.

— Это моя записная книжка, — пояснил он. — Пользуйтесь ею сколько хотите, только я подумал, что мне надо быть рядом, пока вы ее просматриваете. Вдруг вы не разберете мой почерк.

Его почерк. Его записная книжка. Прикасаясь к его вещам, Фанни будто прикасалась к нему самому…

Ральф подвинулся и положил руку на спинку дивана за спиной Фанни, отчего она вспыхнула как спичка, обожженная его близостью, близостью мужчины, первого мужчины в ее жизни, который пробудил в ней такое волнение.