Кэтти Уильямс - Изобретательная сваха Страница 7

– И что вы предлагаете взамен?

– Я считаю, что она должна чувствовать себя свободно со мной, только тогда мое преподавание будет успешным. Главное – занять ее мозги.

Обращаться же с ней надо мягко.

Отец Эмили смотрел на нее, явно не понимая, Потом смысл требования Ребекки, кажется, дошел до него.

– Естественно, вы хотите быть в курсе ее успехов, поэтому я предлагаю назначить время в начале каждой недели для короткого совещания, во время которого я буду излагать вам, как продвигаются занятия.

– И между этими… совещаниями… нам нужно старательно избегать друг друга? Скажите, это минимум того, что нужно соблюдать? Может, вообще притворяться незнакомыми?

– Я не шучу, мистер Найт.

– Ник.

Не обращая внимания на его слова, Ребекка продолжала:

– Я уверена, Эмили будет держать вас в курсе всего, что мы делаем.

– Очень сомневаюсь в этом. Она ухитрилась совершенно отстраниться от меня, хоть и жила со мной под одной крышей. – В его голосе прозвучала горечь, и внезапно Ребекка почувствовала симпатию к этому человеку. Как отцу ему трудно добиться чего-то, если он знает, что дочь, скорее всего, постарается не заметить любые его попытки сблизиться с ней.

– Должно быть, вам очень трудно, – сказала Ребекка участливо. – Не иметь контакта с дочерью, да к тому же знать, что она не желает ладить с вашей молодой подругой.

– Спасибо за сочувствие. – Он посмотрел на нее тяжелым холодным взглядом, и Ребекка поняла, что Найт не терпит вмешательства в свои личные дела.

– Хорошо, сказала она спокойно. – Давайте обсудим формальную сторону нашей… договоренности.

Они обсудили детали контракта, который Найт обещал оформить и прислать Ребекке на подпись в течение двух дней через своего секретаря. Когда Ребекка встала, давая понять, что их деловая встреча завершена, Найт не двинулся с места, пристально глядя на нее.

– Это все? – спросила она.

– У меня такое ощущение, что меня интервьюировали, – произнес он мягко. – Мне бы хотелось сказать вам кое-что еще.

– Касательно дела?

– В сущности, да. – Он завел руки за голову, не спуская с девушки пристального взгляда, пока она, смутившись, не опустилась снова на стул.

– Ну, начинайте.

– Во-первых, я надеюсь, что вы обе будете садиться со мной за стол при моем возвращении. Я не собираюсь прокрадываться в свой дом, как вор, только для того, чтобы удовлетворить вашу причуду. Вероятно, мне по работе потребуется ненадолго поехать за границу, у меня довольно бурная общественная жизнь, но когда я буду дома, ваше присутствие, возможно, облегчит мне нормальное общение с дочерью.

Ребекка поняла, что, казалось бы, несокрушимый мистер Найт абсолютно ничего не смыслит в воспитании детей. Видимо, он так привык подчинять себе людей, что невозможность контролировать собственную дочь сбивала его с толку.

Ребекка неопределенно кивнула, не спеша соглашаться.

– И, – он, не торопясь, надел пиджак, еще одно. – Мистер Найт улыбнулся ей медленной улыбкой, от которой у нее чаще забилось сердце. Мне хотелось сказать вам, что вы сильно изменились.

Ребекка буквально остолбенела.

– Я понял, что вы узнали меня. – Он приблизился к ней, и ей с трудом удалось совладать с собой. – Понял в ту самую минуту, когда вы взглянули на меня.

Ребекка молчала, не находя слов – Вы думали, я забыл вас? Да, думали. Я догадался об этом по вашим глазам. – Его голос был мягким и обволакивающим, как теплый шоколад. У Ребекки закружилась голова, и от этого она пришла в еще большее замешательство. Ваше лицо не так-то легко забыть. Вы почти не изменились, если не говорить о манере вести себя. Насколько я помню, вы были просто переполнены жизнью и ожиданием радости.

Его голос понизился до шепота, и она почувствовала, что ее щеки пылают. Рассчитывал ли он, что его сладкое обаяние обезоружит ее? Или оно было просто неотъемлемой его частью?

– Наши пути пересеклись много лет назад и всего на две недели.

– Почему вы исчезли, не сказав ни слова?

– А вы?

Он медленно пожал плечами.

– Я полагал, что у вас есть свои соображения.

Итак, он узнал ее.

– Почему вы ушли от меня тогда, много лет назад? – снова спросил Найт. – Вы не потрудились ничего объяснить. Последний раз, когда я вас видел на той вечеринке, вы обернулись, улыбнулись мне и подняли, словно хотите чокнуться со мной, бокал шампанского. И после этого исчезли из моей жизни. Все говорили, что я вежливо отвергнут.

– Не похоже, что вы особенно терзались все эти годы, – произнесла Ребекка, к которой по капле возвращалось самообладание. Хорошо, что работа учителя научила ее скрывать свои чувства.

– Кто бы говорил. – Его глаза недобро сузились. – Хотя…

– Хотя – что?

– Я увидел вас там, в той комнате и узнал. И сразу вернулось множество вопросов, которые вы оставили без ответа.

– На них и сейчас нет ответа! И это тоже мое условие. Я хорошо выполняю работу, за которую мне хорошо платят, и только. Никаких личных отношений с работодателем.

Он улыбнулся ей спокойной опасной улыбкой.

– Я советую вам повторять это себе каждое утро, – вкрадчиво произнес он, – потому что чувствую исходящий от вас жар. Тронь вас пальцем, и вы воспламенитесь. И не пытайтесь отрицать.

– Он прошел к двери и, уже коснувшись дверной ручки, остановился и обернулся. – Увидимся через несколько недель, Ребекка. И, я надеюсь, вы не передумаете из-за нашего прошлого недолго знакомства. Уверен, вам хватит такта и вы не бросите мою дочерь.

С этими словами Николас Найт вышел.

Глава 3

На станции было многолюдно. Ребекка редко выезжала в Лондон. Каждый год она обещала себе обязательно вырваться в город на неделю или даже на две во время летних каникул.

Походить по театрам, магазинам, потолкаться в густой лондонской толпе, может быть даже заглянуть в ночной клуб, если удастся вытащить приятеля. Но всякий раз, когда она строила такие планы, ее охватывал ужас при мысли об огромных расходах на гостиницу, питание, билеты в театр, не говоря уж о покупках.

На этом все кончалось. Две недели в Испании обходились дешевле, и к тому же там было теплее. Да еще всегда хотелось навестить кузину с тремя ее сорванцами в Корнуолле.

Оказавшись в толпе, которая бурила вокруг, Ребекка внезапно чувствовала себя так, словно оказалась в чужой стране. Она стояла в очереди к тележке и медленно продвигалась вдоль платформы туда, где ей предстояло втащить два своих тяжелых чемодана на эскалатор, который должен был увезти се от станции. Под порывами ледяного ветра девушка совсем приуныла.

Это нелепая ошибка. Она делает то, чего совсем не хочет делать. Все Рождество в Корнуолле она размышляла об этом. И как бы она ни убеждала кузину, что ее решение стать домашней учительницей на некоторое время – это правильный шаг, Ребекка не могла заглушить тревогу, которая исподволь точила ее.