Людмила Зенкина - Порочный треуогльник Страница 7

Мысли беспорядочно метались в голове девушки невнятными отрывками, хотелось что-то сказать, что-то спросить, что-то сделать, хоть что-нибудь. Но всё тело сковало ледяное оцепенение, не было сил вздохнуть, даже моргнуть. Глаза начинало жечь и щипать, к горлу подступил колючий, неповоротливый ком, окончательно перекрывший дыхание, по щекам ручьём потекли слёзы — слёзы страха, обиды, боли и непонимания. Лишь когда спутник отвёл бесстрастный взгляд и отвернулся, Еве хватило сил проглотить противный болезненный комок и с шумом прерывисто вздохнуть. Оцепенение отступило, она опустила голову, закрывая лицо ладонями, и заревела навзрыд. Минут пять слёзы лились потоком, щёки пылали, а сердце противно щемило. Но постепенно буря чувств начала утихать, мысли медленно успокаивались и приводились в порядок, пока, наконец, эмоции не иссякли, и понемногу вернулось умение нормально дышать.

Когда на глаза девушки — широко открытые, по-детски напуганные, навернулись слёзы, в сердце что-то едва заметно шевельнулось. Взгляд уцепился за блестящую капельку, скользящую по её щеке, и мужчина не мог понять, что чувствует от этого — радость? Грусть? Жалость? Что за странное ощущение? Даже не ощущение — желание. Желание просто протянуть ей руку и обнять. Что за вздор? Сердце моментально покрылось ледяной коркой бесчувствия. Он отвернулся и, услышав жалостный всхлип, а затем неуемные рыдания, равнодушно отошёл на своё привычное расстояние в три шага, остановился и стал молча ждать, пока пройдёт этот приступ детской сентиментальности.

Слёзы высохли, дыхание восстановилось, мысли почти пришли в порядок, остался лишь неприятный осадок тяжелой печали и вопрос: «Почему?».

— Как я смогу вернуться домой? — тихо спросила Ева.

— Я расскажу тебе позже, — голос мужчины не нёс в себе никаких эмоций, но от самих слов веяло ощущением, что он сам считает себя виноватым. Эта маленькая сомнительная перемена дала девушке неожиданных сил для разговора на равных, слепое благоговение перед незнакомцем отступило на второй план.

— Когда? — с некоторой обреченностью, но всё же, твёрдо спросила она, и, не дожидаясь ответа, продолжила. — Уже день! Что сейчас происходит у меня дома? Мои родители не находят себе места! А меня от них отделяет это! — девушка раздраженно махнула рукой в сторону пропасти. Эмоции быстро брали верх, и слова всё меньше подвергались осмыслению. — Откуда вообще ЭТО взялось?! Что это за место? Почему нет ни одной живой души?! Ты сказал, что я смогу вернуться тогда, когда захочу! Я хочу сейчас! Верни меня домой! — она почти сорвалась на крик, в голосе отчётливо звенел гнев, а лицо покраснело от накатившего негодования. Но всё же, глаза на удивление сохраняли всё то же по-детски обиженное выражение, вот-вот готовые снова погрузиться в слёзы.

— Сейчас слишком рано, — холодно возразил мужчина, и на этот раз его интонация была непоколебимо правой. Ева осеклась, не успев продолжить осыпать своего спутника эмоциональными речами. Вина? Какую ещё вину она услышала в его голосе ещё минуту назад? Он всё такой же равнодушный и безучастный. В голове мелькнула неожиданная, безнадёжная мысль: «Он, всё равно, сильнее». Волна эмоций быстро отхлынула, уступая место ощущению обреченности и растерянности:

— Объясни мне хоть что-нибудь, — протянула она жалостно, — пожалуйста.

Сероволосый нехотя перевёл взгляд на неё, затем снова уставился в пустоту перед собой.

— Когда захочешь, ты сможешь вернуться к тому месту, где мы начали разговор, почти в то же время.

Ответ был понятен, но казался абсурдным, девушка вскинула бровь, собираясь бросить что-то скептическое, но тут же нахмурилась, опустив глаза:

— Это значит, что я сейчас просто сплю? — спросила она неуверенно.

— Ты можешь называть это как хочешь.

— А как ещё это можно назвать? — проронила она задумчиво, и лицо её приняло озадаченный вид.

— Нам нужно идти дальше, — мужчина посмотрел прямо в глаза Евы. — Ты всё ещё хочешь посмотреть на свой мир?

Поймав на себе его бесстрастный взгляд, девушка на секунду засомневалась, но эти слова помогли снова всколыхнуться её неуёмное любопытство.

— Хочу, — неуверенно произнесла она и, помедлив ещё секунду, наконец поднялась на ноги.

«И почему я так доверяю ему?» — вдруг возник мысленный вопрос: «Но ведь если бы он желал мне зла, что стоило ему заставить меня идти? Нет, он решительно не похож… он не злой. Просто… холодный. А может он только притворяется холодным? Ведь в книгах часто плохое притворяется хорошим, так почему не может хорошее притвориться плохим? А зачем? Не понимаю» — задумавшись, девушка так и стояла, неприлично смело глядя на мужчину: «Не понимаю. Может он просто проводник? И ему всё равно? Но мне так не кажется. Он ведёт меня к миру, и я хочу дойти. Да. Не хочу колебаться, надо решиться» — лицо её действительно стало решительным, но тут же, опомнившись и поймав собственный нескромный взгляд на незнакомце, девушка смущённо опустила глаза, стало так стыдно, что все размышления мигом улетучились, унося с собой остатки сомнений.

— Я вижу, ты готова идти, — хрипловатый голос бесцеремонно поторопил убегающие опасения.

— Да, — не поднимая глаз, ответила она, но в сердце почувствовала небывалую уверенность в собственном ответе. И они снова пошли вперёд, будто и не было странного инцидента с обрывом.

4. Живой мир

Солнце поднималось всё выше, настроение постепенно карабкалось за ним, несмотря на продолжившееся молчание. Ева погрузилась в свои мысли и старалась радоваться каждому моменту, она решила, что должна впитать всё хорошее, что даёт ей этот мир сейчас: красоту пейзажей, свежесть ветра, тепло солнечных лучей — всё это она видела впервые в столь невообразимых масштабах. Ведь любые картинки в её книгах и уютный задний двор родного дома — лишь ничтожная часть света, малая капля старательно изученных крупиц окружающего мира. Здесь же, вокруг разлился безбрежный океан прекрасной новизны, она застилала глаза своей пестротой, она манила, она пугала и дарила столько неведомых доселе чувств, что сердце то замирало в ожидании чуда, то начинало бешено стучать, от нахлынувших эмоций. Спутник девушки — единственное серое пятно в этом завораживающем вихре свежих ощущений, постепенно он слился с пейзажем, маяча широкой спиной где-то на краю взгляда в трёх шагах впереди. Вокруг сменялась картина за картиной — то вздымались невысокие пологие холмы, поросшие изумрудной травой, то раскидывались плоские равнины, усыпанные пёстрыми цветами, то снова вырастали стеной густые, но удивительно светлые леса, залитые солнцем. Всё менялось так быстро, как страницы в увлекательной книге, которую читаешь взахлеб, на одном дыхании, не замечая ничего вокруг и не чувствуя течения времени. В окружении таких прекрасных чувств и эмоций и здесь время текло не ощутимо, пока наконец голос сердца не стал заглушаться голосом желудка. С утра у Евы во рту не было и маковой росинки, она надолго перестала чувствовать жажду и голод, увлекшись созерцанием и осязанием нового мира, но это не могло длиться вечно. Довольно быстро по телу стала разливаться усталость. Всё сложнее было сохранять постоянный темп ходьбы, во рту пересохло, а живот скрутило противной болью. Девушка замедлила шаг.