Бетани Тру - Помни об алиментах Страница 7

– Здесь не место для такой красивой девушки, как вы. – Ему удалось произнести это с непроницаемым лицом.

Дилани вопросительно подняла бровь:

– Вы ведь смеетесь надо мной, да? К чему вы клоните?

Он снова улыбнулся своей кривой улыбкой Харрисона Форда.

– К хорошему. Я делаю то, что срабатывает.

– И обычно срабатывает?

– Зависит от того, чего я хочу.

– А чего вы хотите?

– Разве это не вопрос на шестьдесят четыре тысячи долларов?

– Это скорее не вопрос. Вы производите впечатление человека, который знает, чего хочет.

Он задумчиво помолчал. Да, именно таким человеком он и был. Затем наклонился ближе. Его губы едва касались ее уха. Дилани приказала своему телу не трепетать под миллионом легких уколов, электризующих ее кожу.

– Что, если я хочу, чтобы вы показали мне полное шоу? – прошептал он. Его тело было прижато к ней. Его дыхание было теплым и влажным и посылало дрожь вверх и вниз по ее спине. Ей следовало бы встревожиться, но этого не произошло. Ее тело подавало предупреждающие звонки, это несомненно, но оно не кричало «опасность!», оно говорило «здравствуйте!». Каждый нерв ее тела напрягся. Она была возбуждена. Очень-очень возбуждена.

Вот что случается, когда у тебя два года не было мужчины, Дилани Дэвис-Дэниелз.

– Что?

– Я хочу, чтобы вы танцевали.

– Я уже делала это.

– Для меня. Приватный танец.

– Я не поеду с вами домой, – сказала она. Даже если у нее немного шумит в голове, она все же не сошла с ума.

– А кто говорил о том, чтобы ехать со мной домой? – спросил он. – Если только вы не подумали о том, что могли бы захотеть поехать со мной домой.

– Я не думала ничего подобного. Просто вы не похожи на мужчину, который часто возвращается домой один.

– Никогда, – признался он.

Самоуверенный сукин сын.

– Тогда советую начать охотиться за одной из этих «лисичек», потому что я с вами домой не поеду.

– Я только попросил, чтобы вы танцевал и для меня. Вы можете сделать это здесь.

– Здесь? – Дилани огляделась. Он что, имеет в виду барную стойку? Или снова на сцене? Господи! Неужели она действительно обдумывает это? Почему она вообще думает об этом?

Ей до тошноты надоело всегда быть «девушкой-соседкой», возлюбленной целой Америки. На протяжении всей своей жизни она не делала ничего выходящего за определенные рамки. Она задыхалась от того, чего ее друзья, ее семья, весь штат Техас ждал и от нее: она должна быть Дилани Дэниелз, королевой красоты. Совершенством без изъянов, даже если иногда кажется, что весь мир разглядывает ее в микроскоп, выискивая их. Мейси совершала безумства и винила в этом свои огненно-рыжие волосы. Когда Фиби делала что-нибудь безумное, все только пожимали плечами, говоря: «Вы же знаете, как эксцентричны могут быть эти интеллектуалки». Когда же Дилани делала что-нибудь неожиданное…

Кого она пытается обмануть? Она никогда не делала ничего неожиданного. Она осознала, что хочет танцевать, потому что чувствовала, что тонет в чужих ожиданиях. И ей до смерти надоело это.

Да, она хотела заняться любовью. Хотела секса с реальным мужчиной. Вопреки всем возражениям, которые она совсем недавно приводила Мейси, ее вибратор становился очень слабой заменой реальности. И вот здесь классный парень, красавец, который мог бы выбрать любую женщину в этом клубе, и он хочет ее. Дилани вспомнила, где именно она находится – в стрип-клубе. Конечно, очень приличном, но все-таки стрип-клубе. А что, если этот красавец какой-нибудь безработный любитель порно, который живет в отвратительной крысиной норе, потому что тратит до последнего цента все, что выпрашивает у правительства, на дорогие костюмы и стриптизерш?

Предмет ее размышлений кивнул в сторону столика, за которым сидела его компания.

– Мы арендовали один из отдельных кабинетов в этом клубе. Он наш на всю ночь.

Дилани некоторое время молчала, осознав, что всерьез обдумывает это предложение. Мотнув головой, она попыталась отступить.

– Простите, но на самом деле я не стриптизерша и не танцовщица или как там их теперь называют. Я просто сделала это ради денег.

– Разве не так поступают стриптизерши? Они тоже танцуют за деньги.

– Я неверно выразилась. Я хотела сказать, что в настоящий момент немного стеснена в деньгах, а мне нужно оплатить кое-какие действительно важные долги… И когда официантка рассказала нам о конкурсе, я просто решила… Если бы мне отчаянно не были нужны деньги, я бы вообще этого не сделала. – Неужели она пытается закопать себя еще глубже?

– Сколько?

– Чего?

– Денег. Сколько денег понадобится, чтобы убедить вас устроить для меня приватное шоу?

Она усмехнулась и покачала головой.

– Вы, наверное, шутите? У вас не хватит денег. – Дилани не хотела оскорбить его, однако, когда он рассердился, она поняла, что именно это и произошло. – Я только хотела сказать… – Она замолчала и сделала еще один глоток своего (последнего!) «Бикини-мартини», чувствуя, что ей действительно пора перестать пить. Сейчас же.

Некоторые люди веселятся, когда напиваются. Кто-то начинает плакать. Дилани после выпивки, несомненно, тянуло на секс. Алкоголь заставлял ее думать о вещах – а иногда, как сегодня, и делать вещи, – о которых хорошие девочки из Биг-Стинкинг-Крик, штат Техас, не думали и которых не делали. Глядя сейчас на этого мужчину, она определенно думала о том, чтобы сделать такие вещи.

– Вы только что танцевали для целого клуба за несколько сотен баксов…

– Тысячу, – прервала она его. – За одну тысячу долларов. – Пусть она и под градусом, но она не дешевка. – Там, где я родилась, это гораздо больше, чем несколько сотен.

– Так тогда столько это будет стоить? Тысячу долларов?

– Я этого не говорила, – быстро сказала Дилани.

– Больше?

– Может быть. – Может быть? Может быть? Не может быть, нет. Просто скажи «нет».

– Полторы тысячи, – предложил он.

– Я не буду танцевать для вас за полторы тысячи долларов, – сказала Дилани. Но хотя она собиралась сделать акцент на «я не буду танцевать для вас», ударение получилось на «за полторы тысячи долларов».

– Две с половиной тысячи, – произнес он.

– В смысле две тысячи пятьсот?

– Наличными.

Дилани облизнула губы. Ей были нужны эти деньги. Этого хватило бы на то, чтобы заплатить адвокату, и еще осталось бы, чтобы положить в банк. Забудь о банке. Она подумала о новой паре крокодиловых (тисненых, ненастоящих) кожаных босоножек, которые просто взывали к ней в салоне обуви «Нордстром». Как давно это было, когда она могла просто пойти и купить пару действительно красивых туфель, не считая денег и не думая о последствиях? Туфли были ее слабостью. А при такой депрессии, в какой она была весь прошлый год, ей просто необходима хорошая доза шопинговой терапии. Но она не должна выглядеть слишком жаждущей.