Мы просили у вечности рай - Виктория Вайт Страница 70

Но неожиданно мое внимание привлекает приоткрытая дверь, ближайшей комнаты. Останавливаюсь, замирая на месте. Подходу ближе, толкая двери. Просторная и светлая комната, посередине которой расположен черный рояль. У левой стены стеллаж с книгами и кое-какими фотографиями. Делаю шаг, замирая на пороге. Опасаясь слов Сафира, который может мне запретить входить и сюда. Смело разворачиваюсь, смотря в хладнокровные глаза мужчины. Его каменное лицо в данный момент не выражает не единой эмоции. — Сафир? — Вопросительно произношу его имя, скрещивая руки на груди.

— Слушаю, Клео. — Отвечает монотонно, прекрасно понимая, о чем я собираюсь спросить.

— Я бы хотела остаться в этой комнате. — Сглатываю, пытаясь унять дрожь в голосе. Успокоить взбунтовавшиеся эмоции. — В одиночестве. — Добавляю, намекая мужчине, что его присутствие здесь лишнее.

— Клео, ты можешь вернуться сюда после обеда. — Настоятельно продолжает убеждать отправиться с ним в столовую.

— Пообедаю позже. — Облизываю пересохшие губы, мечтая, чтобы Сафир поскорее оставил меня одну. — С Эмиром, когда он вернется домой. — Улыбаюсь, говоря вполне уверенно. Словно точно знаю, когда Кинг соизволит явиться. Сафир ничего не отвечая, согласно кивает головой, наконец, оставляя меня. Уходит прочь в сторону столовой, и только когда скрывается из вида, я позволяю себе сделать шаг в комнату. Просторная и светлая. Осматриваюсь, завороженно замирая взглядом на черном рояле. Сверху лежит скрипка. Душа в пятки уходит. Легкое головокружение обескураживает. Создается впечатление, что я нахожусь где-то в прошлом. Дома. Слишком давно не прикасалась к инструментам. Тоска по музыке моментально вспыхивает где-то внутри. В ушах незатейливая мелодия, которую я очень часто любила играть папе. Протягиваю руку, прикасаясь подушечками пальцев к скрипке. Боль сердце на куски раздирает. Отшатываюсь, как ошпаренная, осознавая, что не смогу взять инструмент в руки. Слезы душить начинают. В глазах темные пятна. Как бы я не старалась, так и не смогла передать весточку своей семье, которая наверно уже смирилась с моей смертью. Разворачиваюсь, не в силах больше смотреть на скрипку. Рассматриваю стеллаж с книгами, делая несколько шагов к нему ближе. Внимание привлекает большая фарфоровая шкатулка. Черного цвета, украшенная золотым изысканным узором. Наверняка музыкальная. Поднимаю дрожащую руку, и с силой раскрываю ее. Легкая музыка струится по комнате. Заглядываю внутрь, видя длинный медный ключ, который судя по всему, укрыт здесь от посторонних глаз. Беру его, кладя на ладонь. Похож на старинный. Замираю, внезапно осознавая, что возможно он может раскрыть замок той комнаты, в которую еще десять минут назад, я так отчаянно хотела попасть. В крови азарт разыгрывается. Кладу ключ в карман, наверно даже не сразу осознавая, зачем это делаю. Не понимая последствий, если все же удастся войти внутрь. Перемещаю взгляд, рассматривая стопку книг, между которых торчит уголок фотографии. Выдергиваю ее, разворачивая лицевой стороной. Юная девушка. Лет семнадцати. Не более. Брюнетка с выразительными карими глазами. В полный рост. На ней дорогое свадебное платье расшитое золотыми нитями. Украшенное драгоценными камнями. Фото достаточно давнее. Возможно, это старое фото матери Эмира или кого-то из родственников?! Не строя догадок, возвращаю фотографию на место. Прислушиваясь, понимаю, что музыка, доносившаяся из шкатулки из знакомой сказки детства. Спящая красавица. Слушая эту мелодию, и вспоминая образ девушки на фото, жутко становится. Закрываю шкатулку, создавая в комнате полную тишину. Громко выдыхаю, ощущая, как буйно начинает барабанить сердце. Разворачиваюсь, снова смотря на скрипку. Вспоминая, как я брала первые уроки в одной из лучших частных школ. Шаг за шагом. Наслаждаясь каждым своим занятием. С самого детства любила музыку. Наверно этот талант был заложен, когда я еще была в утробе своей матери. Пара шагов и я оказываюсь рядом с роялем. Задерживаю дыхание, и, пересиливая бунтующую боль, беру скрипку в руки. Прохожусь пальцами по струнам, прикрывая глаза. Нажимаю на них, проверяя состояние. Определенно инструмент настроен к игре. Напрягаясь, распахиваю глаза, располагая скрипку на плече. Другой рукой забираю смычок, и даже не успеваю опомниться, как начинаю играть. Мелодию близкую моему сердцу и нынешнему душевному состоянию. Вкладывая в каждую ноту всю боль и тоску по своей семье. Осознаю, что я люблю подобные мелодии. Спокойные, и в то же время будоражащие нервы. Трагичные. Душу наизнанку выворачивающие. Очень часто, папа, заставая меня за игрой на скрипке, устраивался рядом и безмолвно слушал. Наблюдал, проживая вместе со мной маленькую жизнь. Погружался в собственные воспоминания, навеянные музыкой. Просил, чтобы я не останавливалась. Сыграла еще что-нибудь. И я выполняла его просьбы, потому что отец, был практически единственным слушателем моего творчества. Играю, растворяясь в мелодии. Думаю о доме и своей семье. Одинокая слеза скатывается до дрожи по щеке, но я не обращаю на это никакого внимания. Погружаюсь в это эйфорийное состояние, похожее на транс. Только я и музыка. Душа нараспашку. Растерзанное сердце ощущает себя в этот миг совершенно свободным. Дышу равномерно. Расслабляюсь, забывая обо всем окружающем мире. О боли, которую принесла новая жизнь. О вспыхнувших чувствах к Эмиру. Обо всем. Играя, понимаю, насколько дико я тосковала по этим ощущениям. По прикосновению пальцев к натянутым струнам. По умелым движениям смычка. По каждому издевающемуся звуку. Губы дрожать начинают. С каждой пройденной секундой музыка уносит очень далеко. В мир, который огромен и неизмерим. Он трогает самые чувствительные струны нашей души. Меняя вмиг настроение и восприятие окружающей реальности. Музыка способна дать ответ, на вопросы, которые казались тупиковыми. Она становится мотивом ощущений, которым ты не мог подобрать название. Я сливаюсь с ней душой и телом. Становлюсь ее непосредственной частью, погружаясь в то душевное состояние, которое предопределяет мелодия. Вздрагиваю, ощущая требовательное прикосновение к моей спине. Наглые пальцы отодвигают волосы в сторону и горячее губы ненасытно прикасаются к шее. С каждой нотой новый поцелуй. Замираю на мгновение, задерживая смычок на струнах.

— Играй, Альби. — Соблазнительный, но чертовски властный голос Эмира, разжигает немыслимое пламя. — Чтобы я не делал, не прекращай играть. — Усмехается, медленно ведя пальцами вдоль позвоночника. Даче через ткань платья, ощущаю обжигающие касания, возбуждающие каждую клетку моего тела. Продолжаю игру, наслаждаясь адской пыткой, который этот мужчина мне уготовил. Эмир бесстыдно сжимает кожу в районе моей талии, и наклоняясь, прикасается носом к затылку. Несмотря на музыку, улавливаю, как алчно вдыхает, смакуя аромат моего тела. Заводит руки вперед, начиная бесцеремонно расстегивать пуговицы на моем платье.

— Эмир… — Выдыхаю его имя, осознавая, что еще немного и скрипка просто выпадет из моих дрожащих рук. Мелодия сбивается, ведь все мое внимание переключается на его ласки. На прикосновения пальцев по коже.

— Мелодия очень грустная. — Еле слышно. Шепотом. Продолжая расстегивать пуговицы. До талии. Обнажает