Галина Мишарина - Бури Страница 70

— Мне завтра исполняется восемнадцать, — тихо сказала девушка, опуская ресницы. — По этому случаю пару недель назад мне уже нанесли рисунок. Видишь, вот здесь. Теперь пути назад нет.

— Пути назад?

— Да. Завтра я стану приманкой. Кто первый сцапал — того и добыча, — она вдруг рассмеялась хрипло, отвернулась от него и отошла к столу. — Это ульпины, цветы надежды. Они мало где растут — привередливые. Но здесь, смотри-ка! — распустились целых семь бутонов. — Она тронула пальцами тонкие яркие лепестки. — Скажи, а там, откуда ты родом, много цветов?

— Да. Много травы и цветов, и деревьев, — ответил Алекс, глядя на неё. Дила улыбнулась, прикрыла глаза. Он заметил, как напряглись мышцы её ног, как будто она хотела подпрыгнуть.

— А люди? Какие они?

— Хорошие, — ответил мужчина.

— Да. Да, я вижу, — сказала девушка, — это был глупый вопрос.

Она прошла мимо него, обдав прохладным зимним запахом.

— Дила, я тебе камень достал. Не знаю, правда, пригодится ли… — Девушка обернулась, и он положил ей на ладонь переливчатый самоцвет.

— Очень красивый, — сказала она тихо. — Почему именно зелёный?

— Вспомнил про твои глаза и решил, что возьму такой, — ответил Алекс, всматриваясь в её лицо. Она грустно улыбнулась, но тут же встряхнула головой, тронула пальцами падающую на глаза прядку.

— Спасибо тебе.

Она пошла к выходу, и он двинулся за ней. Возле арки девушка внезапно остановилась и Алекс, не сдержавшись, ткнулся в её макушку носом. Густые волосы пахли холодной водой и мятой… Он заставил себя отступить назад.

Дила трудно вздохнула и нырнула в проём. Ступала она бесшумно, как кошка на охоте. Они вышли в большую залу и остановились возле ног горного льва.

— Сейчас все танцуют и веселятся. Вождь приказал танцевать и веселиться.

— Тоже мне веселье, — пробормотал Алекс.

— Да. Знаешь, я вчера видела падающую звезду. Она была фиолетовой. Это к переменам.

— Ты уверена, что фиолетовая звезда связана с переменами? — улыбнулся он.

— Да, я уверена, — ответила девушка, присаживаясь возле статуи, — как уверена и в том, что ты несёшь эти перемены.

Алекс нахмурился, услышав это.

— Дила, я не тот человек, который изменит твой мир. Всего лишь любопытный странник.

— Тот самый. Я не могла ошибиться, — сказала она, глядя в сторону. Алексу казалось, что она сдерживает слова, готовые вырваться из горла. Важные, отчаянные слова, которые непросто произнести вслух. — Ты… ты любишь танцевать? — неожиданно спросила девушка, и он сразу понял, что она хотела сказать совсем не это.

— А ты?

— Да, — кивнула Дила.

— Покажешь? — весело предложил он, стараясь забыть её рассуждения о переменах и каких-то там фиолетовых метеорах.

— Хотя это запрещено… — произнесла Дила, — но ведь здесь кроме нас никого нет.

— А что у вас не запрещено? — спросил Алекс, присаживаясь на камень.

Она вдруг заливисто рассмеялась, подпрыгнула очень высоко, и, припав к самой земле, невероятным образом изогнулась. Затем медленно, очень медленно поднялась, едва шевеля пальцами, легким и грациозным движением вскинула над головой руки, и покачнулась. Снова припала к земле, почти села на шпагат, как будто искала у камня защиты, затем откинулась, и её волосы расстелились по земле. Она перекрестила ноги, высоко их подняв, и оттолкнулась одним сильным движением спины, и сразу же сделала два быстрых сальто вперед, и снова качнулась, и закружилась, как вихрь. Ожерелье на груди зазвенело, а волосы разлетелись в стороны, как волны невиданной золотистой воды.

Алекс сглотнул комок, застрявший в горле. Было в ней что-то пугающее, но она и притягивала, манила своей грацией и красотой. Он понял, что она делает это без какого-либо умысла. Она была такая, какая была, но это только больше смутило его. Девушка закончила танец и взглянула на него, ожидая какой-нибудь оценки.

— Очень красиво, Дила, — сказал он, откашлявшись. — Я бы так не смог.

— Спасибо, Алекс! — и она медленно моргнула. — Тебе и не нужно этого уметь, мужчины с женщинами танцуют иначе. Этот танец только для девушек.

— А как танцуют мужчины и женщины? — любопытно спросил он.

— Ну… — смутилась Дила, — ты хочешь попробовать?

Он взглянул на девушку. Отказываться не хотелось. Он встал и подошёл к ней, как бы говоря «да». Дила рассмеялась. Смех у неё оказался неожиданно нежным.

— Что? — спросил Алекс, улыбаясь.

— Просто представила, как ты будешь… В общем, смотри! Сначала вот такое движение бёдрами, затем в стороны, и припасть к земле… Затем берёшь меня за талию и отталкиваешь, и снова притягиваешь к себе, — показала она.

— Вроде несложно, давай попробуем.

Он вместе с ней повторил движение корпусом и ногами, припал к земле, ощущая себя обезьяной, расхохотался от собственной неуклюжести, сделал шаг к ней, поймал и притянул к себе. Притянул и понял, что совсем не хочет её грубо отталкивать.

— Алекс, — тихо сказала она, уткнувшись носом в его грудь. Кажется он, сам того не осознавая, прижал её к себе слишком крепко, — теперь нужно…

— Да, — согласился он, мягко отстраняя её. Девушка крепко держалась за его руку и вдруг выгнулась назад, коснувшись затылком земли, при этом её бёдра прижались к его ногам, и он поспешно потянул её назад, снова обнимая.

— Хороший танец, — сказал он, пытаясь за словами спрятать растерянность и неуместное желание коснуться её обнажённой спины снова.

Дила отпустила его руку и отшагнула назад. Алекс увидел, как она поспешно стирает с лица улыбку.

— А как у вас танцуют?

— По-разному, — ответил он, — чаще вот так.

Дила подала ему ладонь, и он с удовольствием снова обнял её, правда теперь не так крепко, и повёл, слегка поворачивая то в одну, то в другую сторону, чуть отпуская от себя и мягко перекруживая, и едва касаясь её талии.

Она опустила глаза и стала маленькой, беззащитной и податливой. Через пару минут они остановились.

— Да, ваши танцы красивы и не лишены чувства, — сказала девушка.

— Ваши тоже, — ответил Алекс. — Только эти движения, когда я должен был подпрыгнуть… — Он не выдержал и рассмеялся.

— У тебя хорошо получилось.

— Я вообще-то в танцах не силён. Вот ты — да, прекрасно движешься.

Она улыбнулась, затем как будто задумалась, склонила голову.

— Мне нужно вернуться. Если я не вернусь, меня накажут. Все должны участвовать в приношении даров Богу-подателю.

— Будь он неладен, этот ваш податель, — сказал Алекс.

— Я… пойду, — повторила она. — Мне пора.