Официальный любовник - Аля Алая Страница 71

– Да ты слепая и полная дура. Ты выбрала? Яр обвел тебя вокруг пальца. Хотел на деньгах жениться, но не вышло.

– Вот что ты, значит, думаешь, – мне реально стало обидно за Яра. Он столько всего сделал для меня, когда семья отвернулась. И продолжает делать. А для них и Романа он так и остался неудачливым охотником за моим приданым.

– Я знаю. И сейчас тебе нужно решить, Виола, как ты дальше жить будешь. Потому что вот эту грязь никто не примет.

– Ммм, и что ты предлагаешь? Не зря же здесь распинаешься, – присаживаюсь в кресло напротив него и жду очередной план, который он с моей семьёй придумал.

– Ты разведешься и вернёшься домой, с тобой поработает хороший психолог. И, возможно, позже ты встретишь кого-то нормального, кто сможет принять тебя и твоё прошлое, – от его слов мороз пробежал по коже, – только на этих условиях с тобой кто-то будет разговаривать. И учти, ты вычеркнута из завещания сейчас.

– Мило.

Неужели страх остаться без наследства должен вернуть меня в семью?

Развод.

Психолог.

Возможно я встречу человека, который сможет принять меня и моё прошлое....

Нет больше у меня семьи. Пора, наконец, это признать. Есть я и они. Да еще Роман с его уязвленным больным эго. Столько всего мне наговорил, на сестре моей молоденькой жениться собрался, а глаза все так же жадно по моему телу гуляют.

Противно и гадко.

– Я ухожу, – поднимаюсь с кресла и поплотнее запахиваю плащ, – Передай, что я больше не вернусь. Мне не нужны деньги, психологи и ваше вмешательство в мою жизнь.

– Виола, – Роман поднимается следом, – остановись уже, оглянись на то, что происходит вокруг тебя, – он подходит и берет меня за руки, – скоро рядом с тобой никого не останется, все отвернутся. И Яр с Ильей тоже. Натрахаются и бросят. А я помощь тебе предлагаю, пойми это.

Опять подкатывает тошнота, но я сглатываю и глубоко вдыхаю воздух. Не хватало только тут маме заблевать ковры, это уж точно будет последней каплей. Чертов сарказм.

– Это тебе нужно кое-что понять, – я печально поднимаю глаза на Романа. И за этого мужчину я могла выйти замуж и прожить всю жизнь.  Как же он смотрит. Жадно, не в силах себя сдержать. И это несмотря на все слова, что только что говорил.

– О чем ты?

– Это всегда была я, Роман, – я печально усмехаюсь ему, – это я предложила Яру себя, он бы никогда не осмелился даже подойти и позвать на свидание. Это я попросила у него разрешения завести любовника. Это я захотела жить втроем с Ильей. Я всего этого хотела и получила. А Яр мне все дал, поэтому я и с ним, ты понимаешь?

Отталкиваю Романа от себя и понимаю, насколько легче мне стало. Буду плохой, испорченной, плевать. Но, буду собой.

– Ты врёшь, – он отшатывается от меня.

– Нет, – качаю головой, – ты столько времени был рядом, но не смог увидеть какая я на самом деле. А Яр все рассмотрел за секунду, и ему понравилось, – выплевываю слова с диким облегчением, –  Ты понял? Мне не нужно лечиться или ломать себя, чтобы быть счастливой рядом с ним, он примет меня любой, – не замечаю, как перехожу на крик, – так же, как и Илья. Они оба примут и будут рядом, даже если все вокруг сгорит.

К черту все.

Выбегаю из родительского дома и даже не оглядываюсь обратно. Все в прошлом, а мне пора домой. Сердце стучит и готово выпрыгнуть из груди, слезы застилают глаза, но я переживу.

Давно пора было это сделать, а я молчала. Каждый раз пряталась за Яра, который брал вину за все на себя.

– Ты не брала, – Яр выбегает из дома мне навстречу и прижимает к себе, как только я выбираюсь из машины. Как всегда, эмоциональный, открытый и не прячущий эмоций. Следом идет Илья, у которого в руках чертов журнал.

– Не слышала, прости, – я прижимаюсь к теплому телу мужа и, наконец, чувствую, что я дома. Такое облегчение после пребывания в родительском доме, просто не передать словами. Там все давит, сковывает, туманит голову и внушает чувство вины. А тут солнце светит, и дышать легко.

– Мы волновались, – Илья целует меня в макушку и тоже обнимает. Он сильно напряжен, хоть и старается казаться спокойным.

– Ездила домой, хотела поговорить с родителями, – захожу первой в дом и сбрасываю туфли и плащ.

– Ви, тебе нельзя сейчас волноваться, – Яр кладет мне ладони на плечи, – что они сказали?

Я разворачиваюсь к мужчинам и неловко пожимаю плечами:

– Со мной никто не стал разговаривать, они послали Романа, который предложил мне развод и курс у психолога. По его словам, вы натрахаетесь и бросите меня, друзья и знакомые отвернутся, а я останусь одна.

– Блядь, не слушай эту чушь, – Яр давно знает моих родителей и отреагировал соответственно.

Но Илья к этому всему вообще был не готов.

– Как это не стали разговаривать, Ви?  Послали Романа? – мне кажется, я никогда до этого не видела Илью в таком гневе. Все его лицо побило красными пятнами, грудная клетка бешено вздымалась, а кулаки были сжаты так, что побелели.

– Не обращай внимания, – я опустила глаза, – так всегда было, с ними сложно.

Последние слова Илья уже не услышал, потому что входная дверь грохнула так, что чуть не слетела с петель.

– Яр, останови его, – я с тревогой побежала следом за Ильей, но он уже вырулил от дома.

– Пошли в дом, Илья разберётся. Не только же мне Роману морду бить, – муж уверенно вернул меня внутрь помещения и закрыл дверь, отрезая от внешнего мира.

– Яр, так нельзя, – я в отчаянии вцепилась в руку мужа.

– А как, Виола? Я могу поехать за ним, но боюсь, вдвоем мы Романа убьём нахрен. Тоже мне, блядь, борец за общественные нормы.

Кошмар какой-то. Голова плывет, и дышать стало тяжелее. Желудок скрутило так, что добежать получилось только до раковины на кухне. Меня выворачивало водой и чаем, что я пила с утра. Хорошо, что больше ничего в желудке не было.

Яр аккуратно поддерживал меня за спину и не давал упасть. Нервы вкупе с токсикозом оказались нелегким испытанием для моего организма.

– Пойдем малышка, – муж подхватил меня на руки и перенес в спальню, где уложил в кровать и накрыл пледом, – сейчас принесу тебе воды и поесть. Ви, тебе нужно успокоиться. Ради себя и малыша.

– Я знаю, Яр, – голос совсем осип и упал, – никто даже не вышел, чтобы поговорить. Мама, отец. Как же так?

– Виола, мы твоя