Многоточия - Наталья Способина Страница 71

— У тебя же он прямо за забором поселка начинается.

— Да, прикинь? Лес под боком. Деньги есть и на палатку, и на байдарку, и на снаряжение всякое. А я, блин, из одних стен в другие. Офис, машина, универ, дом. И так по кругу. Может, кому-то такое в кайф, а я не тяну совсем.

— Тебе просто надо отдохнуть.

— Отдохну. Вот Димка за голову возьмется — и отдохну.

Яна не стала разочаровывать дядю тем, что Дима в принципе не планирует вливаться в дела компании. Вернее, не верит в то, что в его случае это возможно.

Катя, сидевшая за столом в приемной, улыбнулась, а Яна вдруг впервые подумала: возможно, та просто оберегает свою территорию. Она ведь не знает о том, что в этом смысле Сергей Яну интересовать не может.

После обеда Лев Константинович вошел в приемную и посмотрел на Яну так, что стало понятно: Сергей рассказал ему о письмах.

— Ян, ты помнишь, что обещала говорить, если что-то узнаешь?

— Помню, — опустив голову, произнесла она.

— Сразу говорить, Яна! Ты еще не поняла, что это всерьез?

— Но там не было ничего такого, — пролепетала она, втягивая голову в плечи.

— А вот с этим будем разбираться не мы, а те, кто на это учился, ясно?

— Ясно, — не стала спорить Яна.

— Хорошо. В пятницу запланируй, пожалуйста, поездку в аэропорт. Нужно будет встретить мать Романа. Она пробудет в Москве несколько дней.

— Ясно, — повторила Яна, понимая, что письма, конечно, взбесили босса, но меньше, чем приезд бывшей жены.

Стоило Льву Константиновичу скрыться в приемной, как Яна позвонила Диме, чтобы сказать, что письма передадут в полицию, но он сбросил звонок и написал, что не может говорить. А потом приписал: «У меня типа свидание».

«Удачи», — отбила Яна и поймала себя на том, что улыбается: несмотря на историю с письмами, ее жизнь заиграла красками. В ней появились важные люди.

По пути домой Яна получила СМС от Данилы. Он писал, что будет занят. От Димы тоже вестей не было, поэтому ее ждал вечер в пустой квартире. И если раньше это было ее стандартным времяпрепровождением, то после того, как оказалось, что может быть иначе, Яна загрустила.

Перед домом она присела на скамейку на детской площадке и отыскала взглядом окна квартиры Анны Матвеевны. Света в них не было, но это могло означать, что Данила работает в той комнате, которая выходит на противоположную сторону дома. Где же в таком случае Анна Матвеевна, Яна размышлять не стала. До вздорной соседки ей не было особого дела.

Посидев так минут десять, она продрогла и все-таки отправилась домой. Конверта у двери не было, и Яна обрадовалась так сильно, как сама от себя не ожидала. Скучала ли она по маме или же просто хотела убедиться, что с той все в порядке, она не знала. Знала только, что маминому «скучаю» совершенно не верит. Кажется, этим она заразилась от дяди и брата.

Открыв дверь в пустую квартиру, Яна потянулась к выключателю, но кто-то поймал ее за руку и резко дернул в сторону.

От страха перехватило дыхание и не получилось даже вскрикнуть. Лишь когда сильные руки прижали ее к себе, Яна поняла, что это Данила. Он попытался ее поцеловать, но Яна вывернулась из объятий. Ее сердце колотилось в горле с такой силой, что казалось: его просто разорвет.

— Ты с ума сошел? — прошипела она, даже не подозревавшая до этого, что способна на такую ярость. — Если бы у меня был баллончик или шокер, я бы тебя уже приложила!

— Как хорошо, что у тебя их нет, — беззаботно рассмеялся Данила.

— Это не смешно! — рявкнула Яна.

В нее, привыкшую всю жизнь молчать, лишь бы окружающим было удобно, будто что-то вселилось.

— Ян, ты что? Прости. Это просто тупая шутка.

— Ты же собирался вернуть ключи, — вспомнила она.

— Я спросил вчера, вернуть или нет, но ты не ответила. Там это письмо было, и все закрутилось.

Яна все-таки включила свет и присела на банкетку под вешалкой. Вид у стоявшего в коридоре Данилы был виноватый.

— Никогда так больше не делай, — смягчилась она, и он энергично затряс головой.

— Ни за что в жизни! — торжественно произнес он и, встав на одно колено, расстегнул ей сапог.

Яне стало неловко, и она хотела было его остановить, но потом подумала, что и так на него почти наорала, поэтому стоит позволить ему поухаживать. Данила присел на пол и положил голову ей на колени.

— Прости. Я правда не думал, что ты испугаешься.

Яна запустила пальцы в его волосы и успокаивающе погладила.

— Ты меня тоже прости. Нервный день.

— Пойдем его исправлять. Я заказал суши.

Мысль о том, что стоит попросить его не входить в ее квартиру без нее, вылетела из головы. Происходящее было слишком похоже на кино, и Яна не хотела, чтобы это заканчивалось.

Суши они ели в гостиной перед телевизором под какую-то мелодраму, и неприятный шлейф, оставленный нервотрепкой уходящего дня, таял с каждой минутой.

— Можно мне остаться? — спросил Данила, прижимаясь губами к ее макушке: Яна сидела у него под боком, устроив голову на его плече.

— Да, — кивнула она.

— Спасибо, — шепнул он и переплел их пальцы.

Яна чуть сместилась и проехалась локтем по его бедру. Под локтем зашуршала бумага.

Плечо Данилы под ее щекой напряглось.

— Что случилось, Дань?

— Не хотел отдавать, но, блин, наверное, я не имею права прятать. — Приподнявшись, он вытащил из кармана помятый конверт. — Хоть ты у нас на лестничной клетке камеру ставь.

Яна выпрямилась и протянула дрожащую руку к конверту. Данила сжал пальцы, не давая ей забрать письмо.

— Давай выбросим, — умоляюще произнес он.

Яна покачала головой, завороженно глядя на конверт со своим именем.

— Ян, пожалуйста. — Данила прижал ее к себе свободной рукой и, поцеловав в макушку, принялся шептать: — Тебя это расстраивает. Давай просто сделаем вид, что их не было. Слышишь? Можешь мне ничего не рассказывать. Просто порвем его. Или сожжем. Я принесу пепельницу. Или можно в раковине.

— Прости, — сказала Яна и потянула письмо на себя. Он разжал пальцы.

Выйдя на кухню, она прислонилась к подоконнику и вскрыла конверт.

«Золотко мое, я знаю, что тебе сложно и ты запуталась. Но пойми: мальчишка не тот, кто может тебя поддержать. Не доверяй ему. Не приближай к себе.

Не делай глупостей, доченька.

С любовью,