По ту сторону черты (СИ) - Шевченко Юлия Страница 73

Прямо перед глазами вся картина предстала, приведшая меня в самый настоящий ступор. Абсолютно голый Родриго Морейра, являющийся моим мужем, человеком, с кем я постель делила последние несколько дней, привел ночью в этот дом свою любовницу. Незнакомую женщину, что обнимает его руками за плечи, надев на обнаженное тело мужскую рубашку.

Спали они точно вместе, раз простыни и подушки смяты, еще храня очертания их тел. Но не это больше всего боль причиняет, а факт того, что в его черных глазах не видно никакого раскаяния. Просто пустой взгляд, направленный в мою сторону. Как будто я обыкновенная служанка, случайно зашедшая в комнату к господину.

Так и хотелось крикнуть, за что мне все это, почему он так со мной поступает? Как можно быть таким монстром с переменами в характере? То он практически бережно и нежно со мной обращается, то спустя пару секунд готов за все действия или слова покарать. От чего все это происходит? Есть ли вообще какая-то причина? Или же он просто психически неуравновешенный человек, который давно уже у врача не проверялся?

Сплошные вопросы, ответы на которые я никогда не получу, так как он не станет откровенничать со своей женой, лучше уж с любовницей, глядящей так надменно и с победой в глазах, что аж плохо становится. Внутри словно все в тисках сдавливается, кажется, будто бы сделаешь хоть одно движение, и разобьешься, как фарфоровая статуэтка. Я унижена, оскорблена, смешана с грязью. И за что? Почему? Моя жизнь в Бразилии похожа на настоящий ночной кошмар, от которого я никак не могу проснуться. Остается только бежать, бежать без оглядки, лишь бы скрыться от этих двух людей, причинивших мне огромную боль.

Резко разворачиваюсь на пятках и стремительно покидаю спальню Родриго, не разбирая дороги, а только видя перед собой их счастливые лица, когда они в объятьях стояли. Так наслаждались минутами единения, прервавшиеся моим появлением. Ну почему же так больно? От чего сердце сжимается, словно за него кто-то схватился и пытается из груди вырвать? Почему? Почему? Почему? Крик отчаяния готов вырваться из горла, которое саднит от невыплаканных слез. Того и гляди истерика начнется, чего раньше за мной даже не наблюдалось. В кого я превращаюсь?

— Сеньора Морейра, мы приехали, — голос Умберто врывается в подсознание.

Полностью безразличным взглядом смотрю на повернувшегося ко мне парня, который явно чем-то обеспокоен. Это по глазам заметно. Я же как будто безвольная кукла с отсутствием каких-либо эмоций. Ведь даже не помню, как сбежала вниз по лестнице, села в ждущую меня машину и сидела в ее салоне некоторое время. Даже понять не могла, почему мы остановились рядом с незнакомым кафе. Поворачиваю голову вправо и вижу столики на улице, за которыми сидят посетители.

Дверь заведения распахнута настежь. Оттуда выходит официант и ставит на ближайший столик две чашки кофе. Каким-то, не находящимся в прострации, участком мозга, я соображаю, что должна была здесь с кем-то встретиться, но вспомнить не могу имя этого человека. Вроде бы живая, но движения заторможенные, как у робота. Красивая кукла, выгодное приобретение, вещь, которую можно с места на место кидать, а она даже слова лишнего не скажет.

— Сеньора? Вы в порядке? — снова голос парня пытается в себя меня привести, но я упорно этому сопротивляюсь. — Может мне…

— Не стоит! — повышаю голос, от чего он как-то даже опешил, глаза вниз опускает и молча кивает. Хватаю с сиденья сумочку (как она тут оказалась, уже и не помню), открываю дверцу машины и тут же слышу легкую музыку, доносящуюся из зала кафе. Красивая мелодия, ласкающая слух, немного в чувства приводит. В слова не больно вникаю, а вот игра каких-то инструментов очень даже заманивает пройти внутрь здания. — Со мной все хорошо, — пытаюсь за равнодушным и немного злым тоном замаскировать истинные чувства. Как боль проникает во все органы и словно острыми иглами протыкает, оставляя шрамы глубоко внутри, которые вряд ли теперь заживут.

— Ты все-таки приехала, — тут же оказываюсь в крепких объятьях Катарины, едва делаю шаг по направлению к кафе. — Я думала, что Родриго тебя не отпустит от себя. Что он… — едва услышав из ее уст это имя, плакать начинаю, выплескиваю наружу все скопившиеся эмоции. Хочется закрыть лицо руками, сесть прямо посреди улицы и громко рыдать, кричать истошно. Меня будто бы нет, я не я вовсе, а какой-то другой человек. — Блэр, что-то случилось? — обеспокоенно разглядывает мое лицо, пытаясь что-то там рассмотреть. Да только все и так очевидно. Ведь явно не от великой радости я сейчас плачу, от чего перед глазами все расплывается. Нечеткую картинку вижу, именно поэтому, напрочь забыв о нормах этикета на людях, громко шмыгаю носом и вытираю фалангами пальцев дорожки слез. Несколько человек озираются на меня, в шок приходя. — Давай присядем, и ты мне все расскажешь.

Ведет к свободному столику чуть дальше входа, указывает рукой на стул, на который тотчас приземляюсь, бросаю сумочку на ажурную салфетку и наблюдаю за Катариной. Девушка подзывает официанта, делает какой-то заказ, который из-за шума в ушах я даже не слышу, а потом садится напротив меня и ободряюще улыбается. Словно хочет поддержать, но не знает, как именно это сделать.

Ведь мы знаем друг друга совсем ничего — час или около того на приеме и переписка смс-сообщениями в телефоне. Она чужой совсем для меня человек, но как-то все же смогла найти подход раз вчера вечером после небольшого разговора легко и свободно рядом с ней себя чувствовала. Такое ощущение, что встретила старую знакомую, которой что-то про меня известно. Или же это просто проницательность и наблюдательность ей помогают с людьми общий язык находить.

— Ваш заказ, — высокий парень с повязанным вокруг пояса белым фартуком ставит перед нами две чашки ароматного кофе, тарелки с какими-то пирожными, сахарницу и маленький кувшинчик со сливками. При этом он дружелюбно улыбается, не обращая внимания на мое заплаканное лицо и явно не довольный взгляд. Сжимаю в кулаке подол синего платья, подавляя внезапно появившуюся ярость. — Приятного аппетита, сеньориты, — кланяется и, прижав к груди поднос, покидает наше общество.

— Мне сейчас точно кусок в горло не полезет, — шиплю сквозь сжатые губы, отодвигаю тарелку со сладостями подальше от себя, но придвигая поближе темный напиток. Обхватываю двумя ладонями чашку, ощущая небольшое покалывание в пальцах. Горячо, но, черт возьми, это мне сейчас очень необходимо. Я словно чувствую дикий холод, хотя в тело и имеет нормальную температуру. Да и похожа должно быть на зомби. Опухшие глаза, красный нос, отсутствие косметики, довольно небрежный вид. Я толком себя в порядок не привела, когда из дома убегала.

— Аппетит еще появится, — уверенно, без тени сомнения в собственных словах. — Такой десерт вряд ли тебя чуть позже оставит равнодушной, — чайной ложечкой берет довольно большой кусок пирожного и отправляет его в рот, блаженно глаза закатив и облизнув губы. — Очень вкусно, — произносит с набитым ртом, но я отчетливо понимаю ее речь. — Так что же у тебя случилось, Блэр? Почему ты приехала в таком, — обводит этой ложкой мою фигуру, должно быть намекая на мое состояние заплаканной девушки. — состоянии. Явно же что-то произошло в доме. Родриго тебе больно сделал?

Ох, как она близка к истине. Еще как больно. Дал испытать всю гамму унижения и наплевательского ко мне отношения. Да такого никто никогда не делал, не смешивал меня с грязью, как обычную девку, которой я не являлась. Всю жизнь была сущим ангелом, не делая никаких глупостей, слушалась родителей, мечтала о совместном будущем с любимым парнем, развлекалась с лучшей подругой, а в итоге получила… Дьявола в мужья, что привел меня в свой персональный ад, толкнув сильно в спину, чтобы пересекла уже наконец-то черту, откуда выхода точно у меня нет. Только в смерти спасение.

— Ты когда-нибудь испытывала сильнейшую боль? — от чего-то именно с этого вопроса затрагиваю тему, связанную с Родриго. — Такую, что она проникает внутрь тебя, съедает живьем, опустошает, а снаружи ты словно ходячая, живая кукла без эмоций, без реакции на окружение. И все бы ничего, — горько усмехаюсь. — но тот, кто тебе это все причинил, даже не раскаивается в содеянном.